Но начать нужно все-таки с неудачи. Что бы ни происходило, театр обязан сохранять способность трезво оценивать происходящее. С одной стороны, не допуская головокружения от успехов, с другой – не предаваясь отчаянию, потому что живой театр, на мой взгляд, – это всегда езда в незнаемое.
Расскажу об откровенном поражении сезона 2009/10, катастрофическом в том смысле, что оно было столь зримым и столь очевидным для всех, что говорить об этом можно совершенно свободно. Спектакль «Иванов» режиссера Юрия Бутусова был методологическим фиаско и, главное, подтвердил лишний раз, что насилие, производимое нашей режиссурой над замечательной драматургией, может обернуться твоим же собственным поражением. Потому что классики, особенно такие (а Антон Павлович Чехов для меня самый интеллигентный и самый выдающийся русский писатель), мстят за себя жестко и недвусмысленно. Все те психофизические упражнения, которые позволил себе режиссер, в результате обернулись последовательной утратой живого интереса зрительного зала к происходящим событиям, потому что после второго самоубийства героя было ясно, что оно повторится еще и еще раз, поскольку актов четыре, и если в двух оно уже состоялось, то как всякое закономерное действие оно обязательно случится еще дважды. Вот такой немотивированный пересмотр Чехова, не добавляющий, на мой взгляд, ровно ничего к познанию смысла этой драмы, дал мне категорическое право снять спектакль с репертуара. И поставить на этом точку.
Спектакли «сезона русской классики» получились разными.
Трудно спутать методы, по которым создавался спектакль «Васса Железнова» с безвременно ушедшей в октябре 2012 года Мариной Голуб в заглавной роли – дебют на сцене Художественного театра режиссера Льва Эренбурга. Я был очень впечатлен его спектаклем «Гроза» в Магнитогорском театре. Оправдывая все мои ожидания, примерно с этими же приемами, Лев Эренберг, он же Эренбург, расправился и с драмой Алексея Максимовича Горького. Люди рассматриваются им в минуты крайних душевных стрессов. Иногда это было стопроцентным попаданием, иногда процент попадания был несколько меньшим, что, впрочем, не убавляло ни таланта, ни энтузиазма, с которым актеры участвовали в создании этого спектакля, а впоследствии и в его жизни на сцене. Он пользуется в своей работе «этюдным методом». Некоторым актерам это не очень нравится, но Лев Борисович достаточно последовательно прививает эту технику. И создает вокруг себя какую-то команду актеров, которые его метод и понимают, и принимают. Так возник недавно в постановке Эренбурга спектакль «Преступление и наказание»: то, что казалось экспериментом в горьковской «Вассе», в спектакле по Достоевскому обрело привычные ожидаемые черты.
«Женитьба» Николая Васильевича Гоголя – это такая «юбилейная» работа, которую я позволил поставить актеру театра Игорю Золотовицкому в год его пятидесятилетия.
Спектакль «Дворянское гнездо» Марины Брусникиной является воплощением почти беспроигрышной истории. На моей памяти видел спектаклей, наверное, десять по этому роману Ивана Сергеевича Тургенева. Начиная с детства в Саратове, где Лизу Калитину играли артистки под сорок лет, а изображающий Лемма ходил с трудом и находился в районе восьмого десятка. Но с другой стороны, этот отчаянный выбор Марины Брусникиной (студентки Школы-студии МХАТ Яны Гладких) совершенно, конечно, себя оправдал. Лиза получилась странным существом – таким «ландышем серебристым». Уж не знаю, каково генеалогическое древо Яны Гладких, есть ли в ее пращурах дворянская кровь, но в ней, конечно, при всех недоработках и при том, что ее поначалу было плохо слышно, чистота душевная и прочее явно из имперского времени царской России.
В «Дворянском гнезде» задействованы представители всех возрастов труппы Художественного театра: Нина Гуляева, Наталия Егорова и собранные мною Назаров, Дюжев, Гладких и другие. Думаю, в настоящее время разные поколения Художественного театра в значительно большей степени говорят на одном языке, нежели это было, скажем, десять лет тому назад. И склонный к самовыражению Дима Назаров, и не утерявшая амбициозности и жизненной энергии Нина Гуляева, и по-иному открывающая свое женское очарование Наташа Егорова, да и такой Добрыня Никитич, то есть Федор Лаврецкий в исполнении Дмитрия Дюжева все-таки обрели серьезный тон. И спектакль этот для меня нежный, в лучших своих сценах не только сентиментальный, но и трогающий за душу.
Я забочусь о том, чтобы пьесы, представляющие лучшие образцы русской классической литературы, ставились в Художественном театре регулярно. Когда Василий Сигарев откликнулся на мое предложение сделать новую адаптацию, новую инсценировку романа Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина» для сезона 2011/12, автор, видимо, подразумевал, что роль Каренина буду играть я, и написал совершенно непривычную для нас вещь, содержащую какой-то совсем новый взгляд на эту тяжкую семейную драму. Сыграть мне в этом спектакле не удалось, потому что я довольно плотно был занят, но работа была сделана очень хорошо, трепетно и серьезно молодым латвийским режиссером Виестурсом Мейкшансом с Дмитрием Шевченко в роли Каренина, и, как кажется, она останется надолго в репертуаре Новой сцены. После пьесы В. Сигарева я предложил Виестурсу Мейкшансу поставить у нас на Основной сцене Сухово-Кобылина. Это и будет проверкой того, насколько наши творческие отношения с этим молодым режиссером серьезны и перспективны.
Мастера и стажеры
С участием представителей старшего поколения в Художественном театре поставлено несколько спектаклей. В 2009 году – спектакль Елены Невежиной «Дыхание жизни» Дэвида Хэйра, где заняты Наталья Тенякова и Алла Покровская, и в конце 2010 года – спектакль, созданный режиссером Владимиром Петровым, «Моя дорогая Матильда» Израэля Горовица с Ириной Мирошниченко в главной роли. Мы постоянно обсуждаем возможность появления новых спектаклей, где будет активно задействовано старшее поколение. Это организационное продолжение моего представления о порядочности и чести в адрес сотрудников театра. Мое глубокое убеждение заключается в том, что пока хороший артист в состоянии выходить на сцену, он просто обязан это делать. В этом его счастье, и только так он может ощущать дыхание жизни, получая энергетическую подпитку от зрительного зала.
При всем этом в Художественном театре не возникает вопроса о «разбухании» труппы. За те двенадцать лет, что я руковожу театром, труппа не увеличилась. Стажерская группа, которую я организовал в 2010 году во времена работы над спектаклем по Виктору Астафьеву «Прокляты и убиты», – это совсем другой вопрос и совсем другой подход к делу. Это называется «давайте мы возьмем творог, отожмем его, и, возможно, он у нас со временем превратится в дорогостоящий сыр Грюйер…» Кажется, у братьев Гримм узелок с творогом был использован героем сказки как снаряд для пращи… Сейчас, когда стажерская группа существует уже два года, у меня есть серьезная надежда, что да – заниматься этим не бессмысленно. Молодые ребята последовательно оправдывают свое пребывание в Художественном театре.
Театральная труппа коллекционируется самыми разными способами: и широкозахватным плугом, и какими-то еще насадками на комбайны и тракторы… Изобретательность и конструктивный поиск мне свойственны и в решении вопросов кадровой политики… Стажерская группа позволяет честно договориться с молодыми актерами, что их берут на определенный срок. И по истечении этого срока театр либо расстанется с ними с благодарностью, либо примет. А вот, например, с артистом Виктором Хориняком получилось по-другому. Не успев закончить учебу и практически миновав стажерскую группу, он в конце сезона уже был переведен мною в актеры, на «отлично» исполнив роль Ивана Бездомного в спектакле «Мастер и Маргарита», которую начал репетировать, будучи студентом. Точно так же, минуя стажерскую группу, была принята и Яна Гладких, сыгравшая роль Лизы Калитиной в «Дворянском гнезде».
