Кира Муратова
Однажды мне позвонила Кира Муратова – диковинно талантливый, независимый, очень автономно живущий режиссер.
Кира – человек из моей юности. Вместе с известной тогда актрисой Валентиной Хмарой я снимался в ее дипломном фильме «Весенний дождь», который Кира делала вдвоем со своим тогдашним мужем Сашей Муратовым. Саша много передвигался по съемочной площадке, организовывал, давал задания, шумел, наказывал, поощрял, но по истечении каждого дубля он подходил к девушке, стоявшей чуть в стороне. На ней были недлинное демисезонное пальтишко и платочек, который моя баба Оля называла «хусточкой». Склонив лобастую голову набок, Саша подолгу слушал, что говорила ему девушка в платочке. Этой девушкой и была Кира Муратова.
Счастье – вовремя встретить в кино режиссера, имеющего ту же группу крови, что и у тебя. Мне с Кирой повезло. Повезло встретить в кино не просто человека – в кино и человека-то встретить – уже удача, а тут еще и человека одной с тобой группы крови.
Потом наши с Кирой судьбы разошлись – она, подобно Пушкину, уехала в ссылку в Одессу, где и закрепилась. Советская кинематографическая номенклатура изгалялась над ней с какой-то поразительной садистической настойчивостью, пытаясь, что называется, отбить у Киры охоту заниматься фильмами. А эта нежная, хрупкая женщина с удивительно милым лицом и печально-веселыми глазами все не покорялась. Они никак не могли «достать» Киру. Талант тут же восстанавливал ее душевные силы, и она снова шла на битву с теми, кто безуспешно хотел перемолоть ее.
Наступила перестройка, и только что желавшие уничтожить Киру торопливо попытались воздать ей должное. Я понимал, что должное ей воздадут потом, когда выстроится ряд ее удивительных, нежных работ, где она всегда рассказывает о том, что ей интересно, последовательно пробираясь вглубь человека. Что, собственно, сейчас и происходит.
Когда Кира позвонила мне с предложением сыграть в ее картине «Три истории», я несколько растерялся, потому что предложенным мне персонажем была старуха. Ее должна была укокошить доведенная до отчаяния девочка четырех лет, в схватке за свою свободу не остановившаяся перед крысиной отравой, которую она и преподнесла старушке. Я стал объяснять Кире, что в кино играть старушек я не возьмусь и что в сценарии написано нечто, имеющее безусловное отношение к женской психологии. На что Кира ответила: «Не обращай внимания, Олег, я все перепишу». И действительно, как говорил Никита Сергеевич, «в сжатые сроки и без потерь» она переделала роль на мужскую, добавив замечательный монолог, поразительно созвучный мыслям моего дяди Толи Пионтковского, которые я недавно прочел у него в дневниках, – о старости, о ненужности, об обременительности для окружающих, и особенно для близких.
Закрутилась работа. Работа такого объема – две части, да еще с партнером-ребенком – могла быть отснята минимум за десять дней. У меня такого времени не было, и мы оперативно сняли нашу историю за три с половиной дня. Человек очень мало знает о своих возможностях, но когда занимаешься чем-то последовательно и серьезно, то многое может получиться. Просто я сконцентрировался на попытке сделать все для того, чтобы четырехлетняя девочка сказала полагающиеся ей слова. Когда ты действительно заинтересован в этом, то забываешь о себе, о своих штампах, о наработках, и все выходит наилучшим образом.
Роль в «Трех историях» Киры Муратовой, несмотря на свой небольшой объем, остается одной из самых дорогих мне в кино.
Являясь членом бесчисленного количества комиссий, комитетов и жюри, я не слишком серьезно и внимательно отношусь к наградам применительно к себе. Но пятнадцать лет назад именно на заседании одной из таких комиссий я особенно четко и ясно увидел неспособность моих коллег оценить работу Киры Муратовой. Просто потому, что ничего они в ней не поняли, да простят мне коллеги такое суждение. У них масса разных достоинств – они бывают добры, снисходительны, заботливы, устремлены в разрешение проблем соцбыта или той же справедливости распределения наград… Но как же можно не увидеть определенного уровня умения, присутствующего в работе Киры Муратовой, которым на сегодняшний день владеют совсем мало людей? Я не говорю, что это всегда бывает так, но когда это происходит, как-то скукоживаешься и думаешь: «Да, нескоро мы с вами встретимся, мои дорогие коллеги. Во всяком случае, в моих мечтах об актерском искусстве нам с вами не по пути».
Мое суждение вовсе не есть истина в последней инстанции, но ничего с собой поделать не могу, ибо я увидел тогда неспособность представителей нашего цеха (да и не только актерского, это многих касается) всерьез оценить владение профессией их коллегами.
На том памятном мне заседании вполне всерьез обсуждалось то, что такому-то человеку «давно не давали», а такой-то человек «довольно молод, и ему нужно дать», а у третьего «уже много есть, и он только вчера получал» и т. д. и т. п. Я пишу об этом довольно шутейно и без особой обиды – скорее, мои коллеги должны на меня обижаться за наличие подобных суждений. Точно такие же чувства вызывала во мне неспособность коллег оценить когда-то работу Никиты Михалкова в «Неоконченной пьесе для механического пианино». И опять с печальным сожалением я констатирую: да, не по пути мне с вами, мои дорогие собратья. Ну, ничего. Мне иногда бывает весело, когда я смотрю «Ширли-мырли», или до слез грустно, когда я смотрю «Три истории» или «Настройщика» Киры Муратовой.
В 2010 году Кира Муратова была награждена памятной медалью, учрежденной Художественным театром к 150-летию А.П. Чехова. От правительства Украины получила орден Князя Ярослава Мудрого. Появились у нее и некоторые другие награды. Все это замечательно, но все же этого бесконечно мало за ее талант режиссера, умеющего так плотно выражать время.
В 2009 году вместе с Ренатой Литвиновой я снялся в пронзительном фильме Киры о двух осиротевших и покинутых современным обществом детях «Мелодия для шарманки». Последней нашей совместной с Кирой работой стал ее фильм 2011 года «Кинопробы. Однокурсники» – объяснения мужчин и женщин, пар трех возрастных категорий, когда-то давно хорошо знавших друг друга и встретившихся друг с другом сейчас, спустя время, представленные в форме кинопроб. Людей среднего возраста сыграли Рената Литвинова и Сергей Маковецкий, младших – Наталья Бузько и Виталий Линецкий, а мы с Аллой Сергеевной Демидовой – старших. Фильм получился интересным и необычным как по форме, так и по содержанию, будучи освещенным выдающимся режиссерским талантом Киры Муратовой.
В каких случаях я соглашаюсь сниматься
Поскольку костлявая рука голода за горло меня не держала и у меня, человека сверхзанятого, отсутствовала острая необходимость браться за работу, просто дающую кусок хлеба, все, за что я брался в кино и на телевидении в течение десяти последних лет, делалось мною исключительно по душевной потребности. Льщу себя надеждой, что это были не бесполезные работы, и понимаю, что в этом смысле мне опять-таки повезло.
Были работы с замечательным режиссером кино Виталием Мельниковым в фильме «Поклонница» и с очень талантливым венгром Иштваном Сабо, снявшим меня в двух своих картинах. Одну из них – «Мнения сторон» – Сабо делал в Голливуде, в Америке. Фильм о событиях только что закончившейся Второй мировой войны, когда победители рассортировывали людей по принципу, кто с кем и как будет дальше жить. На этих съемках я подружился с известным актером из студии Ли Страсберга Actors Studio West Харви Кейтелем. Мы с ним как-то сразу потянулись друг к другу и, что называется, «закорешились». Это был редкий случай, когда международные профессиональные контакты являются не вынужденными, не инсценированными, а естественным образом совершившимися.
