— А чего вы тогда убежали? Поле боя за нами.
— Честного поединка не было. Вы магией нас били!
— У вас тоже маги были. Не выводите швоих колдунов, мы тоже не будем.
— Верните семейные реликвии, негодяи!
— Бежим и падаем. Никто не шмеет требовать нашу добычу.
Переговоры зашли в тупик. Рыцари требовали вернуть захваченное оружие, Уру-Бука крутил фиги, плевался и жадничал.
— Бука, — шепнул я ему, — продай им этот хлам.
— Они его перекуют и новые дошпехи шделают.
— Дорого продай.
Светлые от предложения сперва отказались. Обозвали тёмных крохоборами и торгашами. А затем спросили, почём отдаём барахло.
— На вес в золоте, — подсказал голос из появившейся двери Казны.
Уру-Бука так им и передал. Светлые взбесились, долго ругались, обещали пойти в суд и с жалобой в Светлый Ковен. Только в спортлото не обещали написать.
— Половину веса в серебре, — сдались светлые, — не больше!
— Может, ещё тапочки Владыки попрошите?
— Это грабёж!
— Мы вас в гошти не звали, между прочим. Не хотите брать, мы их на переплавку пустим.
— Две трети веса в серебре!
— Сделай им скидку, Бука. А то они до вечера орать будут.
— Пол веша в золоте, — смилостивился орк, — на большее можете не рассчитывать.
В конце концов сошлись на одной десятой веса в золоте. И продукты для пленников в нагрузку. Кормить дармоедов в подвале за свой счёт мы не собирались.
— Продешевили, — проворчала Казна и с хлопком исчезла.
— Жря мы шогласились вернуть оружие, — скривился Бука, — они его против наш ишпольжуют.
— Не скажи. Во-первых, мы ударили по их кошельку. Во-вторых, пока они починят или перекуют, пройдёт время, и осада может кончиться. Ну и золото мы всегда можем лучше применить, чем кучу металла.
* * *
Вернулись светлые не сразу. Со стен мы с Уру-Букой наблюдали за большим скандалом. Похоже, идея заплатить тёмным не понравилась многим. Даже до нас долетали возмущённые крики, хотя слов и нельзя было разобрать. Но партия “заплатить” в конце концов победила “жадин”, и к воротам приползли гружёные телеги.
— Сначала продукты для пленных.
— Мы хотим убедиться, что пленники живы и достойно содержатся!
Я приказал надеть повязку на глаза одному из парламентёров и шепнул Йорику, чтобы тот поводил его по лабиринтам подземелий не меньше получаса.
Мешки с картошкой, мукой, сушёным мясом и какой-то жёлтой крупой орки утащили в кладовую, и пришёл черёд обмена металлолома. Предложение поменять “на глаз” Бука решительно отверг.
— Вжвешивать будем. Тащите вешы.
Уру-Бука показал, что ещё тот хитрец. До приезда светлых он приказал рассортировать оружие, отложив в сторону самое ценное: самые богатые доспехи, зачарованные клинки и топоры. А затем погнул и затупил их до полной негодности. И судя по всему, оказался прав. Светлые надеялись забрать в первую очередь ценности и не платить за обычный хлам. Но его вынесли в первую очередь.
— А где всё остальное? — попытался возмущаться эльф, старший в делегации, — несите всё, мы должны посмотреть, что с доспехами.
— Берите по очереди, — рыкнул Уру-Бука, — вшё отдадим, не волнуйшя, крашавица.
— Я мужчина! — эльф покрылся пятнами от гнева.
— Не жнаю, не жнаю, ваш эльфов шложно разобрать, где мальчик, где девочка.
Эльф напыжился, отвернулся и больше с Букой не разговаривал. А тот заставил расплачиваться сразу за каждую тележку с металлоломом. При этом постоянно задирал светлых и подначивал.
Куча сломанных доспехов почти исчезла, осталась только маленькая кучка отобранного Букой. И тут он сумел зацепить эльфа очередной шуточкой.
— Ты грязный орк, — взорвался эльф, — ненавижу всё ваше отродье! Тёмная тварь из диких земель! Всех перебью, уничтожу, в порошок сотру! Уроды зеленокожие!
Уру-Бука вздохнул, развёл руками и пошёл в замок.
— Жакрыть ворота!
— Эй! — всполошились светлые, — мы не всё обменяли!
— Ничего не жнаю, — Уру-Бука скривился, — ваш эльф ошкорбил меня, и я не шобираюшь вешти с ним дела.
Ворота захлопнулись. Светлые минут десять поорали под ними и убрались к себе в лагерь.
— Бука, ты же специально его провоцировал, — я подошёл к орку, чтобы выяснить причины.
— Ага, — орк расплылся в улыбке, выставив клыки на всю длину, — мы так вшегда торгуем. Национальная традиция. Мы даже гоблинов доводим до белого каления. Они шразу шкидку нам делают, не дожидаяшь.
* * *
— Владыка, шветлые!
— Опять торгуются?
— Нет. Штурмовать шобираются.
— Второй раз за день? Ну и настырные.
Я бросился на башню, где мы утром стояли с мумием. Как они меня достали! Можно было хоть вечер мне спокойный оставить? Чтоб их всех тьма забрала. Вот обозлюсь и всех их закидаю “Великой Тьмой”. Пусть мне самому будет страшно, но этих гадов я достану.
— Деда, я здесь.
Мумий у бойницы обернулся. На мёртвом лице застыло озабоченное выражение.
— Трудно будет, Ваня. Посмотри.
Он указал рукой на строй светлых.
— Видишь?
— Ммм, что именно?
— На магов смотри, как они встали. Сделали разбор и учли ошибки. Вон тот, в зелёном, будет прикрывать остальных. Те два, которые в синем и жёлтом, затеют со мной дуэль. А остальные накроют защитой ряды солдат. Тяжело придётся. И “Великую Тьму” не дадут тебе в полную силу развернуть.
И точно, перед строем латников яркими солнышками вспыхнули магические огоньки.
— Ваня, — за спиной появилась бабушка, — я тебе бутерброд принесла.
— Ба, некогда.
— Быстро съешь, я сказала. И так почти не обедал и ужин теперь пропустишь. Не начнут без тебя, ешь давай.
Знаете в чём разница между атакующим драконом и бабушкой? С драконом есть шанс договориться! Я развернул бумагу и вытащил бутерброд. Если, конечно, можно назвать монументальное сооружение в четыре этажа с помидорами, ветчиной, сыром и листьями салата таким скромным словом.
Пока я кусал эту вкусную башню, бабушка и мумий распределяли цели и планировали магическую битву.
— Нет, так не пойдёт, — нахмурился мумий, — лучше тебе встать на Привратной башне.
— А ты?
— Я отсюда. Размажем им фокус.
— Ваня с тобой?
— Пусть идёт на стену и попытается повторить утренний фокус. Слышишь, Ваня? Перемещайся по стене и пробуй поставить Тьму в разных местах.
