— Угу.
— Жуй, не отвлекайся. Дедушка тебе повторит, как доешь. И возьми термос, я твой любимый кауаффий сварила.
— Начинают вроде?
— Нет, пока Ваня не доест, никто ничего не начнёт.
И точно, светлые будто убоялись бабушкиного гнева и начали точно, как я прожевал последний кусочек.
— Тебе повторить боевую задачу? — покосился на меня мумий.
— Не, я всё слышал.
— Тогда вперёд, на стену.
* * *
Строй в сияющих доспехах неотвратимо приближался. Светлые не торопились, мастерски держа магическую защиту. Я перебегал по стене между бойницами и пытался сделать хоть что-то: бросал заклинание тьмы перед строем, смотрел, как шарик темноты вспыхивает и сразу тухнет под яростным светом контрзаклятий, и бежал дальше. Ну, и как их останавливать прикажете?
В воздухе остро пахло озоном, а по спине бежали холодные мурашки — дуэль бабушки и мумия с вражескими колдунами достигла пика. Воздух бурлил от горящей магии, вспухал огненными пузырями, шёл рябью и громко “бумкал”.
Дзинь! Зазвенели тетивы наших лучников. Часть стрел вспыхнули прямо в воздухе и упали на землю пеплом, другая часть достигла целей, но их было слишком мало, чтобы остановить волну светлых.
— Шмолу! Готовьте шмолу! — ревел где-то рядом Уру-Бука.
Я перебежал ещё раз и метнул “Великую тьму”. В этот раз мне повезло чуть больше — шар угодил в незащищённый промежуток, распух до размеров откормленного слона, сожрав десяток воинов. И тут же схлопнулся под ударами света.
— Огнемёты к воротам! Бегом, зелёная нечисть! — громыхнула команда моего орка-генерала.
Ещё одна пробежка. Строй уже почти у стен. Можно разглядеть лица светлых, напряжённые и хищные. Н-на, получай! Тьма слизнула трёх латников и растаяла. Да что же за невезуха!
Седалищным нервом я ощутил, как внимание светлых магов бросило ряды светлых и переключилось на что-то другое. Сейчас! Надо бить!
Заученное до автоматизма заклинание слетело за три секунды. Под стенами взревела Тьма, увеличиваясь всё больше и больше, поглотила десяток светлых и стала разбухать без ограничений.
Есть! Получилось!
Сфера тьмы росла, глотала ряды латников, гудя, как огромный трансформатор.
Громкий крик ударил в уши. А над головой громыхнуло настоящим взрывом. Я поднял взгляд — в башню, где стоял мумий, били сразу десятки молний. Все маги светлых разом атаковали старика, превратив башню в пылающий факел.
— Деда!
Забыв про Тьму, я бросился обратно.
* * *
На лестнице в башне дышать было нечем. Воздух превратился в густой кисель из дыма и перегара магии. Прижав к лицу рукав, я взбежал на верхнюю площадку.
— Дедушка!
Мумий лежал ничком без движения. По бинтам метались языки пламени, пачкая чёрной гарью.
— Нет!
Не обращая внимание на жар и раскалённые камни, я сдёрнул куртку и принялся сбивать огонь.
— Деда, держись!
Поборов пламя, схватил мумия и поднял на руки. Бросился к лестнице. Спускаться через дым было сложно. Кашляя, ничего не видя, едва не поскальзываясь на жирных от гари ступенях. Я пропустил выход на стену и вынырнул наружу только в самом низу башни.
— Гебизе!
Рядом уже была бабушка.
— Сюда его клади! Сюда!
Я опустил мумия на землю. Бабушка засуетилась, осматривая старика.
— Дышит? — рядом стоял взволнованный Уру-Бука.
— Он уже давно не дышит, — огрызнулась бабушка, — с тех пор, как умер.
Бука дал мне мокрую тряпку, и я вытер лицо. Кажется, меня хорошенечко обожгло.
— Не смей умирать второй раз!
Бабушка закатила мумию пощёчину.
— Ба!
Я хотел удержать её от рукоприкладства, но меня схватил Бука.
— Не надо мешать. Это реанимационное заклятье, я видел, как целители работают при штурме Лодырына.
— Живи, старый чёрт! — бабушка выдала вторую пощёчину, — как я без тебя буду? Живи, Гебизочка!
Обгоревший мумий дёрнулся. Закашлялся и слабо шевельнул рукой.
— В лазарет его! Быстро!
Глава 18
Смотреть на мумия, лежащего на больничной койке, было до слёз больно. Сухонький, в обгоревших бинтах, с выражением вселенской скорби на лице.
— Потерпи, Гебизочка, — хлопотала вокруг бабушка, — сейчас мы тебя вылечим.
— Свою лабораторию, — слабым голосом проскрипел мумий, — завещаю внуку Ивану.
— Не бойся, вылечим, ещё покоптишь небо.
— Рабочий журнал мага также завещаю внуку Ивану.
— Перестань, если не помер сразу, значит, всё будет хорошо.
— Коллекцию сушёных крокодилов завещаю…
— Прекрати! — бабушка рассердилась и хлопнула мумия ладошкой по лбу, — если сказала, что не помрёшь, то не помрёшь. Ишь, нашёлся умирающий сорон. Правнуков кто будет нянчить? Опять я одна? Сейчас перебинтую, и будешь снова бегать, как козлик.
Мумий надулся, обиженно засопел, но оглашать завещание перестал.
Ко мне на цыпочках подошёл Уру-Бука и зашептал на ухо.
— Владыка, шветлые отштупили. Ваше пошледнее заклинание Тьмы шлопало три шотни латников.
— Хорошо, — я кивнул, — поставь самых глазастых в караулы. Нам только неожиданного ночного штурма не хватает.
— Шделаю.
— Ваня, помоги мне, — позвала бабушка, — приподними деда за плечи, а я сниму с него горелые тряпки.
Вы когда-нибудь перебинтовывали обожжённую мумию? Не рекомендую заниматься таким экстримом. Во-первых, запах. Во-вторых, Гебизе дёргался, шипел и ругался сквозь зубы.
— Не ври, тебе не больно, — возмущалась бабушка, — нечему у тебя болеть, ты же неживой.
Мумий гневно вращал глазами, скрипел зубами и делал обиженное лицо.
— Всё, на сегодня я закончила. Завтра буду тебя начисто бинтовать. Ты полежи, тебе сейчас бегать противопоказано. Да-да, лежи тихо и не дёргайся. Нет, читать нельзя. Глаза закрой и отдохни. А я твоим внуком займусь, его тоже надо подлечить. Ну-ка, Ваня, сядь поближе к свету.
Бабушка наклонилась, рассматривая моё лицо.
— Эк тебя обожгло, ничего сейчас поправим, будешь, как новенький. Нет, не трогай руками! Вон там зеркало лежит, можешь посмотреть.
Тёмные боги! Я взглянул на своё отражение — левая половина рожи была красной и покрыта пузырями. Это меня в башне, когда мумия вытаскивал. Ну всё, теперь я с такой обожжённой рожей точно страшный и ужасный тёмный властелин.
