Первым я посетил молодого эльфа. Конечно, это по эльфийским меркам он юноша, двести лет всего, а мне он годится в пра-пра-прадеды. Но главное? это не количество годов, а настрой и боевой дух. А с ним у эльфа было плохо.
— Владыка, — в голосе остроухого пленника слышались плаксивые нотки, — Владыка, избавьте меня от ужаса.
Я изобразил на лице тысячелетнюю мудрость, степенно уселся на табуретку и добрым голосом врача-психиатра спросил:
— Кошмары снятся?
— Да. То есть, нет, я не об этом.
— Подвальные призраки гремят цепями и запугивают?
Эльф побледнел.
— У вас и такие есть?
— Чего у меня только нет, всего не упомнишь.
Сбившись, пленник чуть помолчал, но снова начал просить.
— Владыка, вы же рыцарь, хоть и тёмный. Вам известно, что такое честь. Избавьте меня от унижения и надругательства.
— Конкретнее.
— Я… Я прошу, не отдавайте меня на растерзание этому чудовищу, сударыне Хильдур.
Он вздрогнул и огляделся, будто испугался, что она рядом.
— Пожалуйста, Владыка, — эльф перешёл на шёпот, — я не выдержу больше. Она заставляет меня делать немыслимые вещи.
— Какие?
— Вы же знаете.
— Хочу услышать от тебя. Вдруг мы думаем о разных вещах.
Эльф сглотнул, а на огромных золотистых глазах выступили слёзы.
— Она заставляет меня делать ужасное.
— Конкретнее, не размазывай.
— Вчера она заставила мыть полы в камере. Тряпкой. Руками.
Лицо эльфа передёрнула судорога.
— Сегодня она дала мне зубную щётку. И сказала оттирать тазик. Грязный!
Эльф спрятал лицо в ладонях и всхлипнул.
— Я потомок древнего рода. В руках держал только благородные меч и перо. Никогда не осквернял себя низкими занятиями. Я не могу это делать!
— Не хочешь — не делай.
Он посмотрел на меня красными глазами.
— Она меня убьёт. Или что похуже сделает. Владыка!
Несчастный эльф протянул ко мне сложенные руки.
— Помилуйте! Избавьте! Вы рыцарь, король, вы можете понять, что я не могу выносить такие муки. Прошу!
— Ну-ну, — я похлопал его по плечу, — не надо так расстраиваться. Я бы мог перевести тебя в отдельную камеру, дать возможность спокойно дождаться выкупа. Но ведь ты мне враг. Вот если бы ты был мне другом, тогда другое дело.
— Владыка, — он схватил мою ладонь, — я буду вашим другом!
— Серьёзно?
Эльф часто закивал.
— И останешься им, когда выйдешь на свободу?
— Обещаю!
— Ты ведь знаешь, как поступают друзья? Помогают советами, делятся новостями и маленькими секретами.
Он непонимающе хлопал глазами.
— Например, — я отечески улыбнулся и пояснил, — присылать мне письма с новостями о Галадоне. Предупреждать, если мне будет грозить опасность. Сообщать другие интересные известия.
— Вы, вы хотите, чтобы я шпионил?
— Ни в коем случае! Шпионы работают за деньги, крадут тайны, делают гадости. А ты всего лишь будешь писать письма своему другу.
Эльф колебался, не зная, что выбрать.
— Или ты уже передумал быть моим другом?
Я встал и разочарованно покачал головой.
— Жаль. Тогда ничем не могу помочь. Ну, ничего страшного, тебя скоро выкупят.
До двери было три шага. Я успел сделать только два.
— Владыка, примите мою дружбу. Клянусь предками: буду писать вам искренние письма каждый месяц.
Обернувшись, я кивнул ему.
— Верю тебе, дружище. Не беспокойся, теперь всё будет хорошо.
* * *
Со вторым пленником всё оказалось гораздо проще. Барон сам предложил услуги шпиона. Очень деловой человек, хоть и светлый. Но этому верить на слово я не стал и заставил написать расписку. Он долго кривился, а потом с лёгкостью подписал бумагу.
— Не надейтесь, что сможете ей меня шантажировать. Моя казна пуста после этой неудачной войны.
— Зачем? — я удивился, — денег у меня своих достаточно. Просто отправлю бумагу Галадону. А уж он сам решит, что делать с предателем.
Барон наигранно пожал плечами.
— В утешение могу сказать: за важные сведения, полученные вовремя, я щедро отблагодарю.
— Насколько щедро?
— Как и положено Владыке. Деньги за ценный товар я не жалею. Можешь спросить у любого торговца в Кемнаро.
В глазах барона мелькнул алчный огонёк. Вот и отлично, значит есть шанс получить новости вовремя. А для проверки можно будет сверить донесения обоих шпионов.
Выйдя из подвала, я вызвал Уру-Буку.
— Пленников переведи в вип-камеры, только не больше трёх звёзд. Кормить в меру, раз в день выводить на прогулку. Хильдур передай мою благодарность.
Орк понимающе хмыкнул.
— Можно…
— Лучше не надо, пусть так сидят.
— А если…
— Вот это попробуй.
Мимо нас, гулко топая, пробежал орк. На его шее сидела Дитя Тьмы, размахивала наградной вилкой и пищала от восторга.
— На месте стой! Раз-два! — скомандовал я, — это ещё что такое?
— Мы в рыцарей играем.
Дитя Тьмы состроила умильную мордашку.
— От Клэр сбежала?
— Она в библиотеке, мне книжку ищет.
— Зачем орка от дел отвлекаешь? Может, ему в карауле надо стоять.
— А дяденька сказал, что он мой охранник. Если мой, пусть играет.
Орк виновато потупился.
— Ладно, играйте. Только вилкой не размахивай, а то “дяденьке” глазик выколешь.
— А можно?
— Кыш!
Я вздохнул. Так и знал, что личную охрану припашут для каких-то дел. Дитя хоть просто играет, а вот бабушка пристроила своих телохранителей на кухне. Бедняги чистят картошку, месят тесто и моют посуду. Надо будет выписать им премию за непрофильную работу.
— Владыка!
От ворот бежал Йорик.
— Владыка, танцуйте, вам письмо! От светлых!
Устраивать пляски я отказался. Обойдутся. А вот Уру-Бука отобрал у скелета конверт, не позволив мне даже прикоснуться. Сам разорвал бумагу, вытащил письмо, понюхал и только тогда отдал мне.
— Думаешь, могли отравить?
Генерал развёл руками.
— От шветлых вшего можно ожидать.
