Лев Бонифатьевич покачал головой.
— Сегодня я в дгугом статусе. Я посгедник для выкупа ваших пленников.
Я расхохотался.
— Лев Бонифатьевич, такое ощущение, что вы в каждом горшке мёда держите свою ложку. Как вы умудрились стать посредником?
Он развёл руками.
— У меня большие связи. Как говогит гоблинская пословица: имей сто золотых и ещё сто деловых пагтнегов.
— Ладно, рассказывайте, как будем забирать мои деньги.
Глава 41
— Всё пгосто. Я осматгиваю пленных, убеждаюсь, что с ними всё в погядке, и составляю список. Затем, мы с вами едем и пговегяем выкуп. На тгетьем шаге пгоизводим обмен.
— Добро. Пока ведут пленных, предлагаю выпить чаю.
Лев Бонифатьевич кивнул и потёр ручки. Что-что, а чаёвничать он любил.
— Бука, — шепнул я орку, — тащи пленных с лесоповала. Пусть умоются и приведут себя в божеский вид. Кандалы снять. Тех двоих, из подвала, тоже в общую кучу.
Старый гоблин не стал дожидаться, пока решётка поднимется хотя бы на его рост и ловко проскользнул под острыми шипами.
— Что там с чаем? А печеньки будут? Ваша уважаемая бабушка не пекла сегодня пигогов?
— Любите вы халяву, Лев Бонифатьевич.
— Ах, молодой человек, должны же у меня быть небольшие стагиковские слабости. Да, люблю, не отгицаю. Но всё это последствия тгавм юности: бедности, низкого пгоисхождения и человеческого шовинизма.
— Не лучше сходить к психотерапевту?
Гоблин насмешливо посмотрел на меня.
— Вы видели их гасценки? За такие деньги пгоще жить с комплексами. Тем более, они пгиносят доход.
Чай с бутербродами, печеньем и яблочным вареньем Лев Бонифатьевич пил не спеша. Травил байки о светлых, тёмных и гоблинах, которые наживались на обеих сторонах. Верь я в теории заговора, точно бы решил, что противостояние света и тьмы придумали торговцы, типа нашего Льва.
— Нет, всё я не съем, — гоблин с сожалением окинул стол, — а можно мне с собой завегнуть, что осталось?
— Лев Бонифатьевич, не наглейте. А то в следующий раз будете ждать за воротами, а чай я буду пить один.
Гоблин поджал губы и сделал вид, что оскорблен. Но выходя из-за стола, утянул баранку и спрятал в карман. Просто эталон скаредности!
Подсчёт и запись пленных не заняли много времени. Гоблин подзывал пленного, спрашивал имя, чиркал пером в своих бумагах и звал следующего.
— Плохо габотаете, Владыка, — заметил он мне, — все на месте.
— Что значит плохо? Я должен был дать им сбежать?
— Нет. Но хоть одного надо было замучить или голову отгубить, — Лев Бонифатьевич разочарованно покачал головой, — Владыка должен быть ггозный!
— Предпочитаю выгоду. Во-первых, выкуп, во-вторых, они валили лес. А что возьмёшь с отрубленной головы?
Взгляд гоблина стал уважительный.
— Жаль, что мы не выбигаем гоблинских цагей. Я бы пгедложил вашу кандидатугу.
— Лев Бонифатьевич, переходите к делу. Пленных вы посмотрели. Где моё золото?
* * *
Проверять выкуп я ехал с десятью орками-бойцами и Сеней.
— Я же говогил, — ворчал гоблин, — десять охганников, а вы взяли одиннадцать.
— Сеня не охранник, а домашний монстр. Просто зверушка для моего развлечения.
— Бабушке своей сказки газсказывайте, — не унимался Лев Бонифатьевич, — слышал я, как ваша комнатная звегушка кушала светлых.
— Ну, кушала, и что такого. Вот вы баранки любите, — я со значением посмотрел на гоблина, — а он светлых.
— А, тёмные боги с вами, пусть будет одиннадцать.
Уру-Бука наоборот, считал, что я поступаю легкомысленно. Рвался ехать со мной или дать сотню бойцов и десяток скелетов. И вообще, хотел лично охранять меня от всех напастей. Я еле успокоил Буку и приказал остаться в замке: пусть следит за мной через дозорных "птичек" и готовит, на всякий случай, отряд спасателей.
Мы выехали за Первую Заставу, и через милю свернули на боковую дорогу, заросшую травой. Пять минут и нас взяли в кольцо вооружённые гоблины. Чуть в стороне, с отвращением на лицах, стоял десяток светлых.
— Пгошу, Владыка, — Лев Бонифатьевич указал на фургоны около деревьев, — золото там. Будете пегесчитывать?
— Буду, даже не сомневайтесь.
Я кивнул, но вовсе не собирался перебирать каждую монету. Выборочно открою сундуки, оценю на глаз и хватит.
— Хорошо, — согласился гоблин, — затем я всё опечатаю, и мы будем готовы к обмену.
— Как у вас всё сложно. Нельзя было просто привезти в замок деньги и получить Галадона с компанией?
— Светлые вам не довегяют. Думают, что вы отнимете деньги, а пленников казните, — Лев Бонифатьевич скривился, — были, знаете ли, такие пгеценденты.
— Кто-то из моих предков?
— Пгичем здесь ваша годня? — гоблин искренне удивился, — это у светлых между собой.
В сопровождении Льва Бонифатьевича я принялся обходить фургоны. Внутри стояли небольшие сундучки, до краёв полные золотых монет.
— А меньше тару не могли найти?
— Владыка, вы такой пгобовали поднять? Обычный стандагт, чтобы могли тащить два ггузчика.
Я вынужден был согласиться. Это Казна может хранить сундуки весом в несколько тонн, двигать их не требуется. А фургоны надо загрузить, потом разгрузить, а упряжка соронов должна сдвинуть экипаж с места.
Дверь каждого осмотренного фургона Лев Бонифатьевич опечатывал шелковой лентой, изрисованной магическими символами, и накладывал личную печать.
— Последний, — утомившийся гоблин ткнул пальцем в очередной фургон и принялся вытирать лоб платком, — как же утомительно быть посгедником.
— Зачем соглашались? Деньгами соблазнились?
— Не без того.
— Я тоже устал от этих бесконечных ящиков. Давайте уже закончим.
В последнем фургоне узкие окошки под потолком были закрыты и стояла темень, хоть глаз выколи.
— Посмотгите, там на стенке должен быть фонагь.
Я сделал пару шагов и попытался нащупать лампу.
— Пгостите, Владыка, — голос Льва Бонифатьевича сделался печальным, — у меня не было выбога. Мне сделали пгедложение, от котогого я не мог отказаться.
Не успел я обернуться, как дверь в фургон захлопнулась снаружи.
— Эй! — в один прыжок я добрался до неё и ударил плечом, — что за шутки?
— Вас предупреждали, — шепнул мне в ухо вкрадчивый голос вампира-нотариуса, — но вы не захотели слушать. Пришло время платить.
