Уже в дверях толстяк обернулся.
— Очень надеюсь, что нам не придётся столкнуться в открытую.
— И я тоже, уважаемый Торквин, и я тоже.
***
Задерживаться в Кемнаро я не стал. Надо посмотреть, как там гномы закончили ремонт, подписать документы и выгнать наглых коротышек. Надоело уже натыкаться на них на каждом шагу. И ведь не скажешь, что бездельничают: обязательно встреченный гном что-нибудь делает или несёт. Но даже кирпичи они таскают с таким видом, будто только что у тебя их стырили. И глаза такие хитрые-хитрые, как у слесаря, выносящего с завода деталь от танка. Я прекрасно знаю, что ничего они не воруют, но вид у них именно такой. Может, за это их и не любят?
В общем, я вызвал Казну и вернулся в замок. Сеня сразу же убежал — скорее всего на кухню, за третьим завтраком. А я выглянул в окно башни: мумий собачился с гномами за воротами: кажется, был недоволен внешней отделкой стен. Ну, значит, никто не будет мне мешать пройтись и всё осмотреть.
Я сбежал вниз по лестнице и чуть не споткнулся на последней ступеньке. У входа в башню меня ждала женщина! Голубые глаза, каштановые волосы, узкое лицо с высокими скулами. Невозможно было её не узнать.
— Калькуара! — я опустился на одно колено.
— Здравствуй, Иван. Вижу, тебе у нас понравилось.
— Очень, госпожа.
Смех у неё был звонкий, как серебряные колокольчики. Она потрепала меня по макушке, провела пальцами по щеке.
— Вставай, Владыка.
Калькуара взяла меня под руку.
— Я хочу прогуляться с тобой по замку. Должен же ты увидеть свои владения во всей красе.
Правое крыло дворца мы осмотрели мельком. Да и что там разглядывать? Пустые комнаты, с гулким эхом и голыми стенами. Вот когда здесь поселятся новые обитатели, буду ходить в гости на чай, разглядывать картины и обстановку. А сейчас, мы удостоверились, что всё чисто и опрятно, и двинулись дальше.
А вот в тронном зале мы задержались. Трон гномы почистили от въевшейся пыли и отполировали до блеска.
— Посмотри, — Калькуара указала рукой на высокий потолок.
Тёмные боги! Коротышки отреставрировали роспись на сводах. Чёрные крылатые фигуры с сияющими нимбами застыли в вечной схватке с белыми ангелами. Вокруг голов светлых расползались тёмные как ночь ореолы.
— Инь-янь какой-то получился.
— Не знаю, что этим хотел сказать художник. Его нашёл твой дальний предок — подобрал где-то в походе, привёз сюда, обогрел и уговорил расписать тронный зал. Можешь попросить Гебизе найти его могилу, поднять и расспросить про вложенный смысл.
Как здесь однако просто с вопросом «что имел в виду автор»! Интересно, когда здесь появятся филологи, будут ли их учить подъёму зомби-писателей и экспресс-допросу о значении цвета занавесок в романах?
В левое крыло дворца мы не пошли — осмотреть пустые комнаты канцелярии можно будет и в другой раз. Вместо этого Калькуара повела меня боковым коридором по правую сторону от тронного зала. Странно, я его раньше не замечал.
— Ход был заложен, — улыбнулась Калькуара, — но я подсказала гномам разобрать стенку.
— Ты общалась со строителями?!
Калькуара рассмеялась.
— Не словами, естественно. Не могу же отдать им в руки собственный ремонт? Они всё сделали так, как нужно мне.
— Надо сказать дедушке, чтобы не придирался к их работе.
— Оставь, пусть развлекается. Лучше посмотри!
Мы вошли в большой зал. Ничего себе! Высокие своды, где серебром были выложены небесные созвездия. На полу мозаика, изображающая карту мира. А у дальней стены — трубы величественного оргАна.
— Здесь проходили ритуалы Владык. Величественные и дарящие могущество. Вот только орган давно сломан, а вход был закрыт почти триста лет.
Калькура коснулась клавиш инструмента. Их цвета были перепутаны — чёрные вместо белых и наоборот. И располагались они в пять рядов, словно играть должен был многорукий паук.
— Таких музыкантов уже не найдёшь, кто справился бы с мелодиями на этом органе.
Она чуть грустно улыбнулась.
— Пойдём, посмотрим на крепостные стены.
Укрепления замка превратились в неприступную твердыню. Гномы починили все разрушения, поменяли форму бойниц, установили в особых нишах стреломёты. Но мне показалось, что Калькуару всё это не интересует. Она выглядела задумчивой и немного рассеянной.
— Ты не нашёл себе достойную спутницу?
— Что? Ну, у меня есть кое-кто на примете…
— Замку нужен наследник, — Калькуара тяжело вздохнула, — ты последний в роду. Если с тобой что-нибудь случится, история Владык закончится.
— Я постараюсь исправить это упущение.
— Да уж, постарайся.
Калькуара рассмеялась. Кажется, я уже говорил, что её смех похож на звон колокольчиков?
— И пригляди за старым Гебизе, — она кивнула в сторону ворот, откуда слышались крики мумия.
— Да, конечно. Я хотел спросить, госпожа…
Я повернулся к Калькуаре, но рядом уже никого не было. Она исчезла так же внезапно, как и появилась.
***
— Где цепь, я вас спрашиваю? Где она? Спёрли, ироды?!
Мумий, вне себя от бешенства, орал на гномов. Коротышки пытались оправдаться, но старик не давал вставить даже слово.
— Куда дели, а? Думали, я не замечу?
— Что случилось, дедушка?
— Цепь украли!
— Так, по порядку: какую цепь, где была, кто взял.
— Вот здесь, около входа, на стене висела цепь. Толстая такая, метров десять длиной.
— Из ценного металла?
— Нет, обычная, железная.
— А зачем она нам?
— Как это зачем?! Ею мой прадед ездового мамонта привязывал. Это историческая ценность.
— Что скажете?
Я посмотрел на гномов.
— Мы не знали, что она историческая. Старая, ржавая. Мы её того, в металлолом сдали.
— Да я, вас!
— Тихо, — я вздохнул, только разборок за старую цепь мне не хватало, — давайте обсудим конструктивно.
За час ругани и споров удалось решить вопрос. Гномы обещали сделать реплику старой цепи, повесить на место, а рядом прибить табличку про историческую ценность. А персонально мумию, чтобы он не возмущался, коротышки презентуют сувенир.
— Всё, больше вопросов нет?
Мумий отрицательно мотнул головой. Даже его утомили споры с гномами.
— Бумаги!
Я подписал акты и махнул рукой. Через десять минут гномы выкатились из замка, счастливые и довольные.
