— Там это. Пришёл. Штоит. Говорит, Владыку видеть. Вот.
Вскочить никто не успел. Бабушка хлопнула ладонью по столу и сурово зыркнула:
— Пока завтрак не окончен, никто не вскакивает. Доели, вытерли руки салфеткой, сказали спасибо. И только после этого можно идти. Понятно?
— А ешли враги? — поинтересовался Уру-Бука.
— Хоть огненный дождь. Приличные люди завтрак на полпути не бросают.
— Так то люди, а мы орки, — тихонечко прошептал Уру-Бука, но дальше спорить не стал.
Я вздохнул и доел последний оладушек, окунув в сметану. Не замок, а проходной двор. И ходят, и ходят. Надо повесить на ворота табличку: приём с десяти до двух. И в другое время незваным гостям не открывать. Только я не уверен, что светлые рыцари умеют читать.
Глава 35
На этот раз посетитель был только один. Тоже зелёный, только низенький, пухленький и носатый. Гоблин, одним словом.
— Мастега вызывали? — внезапный гость страшно картавил.
— Кого?!
— Мастега по настгойке оггана.
— Чего он ругаетшя, Владыка? — спросил Уру-Бука, почёсывая в затылке — может его дубиной штукнуть?
— Это мастер по настройке органа, музыкальный инструмент такой. Впустите!
Дождавшись, пока поднимется решётка, гоблин вошёл в замок.
— Лев Бонифатьевич, — протянул он мне руку.
— Очень приятно. Иван Чернов, Чёрный Владыка.
— Да-да, я слышал пго вас.
Гоблин посмотрел на Уру-Буку и сунул ему здоровенный саквояж.
— Будете нести, молодой человек. Я слишком стаг, чтобы таскать тяжести.
Орк настолько обалдел от наглости, что без слов взял поклажу.
— Показывайте, где больной.
— У нас все шдоровы, — Уру-Бука нахмурился.
— Я пго инстгумент, молодой человек. Музыка живая и тоже может заболеть.
— Пройдёмте, гражданин настройщик, — я усмехнулся и указал на дворец.
— Ой, вы так умеете говогить, что я сразу вспоминаю ваших пгедков. Очень сложные были люди. В пгошлый газ, ваш дядюшка, кстати, выгнал меня только услышав цену. Ну и что? Огган так и стоит сломанный. А всё почему? Потому что Лев Бонифатьевич единственный мастег по огганам на тысячу миль.
— Монополия?
— Непопулягная пгофессия, молодой человек. Очень мало заказов.
— Бедствуете?
— Вовсе нет. Я на досуге ещё немножечко шью сапоги.
Гоблин окинул меня взглядом, особо осмотрев ноги.
— Кстати, на вас мои туфли.
— Удобные получились, спасибо.
— Я делаю только хогошую обувь, молодой человек. Главное правило пгофессионала: делай хорошо или не делай вовсе.
Уру-Бука согласно хмыкнул.
— Вот и посмотрим, как вы хорошо справитесь с органом. Он мне, знаете ли, дорог.
— Ой, даже не думайте. Будет лучше, чем новый.
На входе во дворец мы столкнулись с бабушкой.
— Это что за новый орк? Не помню таких мелких.
Она сурово нахмурила брови, вглядываясь в гоблина. А вот реакция Льва Бонифатьевича была неожиданной.
— Сударыня! Как я рад вас видеть. Вы по-прежнему божественно прекрасны и полны сил!
Гоблин галантно расшаркался и манерно поцеловал бабушке ручку. Картавость у него пропала.
— Простите… Не могу припомнить: мы знакомы? — бабушка вдруг застеснялась.
— Как же, о прекраснейшая Матильда, — гоблин снова поклонился, — разве можно забыть бал на день Зимнего Солнцестояния, который давал ваш отец. Вы тогда бесподобно танцевали «Оробанду» с графом… Не помню, как его звали. Но вы! До сих пор я помню ваше чудесное платье из белого кайтайского шёлка.
— Ах, — бабушка покраснела, — как давно это было. Я уже стала забывать.
— Ваш выход в тёмный свет стал событием того года.
— Оставьте, — бабушка игриво махнула рукой, — столько лет прошло. Я давно уже не та девочка.
— Позвольте не согласиться. Вы всё такая же красавица, как и прежде…
В дверях показался мумий и гоблин тут же стал прощаться.
— Прошу меня извинить, сударыня, работа зовёт. Разрешите откланяться.
Гоблин потянул меня за рукав.
— Пойдёмте судагь, где там ваш огган.
За спиной мумий спросил у бабушки:
— Это что за зелёный был?
— Ой, старый знакомый, не обращай внимания.
— Та-а-ак… Что ещё за знакомый? Откуда ты эту зелёную морду знаешь?
Я на всякий случай ускорил шаг. Не дай тёмные боги я попаду в их разборки. А если и гоблин попадёт под горячую руку моим старикам, то орган так и останется сломанным. Гоблин почувствовал то же самое и бежал трусцой впереди меня. Только Уру-Бука не торопился, шёл себе за нами следом и весело размахивал саквояжем.
Осмотр органа занял у гоблина почти час. Он облазил весь огромный инструмент, обнюхал, подудел в некоторые трубы и чуть ли не облизал.
— Всё понятно, молодой человек. Гемонт возможен, но будет очень сложным. Потгебуется не меньше недели, если повезёт. С вас жильё на это время, питание, командиговочные, суточные и гонорар за габоту. Итого тысяча двести золотых гульденов.
— Что?! — на стене появилась дверь Казны, — это почти килограмм золота!
— Девятьсот шестьдесят грамм, — сварливо уточнил гоблин, — и это я вам сделал скидку, за право упоминать ваш инструмент в погтфолио.
— Наглый грабёж! — Казна заверещала, добавив в голос ультразвук. — В прошлый раз этот гоблин просил полкило золота! Я всё помню! У меня записано!
— Инфляция, моя дорогуша, — Лев Бонифатьевич потёр ладошки, — а если не нгавится, можете поискать другого настгойшика.
— Ваня! — Казна хлопнула дверцей, — ну хоть ты скажи, что не собираешься отдавать такие деньги на глупости.
Я вздохнул.
— Во-первых, это не командировка, а выезд специалиста на дом. Так? Во-вторых, в этом случае — никаких суточных и питания за счёт заказчика…
Вдвоём с Казной мы выторговали у гоблина двести монет.
— Вы гежете меня без ножа, — Лев Бонифатьевич тяжело вздохнул, будто мы отобрали у него последнюю корочку хлеба, — но из уважения к вашим пгедкам и вам пегсонально, я согласен. Но тогда я запишу в портфолио полную переделку инструмента.
— Можете добавить рояль.
— А он у вас есть? — встрепенулся гоблин. — За отдельную плату…
— Нету. Но если бы был, то вы бы его отремонтировали. Так что, смело записывайте его в своё портфолио.
