«Больше всего пугал даже не сам вулкан с его неминуемым риском извержения. Страшнее оказались твари, которые выбирались оттуда по ночам. Магнус дал им название «файеркиды». Это были воплотившиеся и обезумевшие призраки тех детей, которых жрецы из года в год бросали в жерло вулкана на потеху своим богам.
Дикий мир! Я все чаще задумываюсь, была ли действительно нужда в столь долгом и опасном путешествии на край света. Не лучше ли было нам остаться на Теллусе? Мыслями я все чаще возвращаюсь туда, в свое сонное родовое поместье, где тень кипарисов укрывала меня от солнца, а легкий освежающий бриз…»
Я не стал дочитывать разглагольствования Артейла. Тоже мне, гедонист нашелся. Хотя освежиться мне бы не помешало — температура в подземелье была как в сауне, а когда мимо пробегали черные тени, казалось, что кто-то поддавал пара.
Воображение нарисовало огромный стакан ледяного мохито, и я чуть не пропустил удар твари. Файеркид бросился на меня из-за ближайшего угла. Худое и гибкое тело будто перетекало от стенки к стенке, приближаясь ко мне. Я промахнулся трижды, но четвертым выстрелом все же достал гаденыша.
Лучше бы я этого не делал…
Тело монстра взорвалось от попадания пули, хотя та лишь зацепила плечо. Впечатление было, что этим выстрелом я задел детонатор. Огненный вал вынес меня из коридора, грохнул об пол, протащил несколько метров и унесся дальше. Я заорал от боли. Пепел, прилипший к коже, превратился чуть ли не в стекло. Запахло палеными волосами и подгорелым мясом, а жизни осталось всего семнадцать процентов.
Ничего не видя, я дернулся в сторону, нащупал дверь и надавил на нее всем весом. Что-то отчетливо захрустело — то ли доски, то ли мое плечо. Я ввалился в какое-то помещение, захлопнул дверь и прижал ее спиной. Снаружи застучали, толкнули несколько раз, но сдвинуть меня так и не смогли.
Левой рукой я пошарил в инвентаре, а правой повел «хоукмуном» перед собой, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Выпил эликсир здоровья, второй вылил себе на голову. Полегчало, пропала красная пелена перед глазами. Но слух, поврежденный сначала драйками, а теперь вот пострадавший от взрыва, еще не вернулся к норме. В ушах стоял гул — периодически он перемежался отвратительным скрипом, как по стеклу металлом, и отдавался болью.
Помещение, куда я попал, оказалось складом или подсобкой. Живых противников, к счастью, не было — только кости, почерневшие палки и несколько ведер.
Здоровье вернулось к отметке в сорок процентов — и тут же откатилось обратно в красную зону, когда я начал сдирать с себя запекшуюся пыль. Но я все же справился, очистил руки, лицо и шею. Выкинул потерявший прочность доспех и порадовался, что рядом нет зеркала. Иначе, пожалуй, получил бы ментальный урон еще и от страха. На ощупь у меня не было волос, бровей и ресниц, а судя по цвету рук, я теперь больше походил на вареного рака, чем на индейца. Хорошо хоть, полоска жизни снова поползла вверх.
Я открыл дневник Артейла в надежде прочитать что-нибудь про борьбу с ожогами, но взгляд зацепился за недочитанное описание «угольков».
«Холод — не единственное оружие против порождений магмы. При этом ни в коем случае нельзя повреждать оболочку их тела, если вы находитесь ближе чем в полусотне метров. Огнестрельные ранения, колотые раны, даже царапины приводят к выбросу внутреннего огня, сидящего в этих существах. Ненависть, обуревающая их, слишком сильна, и ее нельзя выпускать наружу. Как, впрочем, и ненависть безволосого Магнуса после знакомства с этими существами, хотя Катрина всегда говорила, что борода ему не идет».
«Дневник Артейла, 28-й день добровольного заточения в Охирре».
Мда, и что делать-то?
Я прошелся по комнате в поисках предметов, которые помогли бы отбиться от «угольков», не нанося им ран. Находки, однако, не обнадежили — чья-то тазобедренная кость и черенок от швабры. Я прислушался к звукам за дверью, но ничего не услышал. Тогда аккуратно приоткрыл ее и выглянул. Метрах в пяти спиной ко мне стоял файеркид и вертел маленькой головой, будто принюхивался к чему-то.
Я выстрелил и сразу же закрыл дверь.
Внутрь комнаты меня внесло вместе с дверью, а уровень жизни опять скатился в желтую зону. В комнату запрыгнуло худое тело. Красные прожилки мерцали — то накалялись, то немного тускнели.
Так и не выпустив из рук тлеющую дверь, я поднялся, выставил ее перед собой, как щит, и бросился на монстра. Тараном вынес его из комнаты, получив урон от ожогов. Дверь вспыхнула сильнее, но я, не обратив на это внимания, прижал горячее черное тело к стене и стал вбивать его затылок в каменную кладку.
«В Эфире! Получено 7 000 опыта. Получено достижение «самосожжение» — защита от огня увеличена на 3%, защита от огня во время действия трансформации тела увеличена на 17%».
Я почувствовал тепловую волну, приближающуюся из-за угла, и метнулся к соседней комнате. Замок оплавился, пришлось выстрелить в него и несколько раз приложиться плечом о дверь. Но когда очередной файеркид выбежал в коридор, я был уже за порогом.
В центре помещения стоял деревянный агрегат, похожий на гильотину — так, во всяком случае, показалось на первый взгляд. Но присмотревшись, я понял, что это печатный станок. Толстые деревянные ножки, пресс с набором крючковатых символов, широкая рукоять сверху и еще одна сбоку. Рядом на столе лежала доска с литерами. Сутулый призрак составлял их в слова, бурча что-то себе под нос.
Я выломал ножку от станка, взвесил в руке получившуюся дубину (система даже приписала ей статы по урону и прочности) и вернулся в коридор. Там было темно и тихо, температура снизилась градусов до пятидесяти.
Красные прожилки на теле мертвого монстра постепенно угасали, но руки мне все равно обожгло, когда я проверил добычу. Нашел кристалл приона и алхимическую субстанцию в виде куска заставшей магмы. Сразу же поглотил прион, восстановив примерно двадцать процентов запаса. То есть для полного восстановления требовалось как минимум пять кристаллов — а ведь когда-то хватало двух. Да, теперь метаболизм у меня был тот еще. Я хотел просто перебить аппетит, а в результате еще больше проголодался.
Из-за угла выскочили сразу два файеркида и, обдав меня жаром, наперегонки бросились в мою сторону. Вперед вырвался тот, чьи прожилки светились ярче. Я встретил его тычком дубинки в лоб с такой силой, что он отлетел от меня вверх ногами. Не дав ему подняться, я добил его вторым ударом в голову. Этого дубина уже не выдержала — потеряла прочность и загорелась. Когда подскочил второй, в руках у меня осталась только головешка. Метнув ее в сторону противника, я прыгнул обратно за дверь.
Подбежал к станку, проскочив сквозь призрак сутулого. Может, показалось, тот заворчал сильнее, будто понял, что происходит. «Прости, но мне очень надо», — извинился я мысленно. Сзади подгорало.
Не глядя на реакцию призрака, я выломал металлический пресс. Оружие получилось неуклюжим, но действенным. Когда файеркид набросился на меня, я принял несколько ударов на эту железяку, а потом сам перешел в нападение и стал бить сверху вниз. Пять ударов он выдержал, после чего мне прилетел опыт за победу над ним.
