– Всё. Всё. Ладно, согласен, перебор… Извини. Чёрт, это надо будет вырезать. – он еле сдерживал смех, останавливая съёмку. – Ну только не заводись, Лёх, я ж не думал…
– Ну ты и придурок! – я отпихнул его. – В своём уме? Я же чуть… Не думал он… А если б… – не найдя подходящих слов, я отошёл от края и молча плюхнулся на скамью. Из прохода вышел Серёга:
– Что тут у вас произо…? О! Адская! – он заметил название на стене, – Ничего себе… Видали? Это как так? Ну-ка, Ксюха, щёлкни меня!
Тут уже заржали мы с Ксюхой. А Макс с Серёгой в недоумении таращились друг на друга, от чего нам становилось ещё смешнее. Больше в ту ночь никто из нас не смеялся.
Вдоволь нафоткавшись, мы устроили небольшой привал на одной из скамеек. Пока Серёга разворачивал бутерброды, я отыскал на дне рюкзака пару сникерсов, Макс – яблоки, а Ксюха разлила из термоса в пластиковые стаканчики горячий чай. Только сейчас я понял, насколько сильно проголодался. Всё казалось таким аппетитным, что я в два счёта покончил с бутербродами, обжёг горло чаем и чуть не подавился батончиком. Прокашлявшись, яблоко уже грыз спокойнее.
– Чёрт, связь не ловит. – пожаловался Макс, водя телефоном по сторонам.
– А может тебе ещё и бесплатный вай-фай? – усмехнулся Серый.
– Да блин, пока на кураже, было бы круто прямой эфир зарядить… Эх, ладно, потом выложу. Чую, разорвёт интернет, просто на куски, вот увидите.
В этом не сомневаться и не приходилось. С таким-то материалом…
– Разорвёт, разорвёт. – потрепал его по макушке Серый.
– Ну всё, отстань. – отмахнулся от него, словно недовольный подросток от отца, Макс.
Сиделось хорошо, но пора было думать, как выбираться отсюда. Я достал из кармана сложенную вчетверо потрёпанную карту центра города.
– Серёг, посвети, а?
Мы склонились над мятой глянцевой бумагой, исчирканной моими подготовительными пометками к одной из наших давних ходок на завод "Красный Треугольник".
– Итак. Мы встретились вот здесь. – я ткнул грязным пальцем на перекрёсток. – и двинулись вниз по улице, а потом где-то свернули во двор…
– Вот тот дом! – Макс указал на маленький серый прямоугольник.
– Похоже.
– Не похоже, а точно.
– Ладно, ладно. – Я присмотрелся к карте и попытался представить направление подвального хода.
– Мы пошли сюда и потом свернули налево, в проход без труб.
Ксюха кивнула.
– Значит, верхний вестибюль должен быть где-то тут. – Мой палец упёрся в большой прямоугольник. – Да ну, нафиг!
Я был в очередном шоке.
– Что такое?
– Помните тот заброшенный большой дом с забором?
– Ну!
– Это и был наземный вестибюль! – я вспомнил заложенные арочные проёмы на первом этаже.
– Ты… серьёзно? Уверен? – Макс засомневался.
– Абсолютно! – меня едва не трясло от волнения. – Мы всё искали следы от отдельно стоящего вестибюля, а ведь есть станции, у которых он встроен в здание! Как "Канал Грибоедова" или «Маяковская». – Я усмехнулся, не переставая удивляться новым открытиям. – И… его просто наглухо замуровали и скрыли за высоким забором.
– С ума сойти… – Серёга закачал головой.
– Ох-ре-неть! – Макс уставился на большой прямоугольник.
– Выходит, что "Ленинградская» располагалась между станциями "Технологический Институт" и "Балтийская"? – успела прикинуть Ксюха.
Я ещё раз взглянул на карту.
– Выходит, так!
– Осталось понять, какая из них ближе.
– Вот Техноложка. – я провёл пальцем вверх и вправо по карте.
На бумаге до неё было сантиметров десять.
– Так, а где же Балтийская? – пытался я вспомнить схему метро.
– Лёш, её тут нет, обрезана. – сказала Ксюха. – Вот здесь она где-то. – её палец коснулся моего бедра в паре сантиметров от края карты.
– Смотри, вот написано «кзал»… Видишь? Скорее всего, это Балтийский Вокзал! – предположила Ксюха.
Я пригляделся.
– Точно! А стало быть, и Балтийская!
Было очевидно, что она находилась ближе, чем Техноложка.
– Ну что, получается, на "Балты"? – подытожила Ксюха.
Я еле сдержался от того, чтобы не расцеловать её. Вместо этого лишь кивнул:
– Ага.
Мы начали собирать рюкзаки. Если рассуждать логически, то после закрытия станции, должен был быть прорыт обходной туннель, по которому сейчас курсировали поезда. Нам оставалось надеяться… Хотя нет, я был даже уверен в том, что старый и новый туннели где-то дальше соединены. И если мы двинемся в сторону Балтийской, то рано или поздно выйдем на действующий перегон. А там уже дело за малым!
Воодушевлённый блестящим планом, я убрал карту в карман, отряхнул руки и собрался встать, как вдруг с соседней скамьи отчётливо раздался строгий женский голос:
– Здесь никого нет! Ты что, не видишь?!
По коже ударило морозной волной снизу-вверх. Мы резко обернулись, направив фонари на звук. Скамья была пуста…
– Но она была тут, мама! Правда! – со всхлипом раздался в ответ ещё один голос. Детский.
– Кто?!
– Де… Девочка… странная… Некрасивая.
– Сейчас же прекрати мне врать!
Воздух над скамьёй слегка колыхался, словно тень от костра. Ни на скамье, ни под ней никого не было, но я готов был поклясться, что голоса раздавались именно оттуда!
– Я… Я не вру! Мишка у… упал на рельсы, я выронил его… случайно! А она там была, внизу! Схватила его и у… убежала.
– Куда?!
– Туда, в те-темноту-у-у…
Последовал стук невидимых каблуков в сторону края платформы. Мы, не сговариваясь, повернули наши фонари направо вслед за звуком.
– Дети не бегают по туннелям, Стёпа!
– А вот и бегают! Я сам видел!
– Значит так! – рявкнул женский голос. – Я слышать ничего не хочу! Больше никаких игрушек до тех пор, пока не научишься говорить правду! Ты меня понял?!
– Ну маам!
– Всё, я сказала!
Голоса оборвались также резко, как и возникли. Продолжая вглядываться в скамейку, я чувствовал, как шевелятся на затылке мои волосы и как земля уходит из-под моих ног.
– Это чё, мать вашу, за хрень только что была? – дрогнувшим голосом нарушил тишину Макс, указывая недоеденным яблоком в сторону скамьи.
Мы испуганно переглянулись, не зная, что и думать. Коллективный глюк? Ну это уже перебор.
– Есть здесь кто? – осторожно обратился Серёга в пустоту.
