– И у меня, – согласился я, вспоминая это протяжное завывание, – как будто на вдохе говорила.
– Что, если это не девочка, а… – Серёга сглотнул и продолжил благоговейным шёпотом, – дитя самой преисподней?
– Да вы издеваетесь, что ли, я не пойму! – молчавший всё это время Макс слёз с края стола и вышел в центр комнаты.
– Тише ты. – цыкнул на него Серый.
– Что тише? Что тише?! – он будто нарочно повышал голос. – Несёте здесь какой-то бред! Преисподняя у него. В голове у тебя преисподняя!
Серёга от неожиданного напора даже растерялся. Я решил вмешаться:
– Макс, давай-ка полегче. Ты её глаз не видел, они мутные как у…
– Ой, слушай, ты-то хоть давай помолчи там уже, не умничай! Ладно он ещё, но ты куда? Тоже мне…
– Мальчики, пожалуйста, перестаньте! – Ксюха умоляюще переводила взгляд с одного на другого.
Теперь растерялся и я. Макс был не в себе. Я его таким никогда не видел и не знал, как реагировать. Не дождавшись ответа, он плюнул на пол и продолжил:
– Ведёте себя как бабы, девчонки потерявшейся испугались! Вместо того чтоб помочь, разорались как резанные. Я ещё, дурак, поддался, побежал за вами, стыд!
– Макс, ты видел её лицо?
– Да что ты заладил: глаза, лицо? Я бы посмотрел на тебя, если ты проторчал здесь недельку-другую, без света и жратвы. И вообще, может она знает, как выбраться отсюда!
Я задумался. Какая-то логика в его словах была. Теоретически допустить, что ребёнок каким-то образом заблудился и попал сюда, было хоть и сложно, но можно. Может есть ещё какой-то вход, сверху или через туннели. Чудом осталась жива, возможно, даже приходилось питаться крысами или найденными консервами в таких подсобках, как эта. Да и от постоянной темноты девочка могла, наверное, частично ослепнуть. Правда, была одна несостыковка, ещё один вопрос. И я задал его:
– Тогда скажи-ка мне, умник, откуда у измождённого ребёнка такая сила, чтобы чуть не вынести эту грёбанную дв…
Макс недослушал, и к тому, что он сделал в следующий момент, мы были совсем не готовы.
Он включил фонарик на своём телефоне, развернулся, быстро открыл дверь и выскочил на платформу.
– Стой! Куда? – Серёга кинулся к проёму, – Макс! – и растерянно обернулся к нам, не зная, что делать:
– Он идёт в зал!
Меня накрыла паника. И страшно было за ним идти, и нельзя было пускать Макса туда одного. Идиот, какой же он идиот! Я схватил фонарь и распорядился:
– Ксюх, оставайся тут! Закрой дверь и никому, кроме нас, не открывай, поняла? – Она закивала головой. – Идём, Серёг, быстрей!
Мы выбежали на платформу, и дверь за нами тут же захлопнулась. Я услышал, как Ксюха закрыла её на замок. Тем временем Макс уже скрылся в проходе. Чёртов придурок! Звать его было бесполезно. Мы поспешили за ним. От одной только мысли, что есть вероятность встретить Её снова, у меня заныло в желудке.
Долго бежать за Максом не пришлось. Выйдя в зал, мы увидели его, стоящего к нам спиной. Кажется, он обращался к кому-то впереди. Затаив дыхание мы подошли ближе. В тусклом свете его телефона я заметил знакомую фигуру. Сердце вновь бешено заколотилось.
– Не бойся, я не причиню тебе вреда, слышишь? – произнёс Макс, сделав шаг навстречу ей. Девочка не ответила.
– Макс, остановись, не надо! – шёпотом взывал к его рассудку Серёга. А ведь недавно на месте Серёги был я, уговаривая его самого заткнуться.
Не обращая внимания на нас, Макс скинул рюкзак и присел на корточки.
– Ты, наверное, голодна, да? У меня для тебя кое-что есть, смотри, – он достал из рюкзака яблоко и протянул его девочке. – На, будешь?
Она даже не взглянула на яблоко, продолжая рассматривать самого Макса. Тот не сдавался:
– Я хочу помочь тебе. Как тебя зовут?
Девочка открыла рот, и я приготовился снова услышать этот змеиный голос.
– Ммооолоохх.
Что? Что она сказала? Я вопросительно посмотрел на Серёгу, но тот повёл плечами.
– Я имел в виду, какое у тебя имя? – Макс, видимо, тоже не понял.
Девочка протяжно повторила:
– Мммоооллоохх.
Чушь какая-то. Макс убрал яблоко в карман и сделал ещё одну попытку установить контакт, заговорив медленно, чётко выговаривая каждое слово:
– Ладно. Я хочу помочь тебе вернуться домой. До-мой. Ты знаешь где здесь выход? Сможешь показать?
Девочка молчала какое-то время, а потом вскинула голову и расхохоталась во всю глотку. Её клокочущий гогот не имел ничего общего с детским смехом. Он пробирал всё тело до мозга костей, острыми иголками вонзаясь в каждую клетку. Макс, наконец, испугался. Он вздрогнул и попятился на карачках в нашу сторону, пока не упёрся в мои ноги.
Я легонько пнул его в спину и сказал так, чтобы он меня услышал:
– Сейчас ты без резких движений встаёшь, и мы медленно идём к дежурке. Понял?
Он согласно закивал.
Не сводя глаз с девочки, я дождался, когда он поднимется. Мы сделали несколько шагов назад. И потом ещё несколько. Девочка всё ещё гоготала, стоя на своём месте. Вот так и продолжай стоять, пожалуйста. – подумал я, когда до прохода оставалось пару метров.
– Со мноой даавно ниикто не играаал.
От неожиданности мы остановились. Что?!
– Пооиграаете соо мноой?
В руках у неё откуда-то появился моток верёвки с ручками. Я пригляделся – скакалка. Да какого чёрта тебе надо! Пошла ты со своей скакалкой знаешь куда? – я собрался уже вслух пояснить куда, но Серёга с Максом вдруг, как по команде, молча направились к девочке.
– Э! Вы чего! – я чуть в осадок не выпал. – Куда? Стойте!!! Серёг!
Они, словно не слыша меня, подошли к девочке и, молча взявшись за концы скакалки, разошлись в стороны.
У меня отвисла челюсть. Какого хрена они делают!
– Реельсы, реельсыы… – затяжно начала девочка.
Парни стали медленно раскручивать скакалку. А девочка, соответственно, – прыгать.
– Шпаалы, Шпаалы…
Ребята наращивали обороты.
– Еехаал пооезд запоздаалый…
Я смотрел на это жуткое действо и, кажется, сходил с ума.
Девочка прыгала как-то неестественно. Наклонившись вперёд и почему-то на прямых ногах. Сейчас посыплется горох, вспоминая считалочку, подумал я. Но девочка внезапно закончила её на свой лад:
– Поолный мертвецов!
И хихикнула.
По моей спине будто стальной расчёской провели. Почему она так спела?! Каких ещё мертвецов?!
Дальше считалочка пошла по второму кругу, быстрее.
