– Пить хочешь?
– Ага.
Во рту пересохло так, что первый глоток воды впитался в язык, словно в губку. Я успел сделать ещё несколько, когда раздался пронзительный скрип тормозов. Заскрипел и кузов вагона, прежде чем затихнуть.
– Он остановил его! – констатировала Ксюха.
Я протянул ей бутылку. Отпивая уже на ходу, она бросила мне:
– Не отставай.
– Угу.
Я, как мог, спешил за ней. Вагон не успел уехать далеко. Красные габаритные огни постепенно приближались. В салоне моргнул и вновь зажёгся свет, освещая ржавые рельсы и провисающие силовые кабели на полукруглых стенах туннеля.
В окне показался силуэт Макса. Он замахал нам рукой, призывая поторопиться. Когда мы, наконец, подошли, он подал нам руку и помог забраться внутрь. Мы тут же плюхнулись на ближайшие сиденья. Мышцы требовали хоть какого-то отдыха. Я молча восстанавливал дыхание, смеряя Макса суровым взглядом. Эти его непредсказуемые выходки уже давно начали действовать мне на нервы. Да и Ксюхе, наверное, тоже. Почувствовав наше недовольство, он виновато опустил голову, вскинул руки к потолку, и не без артистизма произнёс:
– Не велите казнить! Велите…
– Максим! – свирепо оборвала его Ксюха.
– Что?
– Хватит уже!
Я повернул голову и посмотрел на неё, удивляясь такому напору. Выглядела она не на шутку рассерженной.
Макс, словно не понимая суть претензий, озадаченно переводил взгляд с неё на меня, и обратно.
– Я достал нам транспорт! – начал оправдываться он, указывая руками на кабину. – Чтобы мы быстрее добрались до…
– Ты чуть нас не угробил! – сказал я. – Нас чудом не раздавило.
Макс склонил голову набок, стиснул зубы:
– Э-это да-а, косяк. Но… Всё же из-за проклятой педали!
Он поднял глаза, ожидая поддержки. Не получил.
– Ладно. Все живы, так? – сказал он и осёкся. Опустил голову, шмыгнул носом.
Возникла неловкая пауза.
– Хочется верить. – Ксюха сглотнула слюну. Её глаза заблестели.
– Так, даже не думайте о том, о чём вы подумали! – я обращался к обоим. – Мы вытащим Серёгу, и все вместе выберемся отсюда, слышите?
Макс молча кивнул. Ксюха подняла на меня мокрые от накатывающих слёз, полные отчаяния глаза. – Обещаешь? – спросила она.
Моё сердце разрывалось. Меня самого тревожили мысли о Серёге, о безысходности всей этой, похожей на бредовый кошмар, ситуации, о том, что никуда нам уже не выбраться отсюда.
Но глядя в эти глаза, я не мог ответить ничего другого, кроме как:
– Обещаю!
Сказал и сам поверил себе.
Ксюха грустно улыбнулась и прижалась ко мне. Я приобнял её и нежно поцеловал в висок.
– Ай! – Ксюха резко дёрнулась от меня, потирая место поцелуя.
– Что такое? – заволновался я, трогая пальцами свои губы. Вроде губы как губы.
– Ай!!! – повторила она и согнулась пополам.
– Ты чего, Ксюх? – я потянулся было к ней, как вдруг перед моими глазами проплыла белая мушка. О нет! Только этого сейчас не хватало… Я с силой зажмурился, готовясь к очередной порции боли.
Череда резких спазмов не заставила себя долго ждать, вонзаясь острыми кинжалами всё глубже и глубже в мозг. Мы, трое, застонали в унисон, корчась на сиденьях.
– Да давай ты уже! – сквозь зубы процедил Макс, обращаясь к самой боли.
Наконец, финальный спазм осколочной гранатой разорвал голову изнутри. В следующую же секунду боль отступила, и сквозь свой облегчённый, прерывистый вздох я услышал звук захлопывающихся дверных створок…
Глава 19
– … СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ – ЛЕНИНГРАДСКАЯ. – промурлыкал мягкий голос Быкова.
Протяжно пшикнули воздухом тормоза, и поезд плавно тронулся.
Я открыл глаза и увидел проплывающие за окнами высокие статные колонны станции "Технологический Институт". Сидящий напротив меня Макс уже вовсю вертел головой по сторонам, изучая обстановку. Я последовал его примеру. Народу в салоне было немного, от силы – человек пятнадцать. Большинство пассажиров расположилось на сиденьях, уткнувшись в книги или газеты, не обращая на нас троих никакого внимания. Приятно пахло свежей типографской краской. На электронных платформенных часах красным мелькнуло 21:33, прежде чем поезд въехал в туннель. Держась за верхний поручень, к дверям не спеша подошла женщина в длинном зелёном плаще. Подтянув ремешок сумки на плече, она начала вглядываться в своё отражение на стекле дверной створки, то и дело поправляя причёску. В какой-то момент вагон дёрнулся, и женщина качнулась назад. Её успел подхватить под локоть стоявший напротив мужчина.
– Осторожнее! – вежливо обратился к ней он.
– Ох, извините, пожалуйста. Спасибо! – ответила женщина. Лицо её при этом покрылось едва заметным румянцем.
Мужчина улыбнулся и деликатно сделал шаг в сторону, сосредоточившись на схеме метрополитена. Что-то мне в нём не нравилось, и даже раздражало. Что-то неуловимое, но я никак не мог понять, что.
Ксюха вдруг начала трясти меня за рукав.
– Лёш, карман!
Я обернулся к ней.
– Какой карман?
Взглядом она указывала на этого самого мужчину. Из бокового кармана его пальто блеснула металлом верхняя часть портсигара.
Вот что мне не нравилось!
– Твою же душу!
Ощущение надвигающейся опасности скользкими щупальцами начало проникать под кожу.
И, словно развевая остатки сомнений, справа от меня брякнули друг о друга бутылки в чьей-то авоське. Я вскочил на ноги:
– Сейчас будет… Сейчас будет… – в голове всё никак не подбиралось слово, описывающее то, что должно произойти, поэтому фразу я закончил матом.
Ксюха с Максом окинули взглядом пассажиров и всё поняли без дальнейших пояснений. Тут был и дед с тростью, и девушка с футляром от очков в руке. А в дальнем конце салона высокий худощавый парень расстёгивал своё чёрное шерстяное пальто, чтобы кинуть его на спинку сиденья рядом. В вагоне и правда было душновато. Мужчина с портсигаром потянулся к форточке, чтобы открыть её. Той самой форточке, через которую Ксюха повернула рычаг отключения дверей.
Что-то надо было делать! Вот только что? Спрыгнуть с поезда? Боже, что я несу!
– Может дёрнуть стоп-кран?! – предложила Ксюха, стараясь перекричать завывание сквозняка и стук колёс.
Стоп-кран! Как я сам не додумался!
– Молодчина, Ксюх! – похвалил я её, шаря глазами по стенам в поисках красного рычага. Но тут же опомнился. Какой, в жопу, стоп-кран в метро?
