– Плохая идея! Есть ещё?
– Что, если… – Ксюха закусила губу. – Что, если пробраться в кабину? И уже оттуда…
Раздумывать времени не было. Паника нарастала, а вместе с этим иссякала способность генерировать адекватные идеи.
– Идём! – согласился я. – Скорее!
Быстрым шагом мы направились к кабине. Поезд к тому времени уже успел набрать предельную скорость. Вагон плавно покачивался. На ходу я случайно задел сидящего старика. Не отрываясь от газеты, тот почесал колено, перевернул страницу и продолжил своё чтение. На всякий случай я решил впредь быть поаккуратнее. Мало ли что.
Добравшись до двери, мы, что было мочи, забарабанили по ней кулаками и ладонями. Звуки ударов казались нам намного приглушённее, чем должны были быть. А окружавшие нас люди, судя по отсутствию реакции, и вовсе ничего не услышали.
Я присел на корточки и посмотрел на дверной замок.
– У нас есть такой ключ?
– Должен быть! – Макс тут же скинул рюкзак и начал рыскать в кармане с отмычками. Через пару секунд вынул продолговатую трубочку, с треугольным отверстием на сечении.
Жестом попросив меня отодвинуться, он вставил ключ в замок и повернул до щелчка.
– Готовы? Заходим быстро!
Мы кивнули, и он, потянув вниз хромированную ручку, лёгким движением открыл дверь.
Пассажиры резко обернулись в нашу сторону.
– Пошли! Пошли!
Мы проскользнули внутрь и скучковались в левой, противоположной от машиниста, части кабины. Тот вывернул шею назад и удивлённо таращился на открытую дверь. Выглядел он почти так, как я себе его и представлял. Полноват, с пышными чёрными усами, на вид – лет сорока пяти. Савченко! – вспомнил я его фамилию.
Машинист, выругавшись, попытался достать до двери, но не дотянулся. Почему не встанет? Ах да, педаль безопасности. На такой скорости отпускать её было нельзя.
– Кто-нибудь, – крикнул он в салон, – прикройте дверь!
Я чуть было машинально сам не сорвался подойти, но вовремя одумался. Очень странно бы вышло. Наконец, кто-то из пассажиров подошёл и с силой захлопнул её.
– Спасибо! – буркнул уже под нос себе Савченко, и, возмутительно покачав головой, вновь уставился в окно перед собой.
Далеко впереди белой точкой замаячил свет.
– Ленинградская! – указала пальцем на точку Ксюха. – Ребят, надо что-то делать!
Тормозить, тормозить… Ну конечно, стояночный тормоз!
– Макс! – крикнул я, схватившись за рукоятку на красном штурвале. – В какую сторону?
Ответил он мне тогда или нет, я не помню, так как в этот самый момент мой взгляд приковало к себе едва уловимое движение вдоль одной из стен туннеля, перед очередной развилкой впереди. По силовым кабелям быстро двигалось какое-то серое пятно. Я невольно вытянулся вперёд, напряжённо всматриваясь. Поезд сокращал расстояние, и спустя мгновение я разглядел в пятне мелькающие конечности. Неведомое существо по паучьи ловко перебирало ими, цепляясь за кабели и двигаясь неестественно быстро. Я сдавленно сглотнул подкативший к горлу ком, когда оно, достигнув развилки, спрыгнуло на пути и, перескочив через рельсы на противоположную сторону, остановилось у стрелочного перевода. Только тогда я смог разглядеть его чётко. Босые ноги. Грязные волосы. Мертвенно-серая кожа.
Сука… Я затылком почувствовал, что Ксюха с Максом тоже заметили её. Заметил её и машинист. Испуганно вскрикнув, Савченко приподнялся на кресле, и, вытаращив глаза, замахал руками, пытаясь то ли смахнуть видение, то ли неумело откреститься от него:
– Опять! Опять ты! Сгинь! Фу!!! Сгинь, нечисть!!!
Сгорбившись у стрелочного перевода, девочка потянула один из рычагов. Я не мог видеть её лица, но точно знал, что тварь улыбается во всю свою вонючую пасть.
– На пол! – скомандовал я своим. И сам повалился рядом, обняв Ксюху, прикрыв её голову руками, как мог.
– Держитесь!!!
Савченко тем временем, брызжа слюной, сыпал ругательствами:
– …мелкая дрянь! Да будь же ты проклята!
Машинист был до жути напуган, лицо его стало пунцовым, но при этом он сурово грозил ей кулаком через окно.
– …Эй! Ты что там задумала?! А ну, убрала руки! Убрала! Я кому… Ах ты ж зараза!
Он резко потянул на себя рукоятки контроллера и крана машиниста, пытаясь оттормозиться, но было поздно.
Нас подкинуло вверх, когда вагон подскочил на стрелке. Колёса, вновь соприкоснувшись с рельсами, уже не встали на них ровно, и состав потащило в сторону. Из салона раздался истошный женский визг, который почти сразу же был заглушён пронзительным стальным скрежетом. Вагон соскользнул на шпалы, и в зубы отдало сильной вибрацией от пола. Поезд уже шёл юзом. Звериным воем прогудел клаксон, предупреждая стоящих на платформе людей об опасности – всё, что оставалось в этой ситуации сделать Савченко.
Я с силой втянул голову в плечи как раз перед тем, как кабина содрогнулась от столкновения с краем платформы. Нас швырнуло в сторону и опять назад, когда вагон повело вправо и ударило уже о путевую стену. Слух буквально разрывало от череды оглушающих звуков. На наши спины брызнуло осколками лобовых стекол. Меня вдавило в перегородку, когда кабину начало задирать вверх, а затем с треском лопнула соединяющая первый и второй вагоны сцепка, и я снова упал на пол. Нас кидало по маленькому пространству, словно тряпичные куклы. Невозможно было что-то контролировать. Не знаю, сколько раз я успел удариться об углы и выступы, но, казалось, достаточно, чтобы поиметь по меньшей мере пару переломов.
Тормозя боком о путевую стену, вагон протащился до конца платформы, и, уткнувшись в горящий красным фонарём семафор, наконец, замер. Не успели мы выдохнуть, как стала обваливаться арка туннеля, обрушая на крышу кабины свои бетонные обломки. Непроглядными клубами взметнулась рыжая пыль. Нос забился тошнотворным запахом горячего железа. Превозмогая боль, я старался оставаться в сознании хотя бы ещё немного, чтобы узнать, что стало с пассажирами и машинистом. Чтобы всё это было хотя бы не зря. Но краска на стенке кабины вдруг стала стремительно съёживаться и отслаиваться. Я моргнул. А когда открыл глаза, вагон вновь постарел на несколько десятков лет.
Глава 20
Через приоткрытую дверь из салона в кабину струясь проникал мягкий свет, отражаясь от мелких осколков стекла на полу, отчего те смахивали на причудливые бриллианты. Один из них больно впился мне в ладонь, но я боялся пошевелиться, гадая о том, какие из моих конечностей в принципе могли уцелеть после такой адской карусели.
За спиной закряхтел и приподнялся Макс. Ксюха, замычав, перевернулась на спину и с тревогой на лице начала ощупывать себя. Я чуть повернул голову назад и мысленно порадовался за Макса. Казалось, он был цел.
– Думал, не переживём, если честно. – покачал головой он. – Та ещё ночка, да?
