Ох ты, чёрт! Вечерняя тренировка!
Повертев головой по сторонам, я сориентировался на местности и со всех ног кинулся к спортивному комплексу, а уже у футбольного стадиона сообразил, что не прихватил с собой ни майки и трико, ни комбинезона. Но возвращаться не стал и, как оказалось, правильно сделал: и без того прапорщик авиадесантников очень уж недобро свои кустистые брови нахмурил.
– Опаздываешь!
– Срочный вызов, господин прапорщик!
– Сразу в дежурную смену поставили?
Вызов в следственный дивизион никак не был связан с моим дежурством, но пускаться в объяснения я не стал и ответил предельно лаконично:
– Так точно!
Николай Тарасович оглянулся на полосу препятствий, которую проходили его подопечные и махнул рукой.
– Ладно, вижу, разогрелся уже. Разминайся и поглядим, с чем тебя едят.
Я искренне полагал, что мнение о моих способностях успели составить во время утренней тренировки, но благоразумно промолчал, избавился от гимнастёрки и ремня с кобурой, разулся и приступил к растяжке. После по заведённой традиции погрузился в медитацию, заодно попытался выполнить поручение Трофима Фёдоровича. С концентрацией сверхэнергии для ускоренного запуска алхимической печи ничего не вышло и прогнать волну по телу тоже не получалось, а вот с последним из заданий если и не разобрался полностью, то как минимум нащупал варианты его решения.
Довести дело до конца помешала команда продемонстрировать свои успехи в технике закрытой руки. Для начала прапорщик просто наблюдал со стороны за тем, как я колочу по доскам, а затем, к изумлению начавших подтягиваться от полосы препятствий десантников, принялся лупцевать меня дубинкой. И вот тут уж пришлось лихо. Как ни старался погасить удары сверхсилой, без синяков всё же не обошлось.
После Николай Тарасович велел приводить себя в порядок, а сам занялся запыхавшимися подопечными, среди которых оказалось лишь четыре оператора. Не знаю как, но осознал это со всей ясностью, исходили от них некие смутно уловимые эманации. А от остальных – нет.
Когда прапорщик освободился, я решил проверить свою догадку и справился на этот счёт; Николай Тарасович без всякого воодушевления кивнул.
– Всё так. Это в егеря только операторов берут, а нас по остаточному принципу комплектуют. Не самый дальновидный подход, но тут как в поговорке: сапожник без сапог. Кадровый голод в корпусе вовсе не выдумки нерадивых командиров. Увы-увы.
Прапорщик досадливо махнул рукой и велел отрабатывать ударную технику на боксёрских грушах.
– С такой конституцией – это первое дело, – заявил он, – тут с твоим инструктором полностью согласен. Ещё натаскаю от захватов освобождаться, ну и кое-какие навыки борьбы в партере для общего развития поставлю. Но прямо скажу: борьба – это не твоё. Хлипковат ты для этого. Мышечную массу ещё наращивать и наращивать.
Так вот я и начал выбивать пыль из мешков с опилками, а Николай Тарасович время от времени поправлял и давал советы, но больше занимался десантниками; как ни крути, одному контролировать двадцать новобранцев не так-то и просто. Когда дело дошло до отработки бросков и спаррингов, в помощь прапорщику подошла четвёрка старослужащих.
Кудрявый круглолицый старшина показался несколько упитанней, чем того ждёшь от парашютиста, а невысокая девушка-сержант отличалась на диво мощным сложением, её плечи шириной почти не уступали бёдрам, а закатанные рукава открывали мускулистые предплечья. И пусть скуластое лицо не особо портил крупный нос, а гимнастёрка едва сходилась на крупной груди, на ум само собой пришло определение «бой-баба».
На подтянутого паренька с нашивками ефрейтора я едва взглянул, а вот к пребывавшей в том же звании белобрысой девице взгляд прикипел сам собой. Спортивная фигура у той оказалась просто на загляденье: стройные мускулистые ноги – длинными, талия – узкой, бюст – куда больше среднего.
Наверное, я слишком уж засмотрелся, и барышня насмешливо бросила:
– Глаза не сломай!
Личико её оказалось острым, а небольшой носик и кожа под глазами выглядели болезненно покрасневшими, это обстоятельство заставило испытать нечто сродни разочарованию. Наверное, именно оно и помогло перебороть смущение и найтись с ответом.
Я постучал себя по правой стороне груди и спросил, хоть и без того прекрасно знал ответ:
– «Отличник-парашютист» – это сколько прыжков?
– Восемь! – сообщила девица, насмешливо фыркнув, и поспешила за остальными.
К слову, у старшины на груди посверкивал знак инструктора, да и выглядел он старше других десантников; я бы дал ему лет двадцать пять – двадцать семь.
Прапорщик распределил новобранцев между помощниками, а сам вернулся ко мне. Постоял, понаблюдал, затем сказал:
– Нормально обрабатывать входящий поток не обучен или неспособен?
Я вздохнул и пояснил:
– Учить – учили, но пока без толку. Постоянно обрывается.
– Тренируйся! – распорядился Николай Тарасович. – На одном внутреннем потенциале далеко не уедешь. И вот ещё что: технике открытой руке обучен?
– Самым азам.
Прапорщик кивнул, подошёл к набитому опилками кожаному мешку и легонько толкнул его ладонью. Тот отклонился чуть ли не на девяносто градусов, повисел так мгновенье, а затем ухнул обратно, принялся раскачиваться на цепи.
– Что я сделал? – спросил тогда у меня инструктор.
Я только головой покачал. Простой выплеск сверхсилы разметал бы содержимое мешка по всей площадке, тут же воздействие было несравненно более тонким. Уловить его – уловил, но вот распознать не вышло.
– Кинетической энергией управлять учили?
Вопрос прапорщика заставил озадаченно хмыкнуть.
Так это был импульс? Как интересно!
– Учили, – подтвердил я. – Но не освоил пока толком.
– Пробуй, – коротко бросил Николай Тарасович и ушёл контролировать десантников.
Ха! Легко сказать – пробуй! Уж сколько в училище пробовал, а всё без толку!
Попытка схалтурить и воспользоваться техникой алхимической печи не продвинула бы меня в оперировании сверхэнергией ни на пядь, поэтому решил последовать совету и совместить обработку входящего потока с оперированием кинетической энергией.
Первым делом я на пробу качнул мешок и оценил вес, затем несколько раз легонько стукнул его кулаком и наконец обратился к сверхэнергии, дотянулся до неё, направил в себя и привычным образом закрутил.
Памятуя о том, сколь непросто было вдавить в тренажёр стержни, я посчитал нужным предварительно подготовиться и постарался войти в состояние равновесия. Не погрузился в медитацию, просто размеренно задышал.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
И сразу – толчок!
