– Крепенько тебе досталось!
– Да уже зажило почти, – заявил я в ответ, пожимая плечами.
Кожа в месте поражения искровым разрядом за ночь поблекла, а расползавшиеся от него во все стороны рубцы посерели и дьявольски зудели. Не будь на мне повязки, точно бы во сне до крови расчесался.
Построение прошло без неожиданностей, разве что под конец Захар Козодой подозвал меня и спросил:
– Короче, что врач сказал?
– Годен.
– Тогда с трёх часов в оперативном резерве, сегодня без выездов.
– Так точно!
Прапорщик авиадесантников претензий по поводу пропуска тренировки предъявлять не стал. Да и выслушать оправдания не пожелал, сразу рукой махнул.
– Знаю, Воронец уже рассказал о вчерашнем. В состоянии тренироваться?
Был соблазн схитрить, но ответил я утвердительно. Жалеть об этом не пришлось, поскольку Николай Тарасович нагрузку сегодня мне назначил более чем щадящую, сделав основной упор на разминку и растяжку.
Ну а после завтрака я отправился в учебную часть, и вот там всё прошло далеко не столь гладко. Мало того, что вновь, уже который день подряд, сумел выжать лишь двадцать восемь киловатт, так ещё и с управлением кинетической энергией не случилось ровным счётом никаких подвижек.
Наблюдавший за моими потугами Трофим Фёдорович даже ругнулся в сердцах.
– Я тебе зачем пособия выдал, паразит? Прочитать не мог?
– Да читал же! От корки до корки!
Инструктор не поверил и принялся гонять меня по теории, но очень скоро убедился в безосновательности обвинений и покачал головой.
– Тяжёлый случай! Даже ума не приложу, что с тобой делать!
Произнесено это было отчасти даже с сочувствием, у меня к глазам слёзы подступили.
Я – безнадёжен?! Серьёзно?
Да какого чёрта?!
Как это изредка случалось и прежде, накатил приступ неконтролируемого бешенства, я подступил к тренажёру и со всего маху хлопнул ладонями по его бокам, выплеснул импульс, до упора вдавил силой мысли все стержни до единого и попытался вмять их дальше, но на это банально не хватило мощности.
Затуманенное злобой сознание очистилось, я отступил от тренажёра, перехватил взгляд инструктора и виновато развёл руками.
– Извините, Трофим Фёдорович. Такого больше не повторится.
Тот досадливо отмахнулся и потребовал:
– Ну-ка, повтори! Вдави и удерживай, сколько сможешь!
Я без всякого воодушевления повернулся обратно, дотянулся до сверхсилы и передал импульс всем стержням сразу, легко утопив их до предела. Продержался так несколько секунд, после чего отдельные кнопки начали гулять, и процесс окончательно вышел из-под контроля.
– Очень интересно, – пробормотал Трофим Фёдорович и поскрёб плешивый затылок. – Эмоции или дистанция? – пробормотал он сам себе и требовательно прищёлкнул пальцами. – Ну-ка, обхвати его и повтори попытку!
Задавать неуместных вопросов я не стал, положил ладони на металлические бока агрегата, восстановил контроль над сверхсилой и сделал новый подход – надо сказать, куда более успешный. Нет, продержать стержни вдавленными получилось всё те же три-четыре секунды, только на этот раз они от начала и до конца оставались вжатыми до упора.
– Ага, ага, – покивал инструктор и отдал новое распоряжение: – А теперь утопи не до конца, а наполовину.
У меня вырвался тяжёлый вздох. Ну а как иначе? Прежде столь тонкое манипулирование тренажёром смог продемонстрировать лишь единожды – когда освоил технику алхимической печи.
Но – попробовал. Сначала переборщил, затем уменьшил силу импульса, и удивительно дело – отрегулировать расход энергии оказалось куда проще, нежели того стоило ожидать. Когда оборвался входящий поток, я повторил попытку и на этот раз сразу довёл стержни до нужной позиции, встали они тютелька в тютельку, как и должны были встать.
– Очень интересно! – хмыкнул Трофим Фёдорович и отрывисто скомандовал: – Пять-три!
Пятый стержень слева по вертикали, третий верху по горизонтали. Я точно знал, что не сумею утопить озвученную кнопку, не задев с десяток соседних, но сделал это без всякого труда.
– Семь-два и три-восемь!
Выполнить новую команду также оказалось на удивление просто, а затем инструктор велел отступить на шаг назад, и всё моё воодушевление будто корова языком слизала. Я прекрасно знал, что и как нужно делать, но от недавней лёгкости в оперировании кинетической энергией не осталось и следа, вместо одной кнопки вдавил сразу полтора десятка.
– О-хо-хо, – протянул инструктор и подозвал меня к столу, на край которого положил бильярдный шар. – Катни его на другую сторону.
Я выдал импульс и уподобился неумелому бильярдисту: мало того, что увесистый шар заметно подпрыгнул, так он ещё и покатился криво, упал у левого угла.
Трофим Фёдорович вернул его на стол и выдал новое распоряжение:
– А теперь прикоснись, но рукой не толкай, передай энергию движения! – потребовал инструктор с каким-то вроде бы даже азартом, а вот мне было тоскливо и паршиво.
Я нехотя взвесил выточенный из слоновой кости шар в руке, затем положил его на стол и накрыл сверху ладонью. Небольшое усилие – и вот уже он покатился без подскоков строго вперёд к противоположному краю, где его и подхватил Трофим Фёдорович.
– Ну и как такое можно объяснить?
Что именно требовало объяснения – я понял уже и сам, всё же не дурак. Но вот толковых предположений в голову не пришло.
– На тренировке по рукопашному бою инструктор натаскивал передавать импульс чужому оружию ещё до упражнений по фокусировке кинетической энергии, – сказал я наконец. – Может, наработались неправильные рефлексы, а может, наоборот, освоил передачу импульса именно при касании.
Трофим Фёдорович несколько раз кивнул, а затем вдруг спросил:
– Мелочь есть с собой?
Я порылся в кармане и выгреб с дюжину монеток: отчеканенные из серебристого сплава гривенники и медные – номиналом от одной до пяти копеек.
– Подкинь на двадцать сантиметров пятак, не затронув остальных, – потребовал инструктор.
И вот ведь какое дело – я справился. Пусть лишь со второго раза, поначалу монета улетела к потолку, но и это изрядно порадовало. Затем я попарно подбрасывал почти невесомые копейки, а когда окончательно освоился, пришёл черёд упражнениям на удержание мелочи в воздухе. Не с помощью телекинеза или гравитационных возмущений, проделывать это требовалось за счёт передаваемого импульса.
Поначалу монетки бешено вращались, что мешало удерживать их на требуемой высоте, но постепенно приноровился, начал легко приводить в равновесие разнокалиберные кругляши. Увлёкся и даже не сразу сообразил, что задействую лишь незначительную часть входящего потока сверхсилы, а тот не обрывается, позволяя выдавать импульс и десять и двадцать секунд подряд.
