Но не могу сказать, будто остаток недели прошёл исключительно в делах и заботах: в дежурке тоже не один час проторчал. Играл в пинг-понг, осваивал правила преферанса, разбирался с мудрёными учебными пособиями, читал взятые в библиотеке книги и даже с разрешения техников пару раз наведывался в мастерскую, где в меру своих невеликих умений доводил до ума заточку, шлифуя и затачивая режущую поверхность – исключительно для красоты, а никак не для практического применения. Сослуживцы посмеивались, конечно, но беззлобно; они подошли к этому моему увлечению с позиции «чем бы дитя не тешилось».
– Поговори с лейтенантом, – разве что заявил однажды сержант Козодой, – выбьет он тебе со склада нормальный нож.
– А мне? – тут же оживился Вова-футболист.
– А у тебя есть.
– Тю-ю! Ты ж сказал: нормальный!
Иван Черепица оторвался от листа, на котором записывал в пулю висты, и спросил:
– И чем наши плохи?
– Сталь – дерьмо!
Но диспут на эту тему так и не случился. Захар Козодой вдруг шикнул на спорщиков и подкрутил громкость негромко бубнившего до того радиоприёмника. Шёл выпуск новостей, диктор сообщил о том, что вооружённые силы Оксона и Средина вторглись на территорию Соленской республики, по поводу чего наш министр иностранных дел совместно с коллегами из Айлы и Лютиерии потребовал срочного созыва расширенного совета Лиги Наций, будто это могло хоть что-то изменить.
– Требуют они! – зло выдал сержант. – Глубокую озабоченность выражают!
Иван только плечами пожал и высказался в том духе, что нам с этого вторжения ни холодно, ни жарко, а Вова в противовес ему высказал идею о наступлении на Средин, пока его основные силы отведены от наших границ.
Споры были прекрасным средством скоротать время дежурства, но я очень скоро заскучал и вернулся к чтению. А вот где было не заскучать, так это на вечерних тренировках. Точнее даже – после них, когда десантники-новобранцы отправлялись на ужин и приходило время продвинутой группы, в которую, помимо четвёрки помощников прапорщика и меня, включили и остальных операторов из числа новичков; всего нас стало десять.
В субботу по итогам такого вот занятия, когда пропустил прямой в голову от Воронца, я секунд на двадцать выпал из жизни, а потом тоже двадцать, но уже минут медитировал, приводя в порядок измученный запредельной физической нагрузкой организм. Наверное, выглядел при этом не лучшим образом, и Полина даже предложила отвести меня в госпиталь, но Николай Тарасович грозно наморщил сросшиеся над переносицей брови и приказал не маяться дурью.
– Сам оклемается! – заявил он.
И да – я оклемался. Но после того, как сдал бельё в прачечную и сходил в баню, до общежития в итоге едва доковылял. И надо ж такому случиться – у явившегося с дежурства Вовы оказались планы на вечер, просто поваляться на койке не вышло.
Нет, он не пригласил в гости барышню и мне не пришлось освобождать комнату, соседу потребовалась компания для похода на танцы.
– Захар – человек семейный, ему не до танцулек, – пояснил Вова. – Иван, на ночную рыбалку намылился. А из команды все мои на выезде, это я из-за дежурства игру пропускаю. Выручай!
Я не стал ломаться, с тяжким стоном поднялся с кровати, причесался и решил, что пора побриться и подстричься. Но это уже завтра. В Новинске.
Ну да – всё осталось в силе, завтра с самого утра я должен был отогнать мотоцикл на завод и забрать его уже после восьми вечера. Но мог задержаться в городе допоздна и приехать только к отбою. Увольнение же! Законный выходной!
Субботним вечером на улицах оказалось неожиданно многолюдно: одни куда-то спешили, другие сидели за выставленными на тротуар столиками, ещё повсеместно прогуливались под ручку парочки. И почти все – в штатском. Я растерялся даже. С формой и знаками различия всё куда проще, сразу видно кто есть кто, а тут попробуй – разберись!
Вова то и дело здоровался со знакомыми, а я ощутил себя отрезанным ломтём. Понятия ведь не имею, что это за люди и чем дышат. Ёлки-палки, да я даже не знаю, где танцы устраивают! И если б сосед из комнаты не вытянул, то и не узнал бы вовсе!
Но нет – привёл меня Вова в тот самый дворик, куда мы заглянули в прошлый раз. Заведение для рядовых, унтер-офицерский клуб, общие столы на улице и бар для штатских, а ещё небольшой помост с оркестром и отнюдь не пустовавшая сейчас танцплощадка. Не сказать, будто народу собралось – не протолкнуться, но и свободных столов осталось не так уж и много.
Я растерянно завертел головой по сторонам, а Вова тут же ухватил меня под локоть и потянул к троице молодых людей – не слишком загорелых, как если бы проводили большую часть времени в помещении, а не на свежем воздухе. Были они при этом вполне спортивными на вид и кабинетных работников напоминали мало.
– Физкульт-привет! – поприветствовал их Вова, без спроса уселся на свободное место и хлопнул ладонью по лавке рядом с собой. – Падай, Петя! Перед тобой костяк футбольной команды медиков, больше там никто играть и не умеет. Вася, Семён, Лёня – это Петя, наш новый мотоциклист.
Команда медиков? Ну точно! Это же те самые аспиранты из двенадцатого кабинета, которые приглядывали за баком с водой, силовой установкой и аппаратурой для обнаружения помех.
– А ты чего не на выезде? – удивился один из медиков. – У вас же матч завтра?
– Не слышал, что ли? Он с судьёй на прошлой игре поспорил и красную карточку схлопотал! – подсказал тому сосед.
– Судью на мыло! – зло процедил Вова.
– Да не ерепенься, по делу вам пенальти назначили. Угощайтесь!
Помимо блюда с фруктами и виноградом на столе стоял стеклянный кувшин, и дважды просить Вову не пришлось, он наполнил янтарным напитком один из пустых стаканов и передвинул его мне.
– У меня выезд с утра! – попытался отказаться я, но сосед только отмахнулся.
– Брось! Это же сидр! Тут градусов раз, два и обчёлся.
– Скажешь тоже!
– Точно-точно, – подтвердил один из медиков – тот, который заведовал баком с водой; звали его Василием. – Два градуса и есть.
Я озадаченно хмыкнул и осторожно приложился к стакану, на языке немедленно расцвёл аромат яблок, алкоголя не почувствовалось вовсе. А вкус понравился.
– Как улов? – поинтересовался Вова у медиков непонятно о чём.
– Видишь же – сидим и сидр пьём, а не отплясываем, – развёл руками высокий брюнет Семён.
Мой сосед пренебрежительно фыркнул.
– А на что вы вообще рассчитываете, на лавках сидючи? Активней надо быть, активней! – попенял он товарищам, развернулся со стаканом в руке на лавке и присвистнул. – Слушайте, Ломовой так со своей грымзой и крутит? И что он только в ней нашёл – она же страшная на лицо, ещё и голос как у мужика!
Я оглянулся и увидел франта из двадцать четвёртого кабинета, который шествовал под ручку с ассистировавшей ему медсестрой. Красотой та и в самом деле не отличалась, тут с Вовой было не поспорить.
