Окрик доцента я едва не пропустил.
– Довольно! – рявкнул Звонарь, увы – слишком поздно: в тот же миг Варя поднялась над землёй на добрый десяток сантиметров, а сгустившаяся внутри неё сверхсила обрела форму вытянутого волчка и не волчка даже – вихря!
Аномалия с бешеной скоростью принялась тянуть дополнительную энергию извне, и я спешно ухватил девушку за руку, но не дёрнул обратно, мне просто требовался физический контакт, чтобы подавить сверхспособности, как не раз проделывал это на тренировках. Я легко нащупал энергетический канал и надавил на него всей своей волей, пытаясь прервать входящий поток, но, такое впечатление, руками за карданный вал схватился.
Останови – попробуй!
Сыпануло искрами и враз перегорело заземление, меня шибануло разрядом и отбросило метра на полтора, перехватило дыхание, волосы встали дыбом.
– Останови её! – рявкнул Звонарь.
Варя окончательно утратила всякий контроль над резонансом, и санитары шустро разбежались, освобождая Грише линию стрельбы. Что самое поганое – дистанционно погасить сверхэнергию Вари собственной я не мог; ни разу такое не получалось, будто тело оператора служило своеобразным экраном. Выплеснутую вовне – сколько угодно, при физическом контакте – сложнее, но тоже реально, а с расстояния – никак. Дохлый номер, нечего даже пытаться. А попробую схватить девчонку и снова разряд схлопочу, да и не хватит уже моего потенциала.
Вспомнилось, как легко и непринуждённо выбивал меня из равновесия Лев, я прыгнул вперёд и ткнул девчонку указательным и средним пальцами в область печени – туда, где с бешеной скоростью вращался сияющий сгусток сверхсилы. Физический тычок продублировал энергетическим воздействием и пробил природную сопротивляемость, как меня самого пробивал Лев, да и эффект оказался предельно схож.
Сияющий волчок сорвало с места, энергия выплеснулась из Вари, и – жахнуло! Выброс шибанул по земле так, что комья во все стороны полетели, а вдоль дымящейся канавы в десяток метров длиной сразу занялась огнём пожухлая трава.
Сверхсила прекратила вливаться в Варю, та недоумённо захлопала глазами, потом её зрачки закатились, и девчонка рухнула; едва успел её подхватить. Санитары мигом приняли барышню и оттащили на край поляны, и к ним с шприцем в руке подбежал Звонарь, а шофёр принялся сбивать огонь с помощью углекислотного автомобильного огнетушителя и очень скоро в этом преуспел.
Помощь ему не требовалась, и я отошёл справиться о состоянии Вари.
– Всё с ней в порядке будет, – уверил меня Макар Демидович, выпрямился и протянул руку. – Жёстко, но эффективно.
Похвала порадовала, но сейчас я был слишком вымотан, чтобы расчувствоваться, да ещё доцент не выпустил руку и не позволил отойти, понизил голос и сказал:
– На будущее рекомендую подобным воздействием не злоупотреблять. Человеческий организм хрупок, есть предельное соотношение сопротивляемости и величины набранного потенциала, после которого такой вот срыв приведёт к фатальным последствиям.
Я так и обомлел, осознав, что мог невольно прикончить Варю. От Звонаря эти эмоции не укрылись, и он ободряюще улыбнулся.
– Ты всё сделал правильно. Когда нет выбора, уж лучше так. Поверь – действительно лучше. А правильной технике тебя Андрей Игоревич ещё научит. Дам ему поручение.
Мне бы порадоваться произведённому впечатлению, но попросту не было сил. Я кивнул, доковылял до мотоцикла и плюхнулся рядом с ним, скрутил крышку с фляги и напился, остатки воды вылил себе на голову.
Фома Коромысло бросил мне жёлтую сочную грушу и сказал:
– В дозоре стоять всяко проще, согласись.
– Ага, – кивнул я. – И не поспоришь…
Подошёл Гриша, закрепил на мотоцикле противотанковое ружьё, вгрызся в преподнесённую пулемётчиком грушу и вдруг сказал:
– Ну ты, Петя, меня прям спас – не пришлось грех на душу брать. Убийство девки с такой задницей ни в жисть не отмолить.
– Точно! – кивнул Фома. – По всем понятиям она тебя теперь со всем усердием отблагодарить должна. Ты не тушуйся только, барышни решительных любят.
Я отмахнулся, доел грушу и принялся натягивать куртку. На сегодня всё, дождёмся колонну и – на Кордон. А там без медитации не обойтись – голова трещит, спасу нет.
На вечернюю тренировку с десантниками явилась только половина отделения. И, к величайшему моему разочарованию, половина насквозь неправильная. Федя с Борей пришли, Миша Попович – нет.
– Да всё с ним нормально, – уверил меня Василь. – Отлежится за ночь, завтра поговорите.
– Да когда – завтра? До обеда день по минутам расписан, а там вы уже уедете, поди.
– Не! – рассмеялся круглолицый скаут. – Мы до конца недели здесь. И как бы не всю следующую. Дыба сказал, тут полигон хороший, есть где развернуться. А меня ещё на вождение мотоцикла записали. Тебя-то на вездеход не сажали? Я краем глаза в учебный план заглянул, ты в группе шоферов значишься.
– Ещё и это! – не удержался я от горестного вздоха. – Ладно, Варя там как?
Василь расплылся в широкой улыбке.
– Цветёт и пахнет! Нет, серьёзно. Чуть ли не силком из госпиталя рвалась. Мы на танцы вечером собираемся – подскажешь, где тут вечерами местные собираются?
– Подскажу, – пообещал я и указал на старшину. – Вон, ваших строят, беги.
Сам я встреч с Дыбой старательно избегал, да того моя персона и не интересовала. Даже после потасовки с Борей он только ему внушение сделал, меня распекать прапорщику десантников предоставил. А тот и не стал. Повезло, одним словом.
Но вот кто не уповал на везение, так это Николай Тарасович. Учебный процесс сегодня он построил таким образом, что я с бывшими сослуживцами не пересекался вовсе. Только уже в самом конце блокировку сверхспособностей совместно отрабатывали, но там старшина Дыба рядышком прохаживался, зубоскалить никто не решился.
После тренировались уже узким кругом, тогда-то Карп и напомнил о моём опрометчивом обещании угостить всех пивом.
– Может, когда знак вручат? – попытался отбрехаться я, и, конечно же, ничего из этого не вышло.
Но не особо и сопротивлялся, если уж на то пошло. Вымотался до крайности, сил идти на полигон попросту не осталось, да и вообще из меня будто какой-то стержень вынули. Раньше нужно было просто до воскресенья дотянуть, а сейчас…
Эх!..
– Ладно, – поднял я руки. – Сдаюсь. Только встретимся на месте ближе к десяти. У меня ещё сеанс терапии.
– Замётано! – хлопнул меня по плечу Поликарп, а вот Матвей Пахота осуждающе покачал головой.
Но говорить он ничего не стал и в гордом одиночестве отправился молотить груши, а я заскочил в общежитие принять душ и переодеться. Оттуда пошёл в госпиталь. На ужине столкнулся с Варей с Василем и условился встреться с ними тут же без четверти десять. Ни тот, ни другая подробностей подстройки к Эпицентру не помнили, ну а я о своём участии в ней рассказывать постеснялся. Было и было.
