– Ну, мать твою, пойдем глянем, что там за карамба, – прорычал Малыш, донельзя разозленный произошедшим. Сменить колесо, конечно, не проблема, но когда едешь на дело в машине, набитой дурью и вооруженными корешами, и вдруг стопоришься, обязательно найдется какой-нибудь придурок полисмен, который, проезжая мимо, поинтересуется, какого дьявола столь подозрительная шайка шатается по шоссе в такое время. В городе, где у тебя все схвачено, это, конечно, не срок в тюрьме, но дополнительные затраты – обязательно.
Он вышел из машины, держа «Узи» наготове – и замер на мгновение, увидев, что стало со второй машиной, которая ехала следом.
Лобовое стекло вынесено. Парни, что сидели спереди, напоминали кровавые стейки – лица сорваны, шеи разворочены, и у водителя из обрывков артерий все еще, пульсируя, вытекает кровь. Задние двери открыты, и под машиной уже собралась приличная темная лужа. Значит, и тех, кто сидел сзади, больше нет.
Сбоку послышался хрип, и сразу за ним – стук об асфальт, словно на него незрелую тыкву бросили. В щегольской ботинок Малыша что-то ткнулось, и он рефлекторно опустил взгляд.
Это была не тыква.
Снизу на Джо смотрела оторванная голова Мигеля, все еще шевеля губами – даже в последние мгновения Койот не переставал трепаться, правда, без легких и горла это получалось у него неважно.
Краем глаза Малыш увидел, как что-то мелькнуло – и Патлатого Джека, выскочившего следом, разорвало надвое. Туловище в одну сторону, ноги в другую.
Стук подошв об асфальт возвестил о том, что Чарли Антенна решил не строить из себя героя и рванул в темноту. Бегал он фантастически быстро, но на этот раз убежал недалеко. Удаляющаяся молотьба подошв прервалась сдавленным хрипом – и над городом повисла тишина… которую Малыш разорвал короткой очередью.
– Ну где ты, тварь? – заорал он, водя автоматом из стороны в сторону. – Прячешься, паскуда? Ну давай, попробуй меня завалить…
Но тут внезапно он почувствовал страх.
Неестественный. Жуткий. От которого все тело дрожит, словно на электрическом стуле. Такого с ним не было никогда. Малыш не боялся никого и ничего, но тут был готов выть от ужаса, если бы жестокий спазм не сдавил ему горло.
А потом по его руке с автоматом словно бейсбольной битой что-то ударило – и Малыш осознал, что нет у него больше ни автомата, ни руки – лишь обрубок, из которого хлестануло кровищей на три фута вперед. И странный, неестественный страх пропал внезапно, так же, как накатил ниоткуда. Но это было уже неважно.
Джо был опытным малым, не раз участвовавшим в разборках. Левой рукой он пережал бицепс искалеченной правой и с трудом проговорил в темноту:
– Ладно… Кто бы ты ни был, твоя взяла… В тачке товара на полмиллиона баксов. Забирай и уходи… Только не убивай.
И тогда из темноты вышло оно…
Существо не было похоже на человека. Скорее на огромного волка с гипертрофированными мускулами, вставшего на задние лапы. Но глаза у него были человеческими. И в них полыхала такая ненависть, что Малыш на мгновение забыл о боли. От вновь накатившего животного страха, какой испытывает беспомощная жертва перед хищником, собирающимся ее убить.
Но Джо не позволил ужасу затопить разум – неважный был бы из него предводитель банды, если б он не умел контролировать эмоции.
– Ладно, я понял, – быстро проговорил он. – Восемь миллионов долларов. Наличными. В двух ячейках камер хранения. Я тебе говорю адрес и комбинации цифр, и ты просто уходишь. Только сначала дай аптечку со жгутом. Она в бардачке. Сам я ее уже не достану.
Бандита от кровопотери и правда уже еле-еле держали ноги. Но он был уверен, что, когда эта тварь с человечьими глазами полезет в машину, он успеет левой рукой выдернуть «бульдог», который висел в кобуре возле щиколотки, и всадить этому монстру шесть пуль в затылок. От восьми миллионов не отказывается никто, в этом Малыш не сомневался…
Он так и умер в твердом убеждении, что все в этом мире покупается и продается. Удар когтистой лапы был настолько молниеносным и мощным, что Малыш даже не успел поймать его взглядом. А потом его голова превратилась в облако из мелких обломков костей и брызг серого вещества, словно в нее ударил пушечный снаряд.
А неведомая тварь брезгливо стряхнула с когтей клок чужих волос, развернулась, вновь вошла в режим невидимости и быстро побежала по направлению к полицейскому участку. Близился рассвет, скоро нужно сдавать смену, а до этого еще предстояло незаметно проникнуть в свой кабинет, пережить обратную трансформацию, одеться и доложить лейтенанту-сменщику, что ночное дежурство прошло без происшествий.
* * *
Это была не обычная подземная лаборатория, каких довольно много расположено под ЧАЭС и Припятью. Это был отдельный секретный научный комплекс, созданный во времена Советского Союза как секретный филиал Института, работавшего над созданием новых образцов биологического оружия. Сеть подземных лабораторий была лишь дополнением к Институту. В них проводились опыты, опасные для ученых и их помощников, работавших в прекрасно оборудованных помещениях колоссального научного комплекса.
Когда-то по коридорам подземного Института сновали десятки людей в белых халатах. Здесь кипела работа над поистине фантастическими проектами создания существ, способных быстро бегать, метко стрелять, практически мгновенно регенерировать и нести в себе оружие устрашающей разрушительной силы…
Но после аварии на ЧАЭС Институт был законсервирован. Люди ушли из этих подземелий, оставив умные охранные системы стеречь научный комплекс, – и так сюда и не вернулись…
Все эти годы потолочные пулеметы, огнеметы, скрытые в стенах, тупики, мгновенно заполняемые отравляющим веществом, и скрытые ловушки исправно несли свою службу, о чем свидетельствовали многочисленные кости, разбросанные тут и там.
Но все же Институт не простаивал.
В одной из его многочисленных операционных кипела работа. Механическое существо, карикатурно напоминавшее человека, дотошно проверяло и перепроверяло то, что оно готовило целый месяц.
Наконец результаты финальной проверки его удовлетворили. Из грудного динамика вырвался довольный смешок, после чего существо нажало несколько кнопок на пульте и подошло к операционному столу, на котором лежала верхняя половина человеческого туловища. К нижней части жуткого обрубка были подсоединены многочисленные трубки, по которым в тело подавались жидкости белого и красного цвета, а выводились желтого и коричневого.
– Пора просыпаться, господин академик, – произнес человекоподобный механизм, голова которого представляла собой некий аналог аквариума, где в мутноватой жидкости плавал человеческий мозг.
Веки несчастного, лежавшего на столе, дрогнули, и он открыл глаза.
– С добрым утром, учитель, – хмыкнул механизм.
– Это ты, Кречетов? – подслеповато щурясь, еле слышно проговорила половинка человека.
