Я тяжело вздохнула.
– Он ушел, – выдавила я, сжимая кулаки. – Мой отец… Он просто ушел.
– Что ты хочешь этим сказать? – Бастиан перегнулся через раковину и внимательно посмотрел на меня.
Я снова вздохнула.
– Помнишь, когда я украла кольцо сердца из светового бункера?
– Зачем вспоминать об этом сейчас?
– Дай договорить! – я швырнула полотенце в раковину. – У меня есть особый дар, который помогает отпирать любые замки. Заднюю дверь магазина Флоренс я открыла не с помощью ножа. Как и бункер. Дело не в ноже. Дело в этой странной способности, – я заметила, что Бастиан хочет что-то сказать, и подняла руку, призывая к молчанию. – Нет, подожди. Дослушай меня.
– Это все равно не имеет отношения ни к Тристану, ни к твоему отцу.
– Нет, имеет! Это ко всему имеет отношение. Ты все говоришь, что теоретически я не могла бы заглянуть в твой разум, или в разум Тристана, или Оуэна. Ты говоришь, это невозможно, никто не в состоянии подобраться к вратам души, сердца или памяти тенеходца. Никто, кроме меня, – я схватила его за руку. – Как же ты не понимаешь? Нет такого… замка, нет таких ворот, такой двери, которая стала бы для меня преградой, – я перевела дыхание. – Мой папа тоже так умеет. Он открыл переднюю дверь магазина, которая была заперта, раньше, чем подошел к ней. И он просто ушел, – я не могла больше сдерживаться. По щекам побежали слезы, и наконец-то я хоть что-то почувствовала, перестала быть равнодушной и безучастной. – Я стояла и смотрела, как он уходил, – всхлипнула я, и мои внутренности точно кислотой обожгло. – Он просто ушел!
– Эй-эй, тихо… – Бастиан взял меня за руку. Я прильнула к нему, вдыхая запах свежего мыла.
– Он просто бросил меня, Бастиан. Опять меня оставил! – я запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. – Мне… мне было так больно, – я повела плечами, надеясь, что он поймет. – Тристан хотел меня успокоить. Он меня перехватил, и у меня закружилась голова. Он бы ничего не сделал, просто предупреждал, что будет, если я не возьму себя в руки… Но в какой-то момент я просто… Я не хотела больше терпеть. Не хотела больше ничего чувствовать, и…
– Эбби, успокойся, пожалуйста, – прошептал Бастиан и обнял меня крепче, мягко поцеловал в висок и чуть приподнял подбородок. – С тобой что-то происходит, когда ты так взволнована, – проговорил он, указывая на мою шею, потом поднес мою руку к своей груди, и я поняла, что он имеет в виду. Золото. Оно вернулось.
Я удивленно выдохнула, и Бастиан чуть отступил, рассматривая узоры у меня на коже.
– Сильные чувства пробуждают плетения, и они могут проступить на теле. Со мной обычно бывает то же самое, – хрипло проговорил он, проводя рукой по золотистой линии с моей шеи до уха. – Тебе нужно попытаться контролировать свои способности, – шепнул он и положил руку мне на живот. – Глубоко вдохни, – я подчинилась. – Так, а теперь медленно выдохни, – он внимательно смотрел на меня, и мы несколько раз повторили это простое упражнение, пока золото действительно снова не пропало под кожей. – У нас с тобой больше общего, чем я думал, – задумчиво заметил Бастиан. – Интересно, какой бы силой ты владела, если бы была наследницей хранителей колец, как я, Оуэн и Скай? Потому что сейчас… эта твоя сила… невероятно мощная, Эбби, и меня по-настоящему беспокоит, что ты до сих пор не умеешь ею управлять.
Я слабо кивнула.
– Да, не умею. Я просто выплеснула свою боль на Тристана. Я не могла это контролировать. Боли в какой-то момент просто стало очень много, и… – я испытующе вглядывалась в его лицо, надеясь, что он меня поймет. Вглядывалась в самые красивые на свете голубые глаза. – Пожалуйста, поверь мне, Бастиан, я сделала это не нарочно.
– Хорошо, хорошо.
– Ничего не хорошо! Я же… я чуть не убила Тристана! И при этом даже не чувствовала своей вины!
– Дыши! Глубокий вдох! – он снова положил руку мне на живот. – Давай, Эбби. Спокойно. Спокойно…
Я помотала головой. Нормально вдохнуть не получалось.
– Что со мной происходит, Бастиан? – прошептала я, прижимаясь ближе к нему. Его рука скользнула мне под рубашку, и я наслаждалась теплом этого прикосновения.
– Не знаю, Эбби, – тихо и серьезно проговорил он. – Я вижу только, что твои душевные плетения почти все истончились. Я сначала подумал, что это Тристан их забрал, но…
– Нет-нет. Он не виноват. Это все я. Я просто выплеснула на него все, что накопилось у меня в душе. Я виновата в случившемся, но при этом я вообще не чувствую вины. И меня это чертовски пугает! – я указала на свою запачканную кровью рубашку. – Я вообще ничего не чувствую! И знаешь – я сама этого хотела, когда отец меня бросил. Хотела, чтобы во мне не осталось никаких чувств. Но что теперь? – в этот момент я была противна самой себе. – На моих глазах чуть не умер Кросс, я вся в его крови, моя одежда в его крови, а я ничего не чувствую!
Бастиан крепко схватил меня за руки, на которых снова проступили золотые полосы. Не говоря ни слова, стянул с меня рубашку и швырнул ее в раковину. Сердце забилось, как бешеное, и я на миг затаила дыхание, когда его решительный взгляд встретился с моим.
– Клянусь, ты снова будешь чувствовать! – прорычал он. Затем включил душ, и в следующее мгновение на нас хлынула холодная вода. Я вскрикнула, попыталась вырваться, но Бастиан меня удержал.
– Твои душевные плетения слишком ослабли, Эбби. Поэтому ты запуталась и не понимаешь, где правда, а где ложь. Ты не чувствуешь вины. Совсем как Скай, – он поднял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. – Я не допущу, чтобы с тобой тоже это случилось.
Я дрожала. Вода была очень холодной. В тени обычно бывало так же холодно. И только дыхание Бастиана опаляло мою кожу.
– А не слишком ли поздно? – спросила я. – Я же и сама понимаю, что со мной что-то не так. Чувствую, что внутри… я мертва.
Бастиан погладил меня по руке. Засохшая кровь, чем-то похожая на плетения сердца, смывалась и стекала вниз к нашим ногам.
– Все взаимосвязано, Эбби, – проговорил он, подступая ближе. – Душу переполняет боль или вина, стыд или огромное счастье. Но эти чувства возникают вовсе не в душе. Они рождаются из наших воспоминаний, из наших поступков.
– Не понимаю, – призналась я, прижимаясь к его груди. Вода бежала по темным прядям его волос, а капельки на ресницах блестели, как крошечные бриллианты.
– А ты сама вспомни. Когда мы поцеловались, твои сердечные плетения пробудились.
Я вспомнила. Да, действительно.
– В тот момент ты на меня злилась, сомневалась во мне и в моих чувствах, и тогда твои сердечные плетения почернели. От горя.
– Ты это видел? – прошептала я почти беззвучно.
Бастиан кивнул.
– И меня это очень задело, Эбби, потому что я никогда не причинил бы тебе боль. Воспоминания часто тоже являются источником боли. Вот они вьются в твоих плетениях, и каждый раз, когда ты с ними сталкиваешься, в душе возникает новая боль. Воспоминания о чем-то хорошем вызывают счастье, и тогда сердечные плетения набирают силу – или, напротив, мощные сердечные плетения могут вызвать приятные воспоминания. Все это переплетено между собой.
