– Да, я знаю, – согласилась я, прижимаясь к груди Бастиана и слушая, как стучит его сердце. Я даже радовалась, что мне необязательно смотреть ему в глаза, и продолжала говорить. – Тристан – хороший парень. Я не хотела его ранить. Вот так выплескивать на него всю душевную боль… Я правда этого не хотела.
Бастиан понимающе кивнул, затем приподнял пальцем мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
– То, что произошло между нами этой ночью… Полагаю, это тоже его ранит, – хрипло проговорил он. – На наших плетениях сейчас все это прекрасно отражается. Он увидит.
– Думаешь?
Бастиан снова кивнул.
– Мне кажется, он в тебя по уши влюбился.
Я прикусила губу.
– Ты же говорил, он не хочет заводить серьезных отношений. Это…
– Не знаю, что у него на уме, Эбби, просто вижу, что по отношению к тебе он ведет себя иначе, чем я от него ожидал, – Бастиан поцеловал меня в макушку.
– Да нет, я не думаю… Тристан, он же… – я поискала нужное слово. – Он все поймет. Поймет, что мое сердце бьется только для тебя.
Бастиан в очередной раз кивнул и обнял крепче.
– Да, ему придется, потому что я не намерен делить с ним девушку, которую люблю.
Эта красная, пылающая ревность
Ночь казалась Тристану бесконечной. Так же, как и боль, которую он испытывал с тех пор, как Эбби, будто из самосвала, сбросила на него все, что так тяготило ее душу. Бесчисленные прыжки по теням вместе с Оуэном немного ослабили давление, и он наконец смог вздохнуть свободнее. Тем не менее он чувствовал, как сильно болят все кости, когда Оуэн уже на рассвете доставил его на кухню виллы Тремблэев. Он наклонился над раковиной, и холодная вода медленно потекла по его затылку. Он смыл с лица кровь, стараясь не задевать свежие раны.
– Ну, ты как, нормально? – спросил Оуэн, доставая из холодильника колу.
Тристан закрыл кран и провел рукой по мокрым волосам, а потом сбросил свою рубашку и оторвал кусок кухонного бумажного полотенца, чтобы промокнуть рваные раны на теле. Раны покрывали почти всю его грудь, и только там, где поблескивало кольцо сердца на куске ржаво-красной от крови ткани, его кожа не повредилась. Синяки, оставленные отцом Эбби, сейчас потемнели.
– Неслабо же тебе досталось от этой малышки, – фыркнул Оуэн, неодобрительно поджав губы. Было ясно, что они с Эбби уже точно не станут друзьями.
– Это ее отец, – он попытался защитить Эбби и скривил лицо, когда случайно содрал корочку с раны, и свежая кровь потекла по ребрам.
– Надо выяснить, что они задумали, – размышлял вслух Оуэн, почесывая бороду. – Не доверяю я этой вашей Эбби.
– Она вовсе не наша Эбби, – поправил его Тристан, косо глядя на него.
– Ах, нет? А чья же тогда?
Какое-то движение в коридоре заставило их обоих обернуться. Бастиан и Эбби рука об руку спускались по стеклянной лестнице в холл.
Эбби окружал какой-то удивительный, совершенно новый цветовой спектр. Плетения Бастиана теперь тоже приобрели пурпурный оттенок. Тристан отвел глаза, качая головой. Оуэн многозначительно поднял бровь.
– О, кажется, все понятно, – саркастически усмехнулся он, бросив на Тристана быстрый взгляд. – Она его Эбби. Только его.
– Да пошел ты, Оуэн, – проворчал Тристан, выбрасывая запачканную кровью салфетку в раковину, затем глубоко вздохнул, коснулся кольца сердца, все еще висевшего у него на груди, и шагнул к Эбби и Бастиану в коридор, навстречу сияющим пурпурным плетениям Эбби. Она испуганно вскрикнула, когда увидела его, но его это ничуть не тронуло. Не тронуло его и то, что она на миг отпустила Бастиана и подошла к нему. Он видел только счастье, переполнявшее ее, и то, как страстно ее плетения тянулись к брату. Тристан имел дело со многими девушками и отлично знал, что могло вызвать такие разительные перемены в плетениях. Преданность, доверие, любовь и страсть. Именно эти чувства заставили насыщенный, сияющий пурпур так расцвести. То, как сейчас выглядела Эбби… Ее не просто пару раз поцеловали в щечку, это было так очевидно!..
Тристан тяжело сглотнул и бросил на брата убийственный взгляд. Он не мог в это поверить. Эбби и Бастиан провели вместе ночь… в то время как он чуть не задохнулся от ее душевной боли!
* * *
От одного взгляда на Тристана мне стало плохо. Он выглядел так, будто его сбил автобус. И не один раз.
– Боже, Тристан, – выдохнула я и бросилась к нему. Вид его истерзанного тела вызвал у меня тошноту, и я почувствовала себя ужасно виноватой.
Хорошее и в то же время ужасное чувство, потому что, по крайней мере, я снова что-то ощущала. Не только эту пустоту. С сожалением я разглядывала раны на груди, глубокую царапину на ребре, запекшуюся кровь около уха, пока по его волосам и плечам стекала вода. Я коснулась его груди и посмотрела прямо в глаза, надеясь увидеть в них понимание и прощение.
– У тебя все хорошо? – прошептала я, хотя и догадывалась, что это не так. Его поза казалась отстраненной и жесткой. И я видела, как он страдал.
– Ну, не так хорошо, как у тебя, – фыркнул он, стряхивая мою руку.
– Я знаю, я… не должна была так поступать с тобой, – поспешила сказать я, потому что он отвел глаза. – Мне очень жаль, я…
– Не думаю, что ты вообще понимаешь, что сделала, – холодно прервал меня Тристан.
– Нет, я… В тот момент я сама задыхалась от боли, а тут ты появился на пути… прямо у врат моей души, и… Я просто не знала, что мне делать.
Тристан скривился и в конце концов посмотрел мне в глаза.
– У тебя очень хорошо получается принимать неправильные решения, Эбби, – проворчал он и прошел мимо меня. Поднявшись на несколько ступенек вверх по стеклянной лестнице, он оглянулся. – Вся в отца.
– Ты это о чем? – я сжала кулаки, чтобы унять вновь пробудившуюся боль.
Тристан поднял руку, по очереди разгибая пальцы.
– Он столько времени лгал собственной дочери – это раз. И два – он пытался убить Кросса!
– Кросс в больнице. И он поправится, – вмешалась я, но Тристан, казалось, не слушал. Вместо этого он поднял третий палец.
– И, наконец, третье: он украл то, что ему не принадлежит. Кольцо Бастиана… – он начал подниматься дальше, уже не оглядываясь на меня.
– Тристан, – крикнул ему вслед Бастиан. – Подожди-ка.
Брат остановился, но не обернулся к нам.
– Что еще? – холодно спросил он, потирая ребра: наверняка они очень болели.
– Мне нужно вернуть кольцо Скай, – сказал Бастиан. Тристан не шевельнулся. – Кольцо, – нетерпеливо повторил Бастиан. – Отдай его мне.
Повисло молчание. Потом Тристан медленно повернулся к нам. Его прекрасное лицо словно застыло, а губы сжались в тонкую линию.
