– Прости, Эбигейл, – прошептала Флоренс. – Я не хотела тебе лгать.
– Тем не менее ты солгала.
– Эбби, пожалуйста. Я не хотела, чтобы…
Я покачала головой.
– Да мне уже все равно, – сказала я и снова села на диван, даже не удостоив приемную мать взглядом. Все меня предали. И Бастиан, который меня целовал, а потом уверял Оуэна, что любит одну только Скай. И Тристан, который манипулировал моим сердцем. И Флоренс, которая столько лет лгала мне. И, конечно же, мой отец, который меня равнодушно бросил. Ушел и даже не оглянулся.
– Вся моя жизнь – одна сплошная ложь.
Волк в засаде
Маргарет-Мод вся дрожала, когда бежала по длинному больничному коридору. Звонок из клиники очень ее взволновал. В то же время она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо за последние дни, потому что наконец-то хоть что-то ощущала. Страх. И горе. Она чувствовала, как эти эмоции питают ее, заполняя пустоту в ее душе.
Мимоходом она поглядывала на номера на дверях, чтобы убедиться, что она идет куда нужно.
– Отделение интенсивной терапии, – бормотала она и шагала дальше. Навстречу вышла медсестра с тележкой, заставленной подносами с завтраком. Она шагнула боком к стене, чтобы пропустить женщину. Потом неуверенными шагами пошла дальше, беспрестанно оглядываясь через плечо.
С тех пор как Бастиан Тремблэй разграбил ее душу, она перестала по-настоящему испытывать страх, поэтому адреналин, который ее сейчас пронизывал, был ей вполне по душе. Она уже думала, что мертва внутри, и от нее осталась лишь пустая оболочка. И совсем никакой опоры. Но звонок показал ей, что это не так. Она все еще что-то чувствовала. Беспокойство за своего давнего друга Константина Кросса. Страх, что он оставит ее одну и тем самым лишит ее всех шансов когда-либо снова увидеть свою сестру. И это вернуло ее к жизни.
В нос ей ударили запахи из больничного кафе, но она почти не обратила на это внимания. Она смотрела на табличку с надписью» Отделение интенсивной терапии«, прикрепленную над двустворчатой стеклянной дверью прямо перед ней.
Два санитара в зеленых халатах катили мимо нее к двери больничную койку, и Маргарет тут же отпрянула с их пути. Затем она протянула руку к качающейся двери и вздохнула. Она зашагала быстрее, боясь, что мужество покинет ее. Коридор заканчивался стойкой и стеклянной панелью в общую палату, где кровати отделялись друг от друга занавесками. Маргарет-Мод поспешила к стойке и обратилась к коротко стриженной медсестре, которая набирала что-то на компьютере.
– Извините, – едва слышно произнесла она и слегка кашлянула, чтобы придать своему голосу больше убедительности. Женщина с короткой стрижкой подняла глаза. – Я ищу Константина Кросса. Мне сказали, что его доставили сюда, – пояснила Маргарет, потирая шрамы на ее предплечье, как она обычно делала, когда нервничала.
– Ах, да, верно… – медсестра махнула рукой своему коллеге. – Эй, Энди, это та самая дама, которую вызывали к мистеру Кроссу, – она сочувственно улыбнулась Маргарет и показала, чтобы она подошла к медбрату по имени Энди. Энди обладал довольно высоким ростом, и, хотя сама Маргарет тоже была высокой, ей приходилось смотреть на него снизу вверх. Табличка с именем на нагрудном кармане халата медбрата находилась на уровне ее глаз.
– Мне сказали, Константин будет здесь, – она собрала все свое мужество и невозмутимо посмотрела сквозь стекло, позволявшее взглянуть на пациентов.
– Да, все верно, – Энди махнул рукой, чтобы она последовала за ним. – Вы, пожалуйста, извините, что мы вам позвонили. У мистера Кросса почти не имелось с собой личных вещей, а в его кошельке нашли только удостоверение личности. Мы не знали, к кому из его родных обратиться. Поскольку в графе «Место жительства» значился школьный комплекс Даркенхолл, мы решили поставить вас в известность.
– Ничего-ничего… все в порядке, – прошептала Маргарет и последовала за Энди в приемную. Здесь каждая койка имела несколько мониторов для мониторинга жизненно важных функций, и от нее пахло дезинфекцией еще сильнее, чем в остальной больнице. Энди отодвинул занавеску, пропуская Маргарет вперед.
– Мистера Кросса госпитализировали с колотым ранением. Ему еще повезло. Мы сообщили в полицию, поскольку подозреваем, что это насильственное преступление.
Маргарет едва осмелилась взглянуть на Константина. Он выглядел бледным как полотно. У изголовья его кровати стояла капельница, откуда ему в вену перетекала какая-то жидкость, а из его носа торчали трубки. Монитор рядом с кроватью показывал его пульс, артериальное давление и насыщенность крови кислородом. Его глаза были полуприкрыты, а губы – такие сухие, что кожа на них потрескалась.
Маргарет сжала кулаки. Потом неуверенно шагнула ближе.
– Можно… Можно с ним поговорить? – спросила она, оглядываясь на Энди.
– Он постепенно приходит в себя, – пояснил он, указывая на простой табурет. – Вы можете остаться ненадолго, но не слишком его утомляйте. Мистер Кросс потерял много крови, ему нужен отдых.
– Конечно, конечно, понимаю, – закивала она и снова потерла свои шрамы. Затем подтянула к себе табурет, металлические ножки которого громко заскрипели по полу. Маргарет поджала губы и быстро села.
Энди чуть прикрыл занавеску, чтобы дать им хоть какое-то уединение, но чтобы при этом его коллега по-прежнему видела индикаторы мониторов. Когда медбрат ушел, Маргарет осторожно наклонилась вперед и схватила руку Константина.
– Константин, – тихо, но настойчиво повторила она. – Слышишь меня?
Хотя его глаза и были полуприкрыты, она заметила, как беспокойно двигались зрачки. Пальцы Константина слегка скрючились.
– Ты слышишь? – повторила она, придвигая табурет чуть ближе к кровати. – Что произошло?
Константин с трудом повернул голову в ее сторону, и Маргарет ласково погладила его по растрепанным волосам.
– Все хорошо, – прошептала она, сжимая его пальцы. – Я здесь, – она почувствовала, как ее забота и привязанность заполняют пустоту внутри нее, и она заплакала с облегчением. Она чувствовала. Она могла чувствовать!.. И не одну только боль. Она также ощущала и надежду. – Только не двигайся, – предупредила она, проводя рукой по белой простыне. – Ладно?
Губы Константина дрогнули. Он судорожно вдохнул, но губы уже так пересохли, что кожа снова потрескалась, и на нижней губе набухла капля крови.
– Джек Вудс, – почти выдохнул он, закрывая глаза от усталости и облизывая губы, так что капля крови растеклась по всей нижней губе. – Кольцо!
Сердце Маргарет бешено заколотилось. Она сильнее сжала его руку и только сейчас заметила, что на его пальце не было кольца души. Может быть, его сняли врачи или санитары?.. Потому что так требовалось? А может быть…
– Кольцо у Вудса, – повторил Константин, и монитор показал, что его пульс заметно участился.
– Тише, пожалуйста, – взмолилась Маргарет, хотя от его слов у нее самой перехватило дыхание. Она оглянулась через плечо, но Энди не было. – Ты уверен? – спросила она и подошла совсем близко к Константину. – Кольцо души сейчас у Джека Вудса? – повторила она его заявление, и Константин слабо кивнул.
