Схватив бумаги по сектантам, Андра выбежала из архива и понеслась к станции. Люди расступались перед госпожой Министром, экипажи останавливались, когда она махала красно-золотым флажком. Станцию построили неподалеку от скопления административных зданий, чтобы чиновники в случаях, не терпящих отлагательств, могли беспроблемно добраться до рельсовой дороги.
Пассажирский состав Акк-Гог отходил сейчас. Паровоз уже свистел и начинал гудеть. Помощник машиниста, Кандцес, почесывая ухо с тремя пустыми дырками от трех разводов, увидел, что к ним, подобрав юбки одной рукой и размахивая флажком другой, бежит худая дама. По спине ее бил заплечный чемоданчик. Кандцес крикнул машинисту, чтобы тот прикрыл регулятор. Поезд скрипел и пока что не разгонялся.
– Что за проблудь? – ругнулся машинист. – Какого тухлого нам тормозить?
– Чиновница высшего ранга соизволила явиться позже, – отчитался Кандцес.
Поезд затормозил, и дама вполне успевала. Проводник, поравнявшись с ней, схватил ее за локоть и затащил в вагон, благо дама была мелкая.
– Ну как, явилась?
– Да, сумела запрыгнуть в самый конец состава.
Машинист кивнул и велел Кандцесу пройти по составу и проверить пассажирку. Андра Реа, госпожа Министр внутреннего порядка агломерации Акк, нашлась во втором вагоне с конца. Проводник вежливо объяснял, что не может выделить ей персональный вагон – потому что на такой не поступало запросов от администраций, – и даже комнату первого класса, все занято. Возможно, кто-то из пассажиров сочтет за честь уступить свое место такой высокопоставленной гражданке, однако…
– Мне все равно, – прохрипела Андра, все еще задыхаясь от бега по перрону. – Хоть третий класс, хоть грузовой вагон, просто доставьте меня в столицу. И дайте почтовое животное.
Проводник увидел Кандцеса и дернул ртом в его сторону: проблемная пассажирка. Конечно же, они не могут посадить ее в грузовой вагон или даже в третий класс. Конечно же, их вытурят с работы всем экипажем, едва узнают, что они обошлись так с дамой при золотом лацкане на мундире. И конечно же, почтовое животное они ей тоже не могут выделить, ведь на каждый поезд предусмотрено одно почтовое животное на случай чрезвычайной ситуации. Но проводник сказал:
– Конечно же, госпожа Министр, мы выделим вам хорошее место и озаботимся, чтобы наш машинист отдал вам своего почтового зайца. Конечно же.
Важную даму Андру Рею посадили в купе второго класса для коротких расстояний и с сидячими местами. В первом нашелся человек, который бы с радостью ей уступил, однако Андра сказала, что этот человек имеет пять вполне успешных проверок в Министерстве внутреннего порядка, и поэтому сесть в его купе было бы слишком подозрительно для журналистов. И поэтому она села в купе к журналистам, которые были пьяны еще до того, как поезд отъехал от перрона.
Икая, люди пера вопрошали уважаемую персону о том, будут ли вешать шестиэтажных нарушителей.
– Нет, – четко ответила Андра. – Только взимать штрафы и осуществлять деконструкцию за счет нарушителей. Вы собираетесь отправить почту с ответом?
– Еще чего, – пискнул ей в ответ один из журналистов. – Сейчас наше отделение в Акке этим занимается. Мы же не на работе, а просто пьем. Хотите с нами?
Андра не верила, что журналисты хоть когда-нибудь бывают не на работе, и поэтому от выпивки отказалась. Она вышла в коридор и, приложив бумагу к стеклу, стала строчить позолоченным карандашом записку в Префектуру о том, что она вынуждена срочно уехать в столицу «по репутационным мотивам». Молодой человек с тремя дырками в ухе принес ей зайца с почтовым ошейником. Проводник открыл дверь и, сильно рискуя прибить почтовую тварь и убиться сам, аккуратно спустил зайца на землю с разогнавшегося поезда. Андра потребовала не закрывать дверь и уселась на подножку, смотря, как перед нею мелькают деревья.
– Госпожа, – позвал помощник машиниста, – это опасно. И скоро тоннель. И к тому же вас может стошнить.
– Меня уже тошнит, – рявкнула Андра. – Не могли бы удалиться? Мне нужно пространство.
Сотрудники экипажа переглянулись и ретировались. Проводник, однако, остался неподалеку, наблюдая, чтобы Андра не свалилась с поезда. Отчалив вечером, поезд планировал ехать всю ночь с остановкой в одном из центров Окружних земель. Андра сначала думала отменить остановку особой министерской визой, однако вдруг поняла, что это всемирная некорректность – вдруг у кого-то в Окружних землях тоже друзья попали в беду. Она доедет до остановки «Столица, Технический Циркуляр» ровно во столько, во сколько запланировано по графику поезда.
Гористая местность кончилась, и поезд ехал по холмам, становящимся все более плоскими. Он уже начал притормаживать, приближаясь к промежуточной станции, когда к Андре снова прилетел стриж. Красивым почерком с завитушками посольский сотрудник Ирм Леэ как ни в чем не бывало приглашал к себе на успокоительную настойку госпожу Андру Рею по адресу Зеленый Циркуляр, радиус имени Тридцатилетия Союза, Коричневая казарма Министерства внешних сношений, этаж первый, квартира номер восемь.
Когда поезд отъехал от промежуточной станции, Андра вдруг поняла, что жутко устала. Проводник предложил ей папиросу, она отказалась. Реа попросила разбудить ее за полчаса до прибытия в столицу. Журналисты вышли на промежуточной станции, и в купе остались лишь Андра и запах дешевого алкоголя от пресс-попойки. Она калачиком свернулась на трех сидячих местах и провалилась в постукивание поезда. Поезд стучал размеренно, а мимо проносились фонари, чередуясь с тенями, стегали ее по закрытым глазам, поезд стучал как молоток аукциониста, а вокруг плясали мракобесы с фонарями в руках.
– За долги семейства Реэ Андра, старшая дочь, приговаривается к Чистому зачатию, – говорил аукционист, на нем была маска солдата Песчаного Освобождения.
Сектанты с фонарями медленно приближались к ней, а она стояла, хватая ртом воздух, и ничего не могла поделать. За спиной у аукциониста загорелся яркий свет, и Андра увидела, что это огонь. На аукционисте сгорала и облетала пепельными хлопьями одежда, показалось белое, гибкое и жилистое тело. Черные кудри на его голове загорелись, сам Ребус загорелся, он расставил руки, он горел с наслаждением.
– Пора, пора, – гудели сектанты, приближаясь к ней с фонарями. Сектанты хватали ее за руки и трясли. – Пора, пора.
Андра открыла глаза. Из коридора бил свет, что приснился ей огнем, а проводник тряс ее за руку:
– Пора, госпожа Министр, уже почти столица. Вам принести бодрящей настойки?
– Буду благодарна, – кивнула она.
Полчаса до столицы были мучительно долгими, а ведь еще надо поймать экипаж, чтобы доехать до дипломатских казарм. Она была приятно удивлена, увидев, что Ирм Леэ собственной персоной встречает ее на станции. Леэ был ее земляком, но сразу после обучения подался в столицу. Он говорил на пяти языках, синхронно переводил с трех, но из-за его фарфорового лица с нежным безвольным подбородком считалось, что карьеру он сделал на диванах у чиновниц и чиновников. Андре было все равно, она бы не взяла себе такого сотрудника, но понимала, что будь она Министром внешний сношений, Леэ был бы ей больше по душе. Всю дорогу они молчали. Переводчик видел, как напряжена госпожа Министр, и был слишком тактичен, чтобы пытаться развлечь ее разговором.
