Его звали Дюррал, хотя тогда я ещё этого не зна… Нет, постойте. В тот момент я уже знала его имя.
Думать последовательно становилось всё труднее.
Человек, который вроде бы хотел меня повесить, глянул поверх моей головы на Дюррала.
– Что ты сказал?
Дюррал положил передо мной карту. И одну перед собой – рубашкой вверх.
– Насколько крепкая нужна верёвка?
Здоровяк посмотрел на карты на столе – словно там было нечто такое, что следовало увидеть.
– Думаю, весьма крепкая.
– Очень и очень крепкая, – сказал Дюррал и раздал нам ещё по одной карте. – Должна выдерживать двести, а может, и двести двадцать фунтов. Не забывай: она будет дёргаться в петле. Надо, чтобы верёвка продержалась, пока не сломается шея или пока девушка не задохнётся.
Здоровяк фыркнул.
– Эта пигалица?
Думаю, он имел в виду меня, поскольку ухватился за ворот моего возлюбленного пальто и тащил вверх, пока я не начала балансировать на кончиках пальцев.
– Едва ли она весит больше мешка пшеницы.
– Не больше шестидесяти фунтов, по моим прикидкам. – Дюррал взял оставшуюся колоду карт и разложил их на столе вверх рубашками.
Он выбрал одну, вроде бы наугад. Взял её, зажав между большим и указательным пальцами, и показал мужчине. На карте были изображены три стрелы, пронзающие сердце, а на заднем плане – дом, в который била молния.
– Неудачненько, если спросить меня, – сказал Дюррал. – Три стрелы предсказывают боль и печаль.
– Это просто карта, – парировал здоровяк.
– Не просто.
Дюррал щёлкнул пальцами – по крайней мере мне так показалось, – и карта вылетела из его руки. Она просвистела в воздухе, пролетев по диагонали мимо моего правого уха. Я услышала визг здоровяка. Он выпустил меня, и я шлёпнулась обратно на стул.
– Сукин сын! – проревел он.
– Сказал же я, что с картой тебе не повезло, – отозвался Дюррал.
Здоровяк сунул руку за спину и достал нож. Он был длиной почти десять дюймов. Лезвие выглядело тусклым, но я видела на стали красные пятна.
– Похоже, ты первый угодишь в петлю, – сказал он Дюрралу. – Только, может, я сперва срежу кожу с твоих костей, а уж потом позволю тебе болтаться на верёвке.
Дюррала это не впечатлило. Во всяком случае – не настолько, насколько следовало бы в его затруднительном положении. В таверне стало тихо, как в склепе. Это и был склеп, потому что кто-то здесь наверняка умрёт.
Забавно, но мне больше не казалось, что это буду я.
Новый стук ботинок по половицам возвестил о приближении других мужчин из-за стола здоровяка. Вблизи стало видно, что хотя их волосы, носы и подбородки несколько различаются, все они – определённо – родственники.
– Четверо против одного, – сказал самый крупный из новоприбывших.
Дюррал вздохнул.
– Какая досада.
– А то! – ухмыльнулся один из них.
– Шансы не так уж плохи, – сказал Дюррал. Казалось, он на полном серьёзе пытался убедить четверых парней, стоявших у меня за спиной, капитулировать. – На самом деле скорее четверо против двоих.
Здоровяк хмыкнул. И отвесил мне такой подзатыльник, что потемнело в глазах.
– Эта мелкая шавка? Она тебе не поможет.
Дюррал улыбнулся.
– Не эта шавка.
Он издал короткий резкий свист. В первый миг ничего не произошло. А потом мы все услышали скрежет когтей по деревянному полу. И скрежет этот быстро приближался.
Нас обдуло ветром, когда пёс Дюррала прыгнул и накинулся на парня, мечтавшего меня повесить. В псе вряд ли было больше сорока фунтов, но когда он врезался в Вешателя, того снесло с ног и приложило лицом о стол. Пёс тут же развернулся и уселся парню на голову.
– Уберите его! – заорал здоровяк, теперь ставший собачьим креслом. Он попытался ударить пса ножом, но не мог изогнуть локоть под нужным углом.
Молниеносным движением Дюррал выхватил у него оружие, повернул и прижал остриём к кисти парня.
– Одно резкое движение – и ты больше никогда воспользуешься этой рукой.
Остальные трое зашевелились, обходя наш стол и вытаскивая собственные ножи, чтобы напасть на собаку. Я попыталась пнуть одного из них – в конце концов пёс мне понравился.
Мой удар не попал в цель, но задержал мужчин, так что я успела дотянуться до висящей за спиной сумки-тубуса. Шпага – не лучшее оружие в свалке, но, может, я дам Дюрралу время и он успеет достать своё собственное оружие?..
Однако ж, когда я оглянулась, он сидел, откинувшись на спинку стула, словно ничего не происходило. Разве только нож по-прежнему прижимался к тыльной стороне ладони здоровяка.
– Цивилизованные люди, – начал Дюррал, обводя взглядом всех парней поочерёдно, – при первой встрече обычно представляются друг другу. Может, начнём? Меня зовут Дюррал Бурый или – иначе – Путь Бродячего Чертополоха.
Я ощутила дрожь, когда он произнёс эти слова, хотя не понимала толком, что они значат. А вот спутники Вешателя, видимо, понимали – ибо выглядели так, будто им очень захотелось оказаться как можно дальше от этой таверны.
– Далее. Сегодня вздорник, – продолжал Дюррал, словно вознамерился рассказать историю. – А это мой любимый день недели для смерти.
Его пёс зарычал.
– Хороший день и для убийства, – перевёл Дюррал.
Всё ещё держа здоровяка за запястье, он сунул остриё ножа парню прямо в ухо, как будто собирался его почистить. Наклонившись поближе, Дюррал прошептал:
– Если тебе интересно: независимо от того, кто начнёт драку, ты умрёшь первым.
Он через стол посмотрел на меня.
– Тебе страшно, девочка?
Я покачала головой.
– В самом деле? А я тут чуть не обмочился.
Что я должна была на это ответить, интересно?
Дюррал улыбнулся остальной троице, хотя остриё ножа держал прямо в ухе Вешателя.
– Разве жизнь не прекрасна? Спорим, никто из нас, проснувшись сегодня утром, не думал, что день закончится так. Верно же?
Братья зарычали громче собаки. И произнесли много разных слов. В основном это были ругательства. Некоторые из них я знала, другие звучали настолько глупо, что мне стало смешно. Впрочем, я не засмеялась, поскольку в тот момент вообще не особенно прислушивалась к их угрозам. Я смотрела на губы Дюррала. Он признал, что испугался. Сказал это так, будто хотел, чтобы его услышали. И вместе с тем продолжал безмятежно улыбаться.
Он как будто подстрекал напасть на него… Нет. Не подстрекал. Не то слово. Он выпендривался.
