Край звезды опустился вниз, к одному из сигилов над моей ключицей.
– Ты про́клятая крыса-медек, убегающая от кошек, чьи когти всегда будут в сто раз острее твоих. Избавление от этих отметин ничего не изменит. Ни капельки.
Стальная звезда вновь исчезла внутри её манжеты.
– Если забудешь, кто ты есть, Крыска, умрёшь в тот же день.
Возможно, вам кажется, что подобный урок непременно должен запомниться. Что нельзя забыть нечто столь простое и столь глобальное. Вы ошибаетесь.
Вы же только что наблюдали, как Дюррал Бурый расправился с четырьмя парнями, готовыми меня убить. Вы воочию увидели способности, которыми обладали эти странники-аргоси, увидели таланты, не требующие магии, а только острого ума…
Вы чертовски правы: я забыла.
– Ну, будешь играть? – спросил он, переставляя карты в руке. – Или у меня такое красивое лицо, что ты не можешь отвести от него взгляд?
Несколько часов мы сидели друг напротив друга за неровным столом в этой захудалой таверне… Ну, я говорю «захудалая», но это вполне могла быть самая прекрасная таверна во всех Семи Песках. Не исключено. Я просто совершенно не разбираюсь в достоинствах и недостатках таверн.
Так или иначе, к этому времени я была одержима желанием понять, что же это за аргоси такие, а Дюррал был полон решимости не говорить мне ничего – и изъяснялся расплывчатыми намёками. Одновременно он учил меня играть в карты, и в конце концов я увлеклась ими.
– Три закона определяют исход игры, – сообщил он мне чуть раньше этим вечером.
– Удача? – предположила я.
– Нет, не она, – отозвался Дюррал. – Первый урок, который заучивает аргоси: какие бы карты ни были у тебя в руке, они выигрышные, если знать, как их разыгрывать.
В картах, как и в жизни, это было полной ерундой. В любой игре одни карты ценны, а другие бесполезны. После тасования колоды они выпадают случайным образом. Удача – это когда тебе досталась хорошая карта. Невезение – когда не досталась. Счастливые рождаются магами джен-теп. Неудачники – медеками.
Однако, по словам Дюррала, победа или поражение в игре в первую очередь зависели от некоей штуки, которую он называл «арта пресис». Насколько я поняла, это был своеобразный способ замечать неприметные вещи.
– Если ты знаешь, что в твоей руке, то знаешь, чего нет в моей. Каждый раз, когда противник сбрасывает карты, он показывает тебе то, что было у него раньше и что ему больше не нужно. Если его пальцы задерживаются на той или иной карте, если он щурится, если облизывает губы, не задумываясь об этом, он показывает тебе форму своих мыслей, цвета своих намерений, текстуру своих планов.
Да, я вообще ничего не поняла.
Второй закон было немного попроще: «арта локвит» или «разговор на языке игры». На самом деле это просто заумный способ сказать: «Не делай глупых ошибок». Видите ли, в каждой игре есть свой собственный набор правил, и из них можно вывести ключевые принципы. Несоблюдение этих принципов – например, выбросить даму требушетов, которая обеспечила бы благосклонный двор в игре «Королевские дороги», – это просчёт, который может стоить вам выигрыша. Я делала такие ошибки много раз.
Третий закон Дюррала объяснить намного сложнее. Он назвал его «арта туко», и когда я спросила, что это значит, он ответил: это талант аргоси к стратегии. В общем, нечто, связанное с общим подходом к игре, когда дело не в конкретных картах и сбросах, а в пути, который вы выбираете для достижения победы. В большинстве случаев это сводилось к тому, чтобы понять стратегию оппонента и сделать наоборот.
Взять, например, «Семь грехов» – игру, в которой одна масть считается нечестивой, а цель игры состоит в том, чтобы закончить её, имея на руках как можно меньше «грехов». Популярная стратегия тут – заставить противника забрать ваши «грехи», скидывая их всякий раз, когда у него слишком мало карт, поскольку каждый игрок должен вытянуть что-то из стопки сброса, прежде чем брать новые карты из колоды. Однако вы также можете выиграть «Семь грехов», собрав «полную нечестивую руку» (то есть все семь ваших карт «греховной» масти). Поэтому, если вы знаете, что оппонент пытается навязать вам свои «грехи», хорошая стратегия – создать впечатление, будто вы делаете ошибки, которые вынуждают вас их брать. При этом скрывая тот факт, что это и было вашей целью с самого начала.
Всё просто, правда? Вот только чем больше «греховных» карт у вас останется к концу игры, тем больше денег придётся выложить, если вы не собрали полную руку. Таким образом, если вы решили собрать «нечестивую руку», но не преуспели, это может обойтись вам гораздо дороже обычного проигрыша. Вот о чём эта арта туко.
В общем, любой профессиональный картёжник скажет вам (или, по крайней мере, так утверждал Дюррал), что в игре имеют значение только три вещи: арта пресис, арта локвит и арта туко.
Ну, правда, есть ещё четвёртый элемент – и ему не требуется причудливое название. Он оказался единственным, в чём я была хороша.
Обман.
Жульничество, конечно, противоречит правилам, но это важно только в том случае, если вас поймают.
Дюррал, хотя он умел ловко тасовать колоду и заставлял карты появляться и исчезать по своему желанию, плохо замечал шулерство. Я впервые обнаружила это во время игры «Копья и змеи», в которой… Знаете что? Вам на самом деле не нужно знать, как играть в «Копья и змей». Достаточно сказать, что тузы (это самые сильные карты, пусть и с дурацким названием) в этой игре очень важны.
– На полу лежит карта, – сказала я, заметив туза, который, видимо, выпал из колоды, пока Дюррал её тасовал.
– Хм?
К тому моменту Дюррал уже не особенно интересовался игрой. Он был слишком занят, строя глазки даме, подававшей нам еду и напитки. Он то и дело вынуждал её подходить к нашему столику, заказывая крошечные порции мяса, сыра, хлеба и овощей в маленьких глиняных мисках, покрытых голубой глазурью.
Дюррал позволял мне отъесть чуть-чуть от каждой порции, а потом ждал, не стошнит ли меня снова.
– Ты такая тощая, что невозможно понять, с чем управится твой желудок. Поэтому съешь немного и посмотрим, останется ли оно внутри.
Всякий раз, покупая мне очередное блюдо, он клал на стол новую монетку. Обычно – медный сотик, который тут называли «плевок». Сперва я думала, что это чаевые для подавальщицы, но она их не брала. Тогда я спросила, почему, и Дюррал объяснил, что медные плевки показывают, сколько я должна ему за гостеприимство и, следовательно, сколько обязана выиграть в карты. Это казалось несправедливым, поскольку не я решала, что покупать. Тем более если сложить все порции вместе, еды было много больше, чем я вообще могла съесть. Кроме того, Дюррал наверняка переплачивал, поскольку хозяйка таверны улыбалась ему всё шире.
Когда куча медных плевков начала соскальзывать со стола, я запротестовала:
– У меня нет денег на ставку. Как тогда вообще играть?
