– Эти карты не помогут ничего предсказать, – сказал Дюррал. – Аргоси не зацикливаются на будущем, как и не живут прошлым. Но вот что я могу сделать: понять настоящее и увидеть, как меняются времена.
Он сунул колоду мне в руки. Я покопалась в ней, удивляясь тому, как каждая карта в каждой масти изображает разные аспекты культуры и их отношение к миру.
Другая часть меня только ожесточилась. Я вернула колоду.
– Может, ты и видишь настоящее в этих картах, Дюррал. А я… все картинки показывают мне только то, чего не хватает.
– Забавно, – сказал он. – Моя арта пресис подсказывала то же самое. Но потом, пару месяцев назад, случилось нечто, и я понял, что моя колода неполна.
Он расправил колоду и держал её на ладони почти благоговейно.
– Не хочешь вытащить карту, девочка?
– Мы в городе джен-теп, Дюррал! Мы здесь не гости и не туристы, а сбежавшие пленники! Как только маги из Тайного Общества закончат наблюдать за дурацкими поединками учеников, они узнают, что мы вырвались из клетки. И тогда на нас начнётся охота. Так что прости, меня сейчас не интересуют твои идиотские карточные фокусы!
В ответ Дюррал ухмыльнулся.
– Да?
Он махнул рукой над колодой, как один из тех фокусников пограничья, которых так любят в Семи Песках.
– Даже если карта поможет перехитрить Тайное Общество, заставить их прекратить эксперименты и, возможно, позволит нам выбраться из города живыми?
Это была бы чертовски крутая карта.
Расстроенная и разозленная, я протянула руку и взяла верхнюю карту из колоды. Её рубашка была такой же, как и у всех прочих – с нарисованным вручную компасом и символами воды, грома, ветра и камня вместо сторон света. Но, перевернув карту, я поняла, что она не похожа на остальные. На картинке не было масти – ни щита, ни чаши, ни септаграммы, ни даже листа. Я увидела изображение девушки с вьющимися рыжими волосами, одетой в длинное пальто. Девушка была примерно моего возраста. С резко очерченным подбородком, как у меня. И с серо-зелёными глазами – как у меня… Собственно говоря, это и была я, за исключением двух деталей. Во-первых, у неё на голове красовалась пограничная шляпа, как у Дюррала, лихо сдвинутая набок. А во-вторых, у девушки была улыбка, какую я ни разу не видела, глядя на своё отражение, – ни в зеркале, ни в луже грязной воды, ни даже в глазах врага. И всё-таки же эта улыбка была мне знакома. Может, потому что, подняв взгляд от карты, я обнаружила, что смотрю прямо на неё.
– Когда ты это нарисовал? – спросила я Дюррала.
– На следующий день после того, как ты пыталась украсть флягу из моей седельной сумки возле придорожной таверны. Или, если быть более точным, после того, как ты сбежала с моим империалом.
– Но почему? Я тебя обворовала. Зачем же ты…
– Та монета, конечно, была красавицей, но я решил, что тебе она нужнее, чем мне. Как я уже говорил тебе, девочка, Дюррал Бурый отлично разбирается в людях. И у меня лучшая арта пресис из всех, какие я видывал.
Я снова посмотрела на картинку – на весёлую дерзкую девицу, которая выглядела так, словно вот-вот подмигнёт мне.
– Она не та, кто я есть на самом деле, – сказала я.
Дюррал забрал у меня карту и сунул колоду обратно в карман пальто.
– Готов поспорить на жизни множества людей – в том числе и свою, между прочим, – что ты именно эта девушка, Фериус Перфекс.
Он продолжал путь по извилистой улице, вынуждая меня следовать за ним.
– Я не такая, как ты, Дюррал. Я не какой-то странствующий пацифист с рыцарской честью и воровской хитростью. Я не сражаюсь с магами, имея в запасе только парочку фокусов, – и не отношусь потом к своим врагам с бесконечно бо́льшим состраданием, чем они того заслуживают.
Аргоси помолчал – всего секунду, занеся правую ногу над тротуаром.
– Почему бы и нет, девочка? Если ты спросишь меня, это звучит неплохо.
– Потому что, когда мне было семь лет, я видела, как моих родителей разорвали на куски заклинанием джен-теп. Потому что четыре года спустя у меня на глазах уничтожили мой клан. Потому что ещё через шесть месяцев два самых добрых и благородных человека, каких я только встречала, погибли, пытаясь защитить меня.
Я дёрнула за ворот своего пальто.
– И потому что на меня надели этот ошейник.
Дюррал вытянул палец и постучал по одному из сигилов.
– Забавно, – сказал он. – Не похоже ни на один ошейник, которые мне доводилось трогать. – Он наклонился ближе. – Да и не выглядит как ошейник. Если ты спросишь меня, это больше напоминает ожерелье. – Дюррал выпрямился. – Очень красивое ожерелье, между прочим. Никогда такого не видел.
Он зашагал по улице, мимо роскошных домов и магазинов. Прохожие улыбались и беседовали друг с другом как ни в чём не бывало. Словно их руки были чисты от крови.
Я догнала Дюррала и схватила его за запястье, пытаясь остановить, но он скинул мою руку и продолжил путь.
– Ты сказал, что аргоси спасают мир! – крикнула я. – Но за чей мир вы боретесь? Их… – Я махнула рукой в сторону джен-теп, беспечно идущих по своим делам, – или мой? Потому что за оба сразу сражаться нельзя!
Он внезапно остановился, и я быстро поняла почему. Улица вливалась в ещё один широкий проспект, даже более величественный, чем первый. Ярдах в пятидесяти впереди возвышались семь мраморных колонн, окружавших городской оазис. Внутри толпились десятки посвящённых джен-теп, сотни родителей и учителей. Среди них выделался принц местного клана, сидящий в золотом паланкине; магическая энергия текла вокруг его татуировок, которые светились, словно шесть разноцветных созвездий, обвивающих предплечья.
Дюррал обернулся ко мне. Его бесшабашная ухмылка, сияющая ярче солнца, стала такой свирепой, словно он лишился рассудка. Он сдёрнул с головы свою пограничную шляпу и надел на меня, сдвинув под таким же углом, как на карте.
Когда Дюррал заговорил, его голос был полон смеха и арта валар – этого странного таланта аргоси к смелости. И я задумалась: а знаю ли вообще этого человека?
– Просто смотри на меня, – сказал он.
Глава 43. Оазис
Как найти нескольких членов Тайного Общества среди сотен джен-теп, одетых в развевающиеся мантии и облегающие платья с узорами их Домов?
Оказывается, это совсем не сложно.
– Маги, – снисходительно сказал Дюррал, – худшие в мире игроки в покер.
Их было шестеро. Шесть пар глаз в толпе родителей учеников, наблюдающие, как подростки моего возраста демонстрируют магические способности в надежде на продвижение в учёбе.
Мы стояли за каменными колоннами. Члены Тайного Общества казались мне совершенно обычными людьми. Мужчины и женщины всех возрастов, с непохожими чертами лица, с разным цветом волос и кожи. Они так отличались друг от друга, что вполне могли быть выходцами из шести разных народов. Единственное, что их объединяло – удивление и ненависть во взглядах, когда они пристально смотрели на нас с высоких трибун, обращённых к оазису.
