Фериус Перфекс. Забавное имя, если подумать. На самом деле даже не женское. Но оно моё, я и произношу его вслух просто чтобы услышать звук.
Фериус Перфекс.
Хм… звучит странно.
– Фериус Перфекс!
А теперь ещё более странно. Это не мой голос.
– Девочка, ты так и будешь стоять тут весь день?
Я открываю глаза. Оазиса больше нет. Высокие мраморные колонны, каменный бассейн с серебристой водой, принц клана, Ала-трис… Всё исчезло. Я в пустыне. Подо мной песок, голубой из-за осколков азурита – минерала, который дал название этому региону.
Я оборачиваюсь, но города джен-теп не видно.
– Чёрт побери! – ругаюсь я.
Либо Ала-трис не смогла правильно наложить второе заклинание, либо кто-то из Тайного Общества вмешался и снова сунул нас в клетку разума. Хотя… если заклинание испорчено, почему я не забыла имя Ала-трис? И своё? Как мне удалось вспомнить… всё?
Руки Дюррала скрещены на груди. Он раздражённо смотрит на меня.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Три дня я терплю это, девочка. Три дня мы идём по проклятой пустыне, и ты впадаешь в транс каждый раз, когда мы останавливаемся на ночлег. В итоге я один разбиваю лагерь, делаю всю работу, а ты просто стоишь и бормочешь своё имя. Потом ты просыпаешься, и разговор повторяется – снова и снова.
– Где мы? – спрашиваю я. – Куда мы идём?
Он закатывает глаза и тяжело вздыхает. Впрочем, этот вздох слишком наигранный, чтобы я по-настоящему встревожилась. Дюррал ворчливо рассказывает, как Ала-трис наложила второе заклинание и как мы вышли из него в оазисе, но принц клана использовал магию песка, чтобы вовремя заморозить всех остальных, и мы убрались, не поднимая шума. После этого принц сказал Дюрралу, что был бы очень признателен, если б аргоси хоть некоторое время не вмешивались в дела джен-теп. Потом он попрощался с нами, и мы отправились в путь.
– Он предупредил меня, что сперва ты будешь немного сбита с толку, – сказал Дюррал, подталкивая меня. Мы двинулись дальше, в глубь пустыни. – Не понимаю, почему у меня зверски болит голова, а ты просто выпадаешь из реальности на несколько часов, и мне остаётся только слушать, как ты снова и снова повторяешь «Фериус Перфекс», словно это какое-то чёртово магическое заклинание.
Я смотрю на небо. Ещё рано. Утреннее солнце манит всевозможными обещаниями, которые, вероятно, не выполнит. Потом я смотрю на полосу голубой пустыни перед нами.
– Куда мы идём?
– У нас есть миссия, девочка.
– Миссия?
Я останавливаюсь и хватаю его за руку.
– Дюррал! Мы отбились от воскового человека! Мы бродили по воображаемому миру, который оказался тюрьмой! Едва вырвавшись, мы столкнулись с двумя сотнями магов джен-теп и заставили наши мозги взломать не одно, а целых два заклинания шёлка! Тебе не кажется, что мы заслуживаем отдых в каком-нибудь тихом городке?
– После миссии, – говорит он и шагает дальше в пустыню.
– Что за миссия? – кричу я ему вслед.
Дюррал указывает на землю. Лишь теперь я вижу едва заметные следы, по которым он, видимо, шёл всё это время.
– Надо найти моих чёртовых пса и коня, – говорит он. – Ты не поверишь, в какие неприятности может ввязаться эта парочка, если за ними не уследить.
Эпилог. Путь Воды
В конце концов мы нашли Толво и Квадлопо возле городка под названием Сеттлерс-Энд, где они попали в ещё бо́льшую передрягу, чем предполагал Дюррал. Каким-то образом, выходящим за рамки понимания, они снова связались с той белкокошкой, и она привела их в загородный дворец одного богатого аристократа, где они втроём едва не…
Знаете что? Это совсем другая история. Скажу только, что в тот момент, когда мы их спасли, Толво и Квадлопо уже направлялись к плахе, а белкокошка слиняла с большой кучей драгоценных камней. Где-то тут есть мораль.
Как насчёт меня? Ну, здесь всё немного сложнее. Дюррал отвёл меня на юг, в пыльный городок на границе между Даромом и Гитабрией, и там познакомил со своей женой Энной – выразившись со свойственными ему дипломатией и тактом:
– Прости, милая, я задержался. Это Фериус. Подумай: может, мы захотим её удочерить?
Энна выглядела совсем не так, как описывал Дюррал в своих историях, но всё-таки была очень красива. Она окинула меня цепким взглядом. Арта пресис Дюррала казалась всего лишь бледной тенью её таланта.
– Я думала, Фериусом зовут твоего пса, – наконец сказала Энна.
Дюррал пожал плечами и ушёл в сарай, чтобы расседлать Квадлопо, оставив меня наедине с этой странной и пугающей женщиной. Мы не обменялись и двумя словами, когда она спросила:
– Ты уверена, что хочешь остаться с нами, дитя? Знаешь, как говорят? Один аргоси – беда, два – веское доказательство, что приближается конец света.
Я оглядела прихожую их небольшого двухэтажного дома. О нём особо нечего сказать, да и не похоже было, чтобы кто-то проводил здесь много времени. После особняка сэра Джерваса и сэра Розариты… да чёрт возьми, даже после промозглого полуразрушенного величия Чёрного галеона, это место не казалось чем-то особенным. Не знаю почему я так занервничала, почему так сильно испугалась при мысли, что она не позволит мне тут остаться. Зачем ей это?
Дрожа всем телом, я ответила:
– Пожалуйста, мэм… если вы разрешите мне здесь жить, обещаю, что… что я буду хорошей девочкой.
Энна проницательно взглянула на меня, а потом – как будто один этот взгляд открыл ей сотню секретов – протянула руку и взяла меня за щёку.
– Нет, – сказала она.
Я почувствовала, как рушатся все надежды. Разумеется, она не хочет, чтобы я здесь жила. Дурацкий Дюррал появляется после нескольких месяцев отсутствия, притаскивает в дом Энны полуголодную дикарку и предлагает её удочерить. Как ещё ей реагировать?
– Простите, – сказала я. – Вы правы.
Она взяла меня за обе руки и поцеловала каждую. Уголки её рта приподнялись – один чуть выше другого, и я поняла, откуда Дюррал спёр свою фирменную ухмылку. А потом Энна заключила меня в объятия, и те её прикосновения я помню по сей день.
– В этом доме не нужны хорошие девочки, – сказала она.
Да, ты действительно можешь влюбиться мгновенно.
Так или иначе, за прошедшие шесть месяцев я не оправилась до конца. Я до сих пор путаюсь в событиях. Я всё забываю. Я часто смотрю на себя в зеркало. Может, вам это кажется смешным, но иначе я не могу вспомнить, как выгляжу. Иногда я открываю глаза среди ночи и вижу, что Дюррал и Энна стоят возле моей кровати в ночных сорочках – значит, я опять кричала во сне.
Порой я слышу голоса. Мет-астис говорит, что эксперимент продолжается. Арисса предупреждает, что я должна уйти… Дюррал настаивает, что я сама решаю, позволять ли этим призракам беспокоить меня. Энна напоминает, что Дюррал, каким бы мудрым он ни был на пути аргоси, временами так же слеп, как любой другой мужчина.
