— Что?! Чей отец? — потрясла головой Вера.
— Вер, ну ты чего? — встала перед ней Зойка, уперев руки в крутые бока. — Герман Реверт, наш Речной король, отец Марка, владелец заводов, газет, пароходов, а точнее одного завода, рыбоперерабатывающего, одного речного порта и одного моста, других у нас нет и компании «Открытая Река», отошёл в мир иной три месяца назад. Скончался после продолжительной болезни, как написали в некрологах.
Да, Вера знала. Будь она слепа, глуха и прикована к кровати, ей бы всё равно нашли способ донести. А она работала, встречалась с людьми, ходила по магазинам. Но сейчас её поразило не это.
— Три месяца назад? — словно стукнули Веру пыльным мешком по голове.
Именно тогда у мужа начались неприятности с бизнесом.
Он занимался автомобильными шинами, в основном для грузовых машин. Торговал крупным оптом, вагонами. Работал с организациями. И много лет арендовал склады в железнодорожном тупике, который у него пытались забрать. Нечестно, нагло, угрозами пытались согнать с удобного места, куда подходили железнодорожные пути, а к ним примыкали огромные площади под открытым небом. Хотели заставить его отказаться от аренды и, как минимум, найти себе другое место.
Три месяца назад в назидание даже устроили поджог.
Вера не вникала, знала ситуацию лишь в общих чертах. Алексей неохотно делился. Знала, что он не сдался и своё место без боя отдавать никому не собирался.
Вот только ей никогда не приходило в голову, что это могло быть связано.
Из-за неприятностей с бизнесом муж стал злым, озабоченным, нервным. Может, потому так остро и воспринял результаты теста ДНК. Но он же неглупый мужик, образованный, и, как ни пытался свалить ответственность на Веру, понимал, не мог не понимать: он рыжий, Вера блондинка, а Ванечка темноволосый. Но за пять лет он ни разу её ни о чём не спросил. К ней и к ребёнку относился хорошо. Как ни подзуживала его свекровь.
До неприятностей.
Именно когда умер отец Марка, они у него и начались.
И тогда же, когда Марк Реверт был здесь — приехал попрощаться и похоронить отца, — муж документально подтвердил, что Ванечка не его сын. И это Вера уже ему сказала, что Ванька сын Марка. В конце концов, она ведь могла залететь от любого другого.
А Марк? Он тоже знает? Покрылась Вера ледяным потом.
Ответ напрашивался сам собой — такое шило в мешке не утаишь, а раз об этом судачил весь город, тем более.
Но всё же, это связано одно с другим, или Вера выдумывает?
— Хорошо, что Марк успел попрощаться с отцом, — опустила она взгляд на тележку, вытащила шпатель и вернула на место. — Пусть они поссорились и много лет не общались, но у них была эта последняя возможность поговорить.
— Верочка, зайка, давай толкай свою телегу на выход, а то и я ничего не успею, — укоризненно покачала головой Зоя, глядя на подругу. Словно говоря: Кому ты заговариваешь зубы? Кого пытаешься обмануть? Зойка сама ухватилась за перекладину тележки мускулистыми как у боксёра руками, что для хозяйки этого самого строительного супермаркета было неудивительно, а потом добавила: — Да, хорошо. Но теперь, говорят, он вернулся, — она многозначительно подняла брови.
— Так говорят или вернулся? — махнула Вера сыну, чтобы не отставал.
— Ходят слухи, что вернулся. Никто его пока не видел. Никто не знает, что он задумал и чего от него ждать: войны или мира. Но по сути он единственный наследник «Реки». А значит… Король умер. Да здравствует, король!
Проклятье! Вера выдохнула. Вернулся — это совсем не одно и то же, что приехал на одну ночь. Вернулся, это же… Ч-ч-чёрт!
— Спасибо, Зой! — обняла она подругу, рассчитавшись на кассе. — Далеко там мой сланец?
— Да приедет, приедет твой сланец. Будет в срок. Успеешь до конца сезона ещё и подпорную стенку сделать и дорожки положить, как задумала, — покачала она головой. — Я ей говорю Реверт вернулся, а она всё про работу да про работу.
— Сама-то! — отмахнулась Вера. — Надо бы встретится уже, Зой, посидеть, поболтать. Лето прошло и не заметили. Понимаю: сезон. И уже середина осени, — Вера снова глянула на часы. — Господи! У меня ещё сегодня какой-то деловой ужин!
— У губернатора? — удивилась Зоя.
— Тебя тоже пригласили? — обрадовалась Вера.
— Да ну, что ты! — отмахнулась та. — Я всего лишь частный предприниматель и ответственный налогоплательщик. Я в те круги не вхожа. А вот Марк… — она многозначительно поиграла бровями. — Но ты же не думаешь, что он не знает где и с кем ты живёшь?
— Его это больше не касается, — упрямо вздёрнула Вера подбородок.
— Я бы сказала, что его это вряд ли остановит. Из всех парней, что на тебя заглядывались, ты ведь умудрилась выйти замуж именно за Измайлова. С которым у Марка и так отношения, мягко говоря, были натянутые. Сколько раз они дрались из-за тебя?
— Ты вроде сказала Марк привёз с собой девушку? — парировала Вера, не желая, чтобы разговор сворачивал на тему «почему Алексей». — А всё остальное было давно. До того, как Марк меня бросил, если ты, конечно, не забыла.
Зойка вздохнула, что означало «Как же трудно с тобой спорить, твердолобой! Но, если что, я предупредила!» и махнула рукой на прощание:
— Марку привет!
Вера посадила Ваньку сверху на мешки и под его радостный смех понеслась как бронепоезд по длинному пандусу к припаркованной машине, толкая перед собой гружёную тележку.
И только когда посланный Зойкой вдогонку грузчик помог сложить в багажник товар, Вера поняла зачем нужна мужу на том ужине.
Зойка права: он же там будет! На чёртовом ужине. Чёртов Марк. Если теперь он владелец порта, и моста, и завода, то просто обязан быть на приёме у губернатора.
А её муж не упустит возможность лишний раз показать Вере её место.
Или показать Марку: кто теперь её «хозяин»?
А у неё…
Так, подождёт парикмахерская! Ей срочно нужно новое платье!
Глава 2. Марк
— Как же я ненавижу все эти бумаги, счета, цифры. Договора, — выдохнул Марк и отвернулся от аудитора.
Зажав в руке фотографию ребёнка, он упёрся плечом в откос окна и с тоской посмотрел на гладь воды.
Река виднелась дальше, серебрясь в закатном солнце, как чешуя гигантской рыбы, здесь же под окнами конторы в порту стояли гружёные баржи, работали краны, ругались грузчики — кипела работа, что не прекращалась ни днём, ни ночью.
Ни днём ни ночью, сколько он себя помнил.
И везде синела эта грёбаная надпись: «ОR». «Оpen River». «Открытая река».
Открытая. Словно его отец был Давидом Ливингстоном, открывшим миру Замбези. Впрочем, он так много сделал, чтобы через реку, наконец, построили мост и соединили берега автомобильным движением, что, можно сказать, да, он её открыл. Открыл для пешеходов. Открыл для людей, что жили в деревнях на левом берегу возможность работать в городе на правом, а для горожан на правом — не дожидаясь начала судоходного сезона, добираться до дач на левом. Но, главное, открыл для большегрузных машин, что устремились в регион со всех уголков необъятной страны. И этим… нажил себе столько врагов, сколько волос было на его седой голове. Но это Марк понял уже потом.
