— Конечно, — легко согласилась Вера.
— Я тогда привезу к обеду еду на всю ораву твоих работников, как договорились, — кивнул Марк и тогда всё посмотрю. Хорошо? — он коснулся её руки.
Белка крепко её сжала.
— Конечно.
Она уже вышла из машины у дома, похожего на средневековый замок, сложенный из бежевого камня, когда Марк спросил:
— А как её зовут?
— Кого? — удивилась Вера и поёжилась. После тёплой машины на улице было холодно. Так остро чувствовалось приближение зимы.
— Хозяйку дома, — Марк отстегнул Ваньку из детского кресла и захлопнул дверь, так и держа его на руках, тёплого, славного, родного.
— Иванна Вигеновна, — поправила Вера на плече сумку.
Этот её простой жест, на который ушло не больше секунды, Марку показали словно в замедленной съёмке — так вдруг сгустился воздух. И так же медленно, растягивая слова, он повторил, не узнавая свой голос:
— И-ван-на Ви-ге-нов-на… Ты… — тряхнул головой Марк, пытаясь избавиться от ужасного гула, что появился в ушах, словно их заложило, —… работаешь на Ваан?
— Ты знаешь Ваан? — удивилась Белка.
— Да, — кивнул Марк, остро чувствуя, как мир рушится. Что это и есть тот самый миг, которого он так боялся — точка, в которой пересеклись его миры и вливаются друг в друга, как волна накрывает рухнувшую плотину, снося всё на своём пути и увлекая за собой обломки. Две воды: светлая и тёмная, становились одной рекой, но Марк был не уверен: выплывет ли.
— Давно? — спросила Белка, всматриваясь в его лицо: он знал, что смертельно побледнел.
— Достаточно.
Она выдохнула так, словно ей дали под дых.
— Марк, я же просила: расскажи мне всё.
— У нас была всего одна ночь, разве за неё успеешь всё? И я… Вер, я не могу рассказывать то, что касается не только меня. Это не мои секреты. А Ваан влиятельная женщина, с большими связями, тщательно оберегающая свою личную жизнь.
Белка покачала головой, словно видела его первый раз, или не верила больше ни единому слову.
— Как тебя звали в той жизни?
Чёртова та жизнь проносилась у Марка перед глазами, когда он смотрел, как наполнялись слезами Белкины глаза.
— Как тебя звали, чёрт побери, Марк? У тебя ведь было тогда другое имя, да?
— У меня было много имён. Всё время разные. С ними мне тоже помогала Ваан.
— К чёрту Ваан! — рявкнула она. — Как тебя звали, когда вы познакомились?
— Григорий, — ответил Марк. — Григорий Селиванов.
— Гриша, — выдохнула Вера и закрыла глаза.
— Вер! — прошептал он.
Она подняла руку ладонью вперёд, заставив его замолчать, а потом повернулась к Ваньке:
— Пойдём? — и когда он кивнул, подхватила на руки и пошла.
— Вера! — крикнул Марк.
Она резко обернулась.
— Марк, езжай уже по своим делам. Они наверняка у тебя есть.
— Есть, но сейчас они здесь. Все мои дела. Все мои самые важные дела.
— Потом поговорим, — она прижала к себе ребёнка, развернулась и почти побежала к дому.
Он точно знал о чём они должны поговорить.
Гриша… Женщина и её дочь…
Файлин.
Она знает про Файлин.
Марк почти инстинктивно поднял вверх лицо.
Нет, всё было ещё хуже.
В окне второго этажа стояла Ваан.
Файлин здесь.
Глава 35. Вера
Дура! Господи, какая же я дура!
Я её жалела, сочувствовала, переживала за неё, даже хотела найти её Гришу и привести к ней насильно, а она… всё это время она знала, что её Гриша — мой Марк и рассказывала мне, как он…
Вера тряхнула головой, прогоняя щедро приукрашенные воображением картинки. Ванька смотрел испуганно, но Вера ему улыбнулась. Присев на корточки в мраморном вестибюле, она снимала с него шапку, куртку.
— Всё в порядке, малыш, — потрепала его по голове.
— Вы ф папой опять поффорились? — смотрел он тревожно.
— Да, люди иногда ссорятся, Вань, — кивнула Вера, отдавая Наташе, домработнице Ваан, кроткой доброй женщине, свою и Ванькину одежду. С ней Вера договорилась ещё вчера, что она присмотрит за ребёнком. — И взрослые. И дети. Правда, Наталья Ивановна?
— Конечно, — уверенно кивнула женщина, глядя на Ваньку. — А потом мирятся.
— А моя мама ф папой не помирились. Они развелись, — приводил ей ребёнок свои аргументы. Справедливые. — Ф первым папой. А теперь они снова поссорились фо вторым.
— Значит, они уже ссорились? — протянула ему руку женщина и понимающе кивнула.
— Да, давно. И долго не разговаривали, — охотно делился с ней малыш, пока Вера плелась сзади, опустив голову. — Но папа фказал, что они всё равно будут вместе, потому что он никому маму не отдаст. И меня никому не отдаст. Потому что он мой родной папа, — добавил он с гордостью.
— Ну раз папа так сказал… — вежливо поддакивала женщина. Она обернулась и дала понять Вере, что та может идти.
Вера благодарно ей кивнула и пошла в зал, где уже вовсю кипела работа.
— Вера Сергеевна!.. Вера Сергеевна!.. — загалдели со всех сторон, стоило ей войти.
И она рада была с головой окунуться в работу, лишь бы не думать о том, что творится у неё в душе. Лишь бы не чувствовать это: Гриша…
А на самом деле всё это время Файлин рассказывала ей про Марка.
Это Марк был её первым и единственным мужчиной. Марк был на всех её скульптурах. Марк полетел за ней в Конго, получил две пули в грудь и сорвался вниз со здания ратуши.
Всё это было про него.
Ей не зря казалось. Не зря мерещилось… А Файлин знала!
— Здесь не получится по плану, — тыкал у неё перед носом в лист ватмана бригадир строительной бригады. — Вот здесь силовой кабель.
— А в планах постройки дома он должен быть здесь, — тыкала Вера в свой чертёж.
— Здесь вообще с проводкой чёрти что, — спустился со стремянки специалист по натяжным потолкам и показывал ей на полоток, размахивая руками. — Там закрепится не сможем — пустота. Тут — надо заново штробить.
— Так, — кивнула Вера, выслушав всех по очереди. — Вы сдвигайте фонтан на полметра вправо. Тогда ничего не заденем?
— Тогда у нас не сойдётся, — вмешались художники.
— Значит хорошо, что вы ещё не начали, тоже смещайтесь вправо, — она развернулась. — Здесь штробите…. Здесь цементируйте пустоту, а потолки пока начинайте делать с другого угла… Это убирайте, не пригодится совсем… Здесь разберите угол и переставьте всё сюда, чтобы весь день не спотыкаться…
