Я медленно повернула голову. С непроницаемым видом он продолжал смотреть в почти замерзшее окно, словно действительно мог в нем что-то разглядеть.
– А я видела, как ты чудесно проводил время в пятницу, – парировала в ответ.
Алекс повернулся. В седых предрассветных сумерках замкнутое лицо терялось в тени.
– И как, Шарлотта, тебе понравилось целоваться с северянином? – с ледяной интонацией вымолвил он.
– Да, – не отводя взгляда, спокойно ответила я. – Сравнить, конечно, не с чем, но, по-моему, было очень неплохо… А тебе понравилось с той девушкой? Не запомнила, как ее зовут.
В синих глазах собеседника появилось напряжение. На лице заходили желваки. Держать драматически длинные паузы мне никогда не хватало характера.
Молчание я прервала первой. Говорила без издевки, но, полагаю, Алекс посчитал иначе:
– Не стоило упоминать ее? Не злись. Это от удивления, что ты заговорил о Ноэле.
– Ты называешь его по имени? – Губы жениха дернулись в нехорошей усмешке.
– А ты предполагал, что я обращаюсь к нему «северянин»? – сыронизировала я. – Кстати, как ты добрался до дома?
– Как видишь, благополучно, – отрывисто бросил он и вновь отвернулся к окну, за которым уже тянулась замковая стена Ос-Арэта.
Момент, когда карета вкатила в раскрытые ворота академии, можно назвать историческим в жизни Шарлотты Марии Тэйр! Внезапно пришло осознание, что за эти бесконечные выходные меня перестала трогать реакция собственного жениха на наш поцелуй с Ноэлем. Что мне до его эмоций? Я в своих-то полностью запуталась.
Жизнь в академии начиналась рано, а во время экзаменационной декады вообще не останавливалась. Над площадью перед главным входом уже погасла вспыхивающая с наступлением темноты световая сеть, на парадной лестнице под колпаками из мутной слюды медленно угасали магические огни. Сновали студенты, громыхали частные экипажи и академические омнибусы, курсирующие между замком и городом.
Экипаж остановился. Кучер услужливо открыл дверь, впустив в согретый заклятием салон холод и грохот площади.
– Хорошего дня, Алекс, – по привычке пожелала я и, подхватив с сиденья портфель, выбралась на мостовую.
– Шарлотта! – вдруг позвал он.
Я обернулась:
– Что?
– Как, по-твоему, я должен… Нет, ничего. – Словно его задерживали насильно, он поморщился и помахал рукой, то ли предлагая мне отправляться на экзамен, то ли требуя от кучера поторопиться и отвезти его в восточное крыло, где находились залы для атлетических и магических тренировок.
– И тебе удачи на экзамене, Алекс, – не удержалась от шпильки.
– У меня нет сегодня экзаменов, – отозвался он.
– Знаю.
На мгновение мы встретились глазами. Разрывая зрительный контакт, я развернулась и пошагала к парадным дверям. Стрелки больших круглых часов на башне факультета бытовой магии приближались к восьми утра, и замок приготовился к трубному громогласному бою, частенько слышному даже у подножия горы.
Входя в огромный холл с высоченным потолком, я ждала тех самых последствий, о которых говорил Ноэль. Мысленно представляла, как народ, разом замолчав, резко повернется и начнет восторженно шептаться, со всей страстью осуждая прилюдные лобзания. В реальности на меня никто не обратил внимания, не заметил появления и даже не обернулся. Видимо, за выходные новость перестала быть горячей и все о ней думать забыли.
Даже в гардеробной, любимом месте для встреч академических сплетников, куда пришлось заглянуть, чтобы отдать пальто заботам замковых домовых, до меня никому не было никакого дела. Облегчение, правда, долго испытывать не пришлось. Когда я поднялась по лестнице, устланной зеленым ковром, меня бесцеремонно окликнули:
– Тэйр!
Невольно оглянулась, хотя следовало бы не заметить крика. Возле перил стояла компания незнакомых парней в форменных пиджаках с гербом факультета высшей магии на нагрудном кармане.
– Подойди, – повелительным кивком скомандовали мне. Хорошо, не щелкнули пальцами, как подавальщице из придорожной таверны.
Выгнув бровь, я изобразила крайнюю степень недоумения, которое действительно испытывала, и развернулась, намереваясь прибавить шаг, чтобы не опоздать на экзамен.
– Шарлотта! Да постой ты! – Неожиданно один из представителей «цвета факультета высшей магии» вспомнил мое имя и обрел подвижность, на удивление ловко догнав, перегнав и даже преградив путь.
– Говори, – сдалась я. – Только быстро. У меня через десять минут начинается экзамен.
– Извини. – Он старательно отводил взгляд, смотрел то над моим плечом, то в пол. – За спор. Мы были неправы, что оскорбили тебя.
– Еще как неправы! – на всякий случай согласилась я и, хоть внешне оставалась высокомерно-насмешливой, даже руки на груди скрестила, но мысленно присвистнула. – Если вы решили коллективно извиниться, чтобы получить обратно деньги, то поздно. Ничего не выйдет – они уже потрачены.
– Нет-нет! – Парень вдруг страшно испугался. – Деньги ни при чем! Просто это… скажи ему, что мы искренне извинились и ты простила.
– Кому ему? – не поняла я. – Чейсу?
– При чем здесь Чейс? – теперь уже озадачился он. – Я о Коэне.
Парень быстро оглянулся назад, словно боялся, что Ноэль появится в коридоре, как проклятый колдун, чье имя не следовало упоминать всуе, чтобы не накликать беды.
– Ноэлю Коэну? – на всякий случай уточнила я. Вдруг в академии учится его однофамилец, ввергший в шок золотую молодежь? Но представитель этой вечно скучающей касты утвердительно кивнул.
– Кхм… – глубокомысленно протянула я. – Хорошо, я скажу ему, что больше не в претензии. Еще что-то?
– Еще раз извини.
– Извинила. Теперь ты подвинешься?
Парень наконец отошел с дороги.
– Удачи на экзамене.
Я заторопилась в лекционную аудиторию, где должен был проходить экзамен, но к началу все равно не успела. Перед закрытой дверью туда-сюда ходили издерганные однокурсники, и на мое появление вновь никто не обратил внимания.
– Канахен спрашивал о тебе, – прошептала староста и с полубезумным видом, не сводя с меня глаз, принялась беззвучно шевелить губами. Видимо, повторяла наизусть вызубренный текст.
Профессор полжизни провел в Норсенте, легко изъяснялся на всех диалектах полуострова и испытывал презрение к каждому, кто оказывался не в состоянии при случайной встрече поздороваться без чудовищного шай-эрского прононса. Особенно если «каждый» – дочь уважаемого королевского посла.
Неожиданно в благопристойной тишине зазвенели возбужденные девичьи голоса. Они стремительно приближались к закрытой аудитории.
– Шарлотта! Ты стоишь тут под дверью и ничегошеньки не знаешь! – с восторгом прострекотала одна из опоздавших однокурсниц. – В центральном холле твой Алекс сцепился с северянином!
