– Где твои перчатки? – не поднимая головы, спросил он и покрепче затянул последний узел.
– Оставила в экипаже, – вынужденно призналась в рассеянности.
Не комментируя типично девичью забывчивость, Ноэль взял со скамьи аккуратно сложенные кожаные перчатки и по очереди натянул на меня. Сначала на правую, а потом на левую руку. Обалдевшая, я сжала и разжала кулаки, пальцы согревались в теплых подбитых мехом коконах. Мысль, что вещь принадлежит Ноэлю, вызывала необъяснимый трепет.
– Неудобно?
– Прекрасно! – излишне поспешно выпалила я и немедленно почувствовала себя обалдевшей дурочкой с екающем сердцем.
Он справился со своими коньками быстрее, чем с моими. Ловко поднялся со скамьи и протянул раскрытую ладонь. Пальцы у него даже не покраснели, словно оказались нечувствительными к морозу.
– Идем?
– Хорошо. – Я схватила его за руку и поднялась.
Тут-то и стало понятно, что изображать неуклюжесть не придется! Если я кого-то и напоминала, то явно не королеву катка, а королевскую корову на катке, неспособную поймать равновесие и совладать с непослушными копытами. За несколько лет, что мне не удавалось встать на коньки, тело напрочь забыло, как следовало двигаться, чтобы не отбить филейную часть о лед или не припасть к нему губами… носом, лбом и вообще всем лицом, потеряв пару передних зубов.
– Все хорошо? – уточнил Ноэль, крепко придерживая меня за талию. – Не бойся, Чарли, я обязательно тебя поймаю.
– А если я все-таки упаду?
– Помогу подняться. Знаешь, как в восточном Норсенте говорят? – Он перешел на диалект: – Что не лежало три секунды, то вообще не падало.
– Очень смешно, – фыркнула я, действительно с трудом сдержав смех. – Ты заметил, что сказал обо мне в третьем лице?
– Это не я, а глубокая народная мудрость, – смеясь, парировал он.
По идеально ровному льдистому полотну, похожему на черное зеркало, скользили люди. Катались парами, компаниями, держась за руки и по одиночке, умело и неловко. Кто-то выписывал коньками необычные пируэты, другие едва переставляли ноги, некоторые держались за бортики.
– Аккуратно, Чарли! – Ноэль легко оттолкнулся, увлекая нас обоих в людской поток, и начал давать инструкции, как не сковырнуться с коньков. Впрочем, очень скоро я почувствовала баланс, преодолела неуклюжесть и довольно уверенно двигалась, удерживая равновесие.
– И давно? – пробормотал он мне в макушку.
– Что? – с невинным видом уточнила я, от его близости ощущая щекотку под ложечкой.
– Ты научилась кататься на коньках.
– Весьма, – расхохоталась я и, хлопнув его по плечу, выкрикнула: – Ты водишь!
От неожиданности он выпустил меня из объятий, позволяя легко, точно не касаясь поверхности коньками, пролететь по льду и красиво остановиться.
– Салки, Ноэль! – обернулась я, расставив руки. – В Норсенте не играют в салки? Ты водишь!
– Что будет, когда я тебя поймаю, принцесса?
– Для начала поймай, – подзадорила я.
Вообще-то, как именно будет подведен счет, представлялось смутно, но в голове уже забурлили мысли, и даже самые скромные из них вызывали в животе предательский спазм. Признаться, я не сильно разгонялась, боясь, что не успею затормозить и влечу в бортик, перевернусь вверх тормашками, воткнувшись головой в сугроб… Но Ноэль мгновенно включился в игру и нагнал меня прежде, чем я успела в кого-нибудь или во что-нибудь врезаться. Крепкие руки сомкнулись вокруг моей талии, спина прижалась к теплой широкой груди.
– Поймал!
Ноги разъехались. Неожиданно даже для себя ужом я выскользнула из объятий и нырнула вниз. Некоторое время мы оба пытались вернуть мне вертикальное положение, но сила скольжения победила! Огни перед глазами затанцевали, шапочка свалилась с головы, перчатки разлетелись в разные стороны. Огласив каток бранными ругательствами, мастерски точной подсечкой я сбила Ноэля с ног и рухнула рядышком с ним. Отбитыми оказались бок, плечо и очень больно – чувство собственного достоинства. Филей в этой схватке за равновесие вообще не пострадал.
Улегшись на спину, северянин прикрыл глаза ладонью. Сильное тело сотрясалось от хохота.
– Ты точно не принцесса, Чарли Тэйр!
– Просто сделай вид, что ничего не слышал, – с трудом выдохнула я, переворачиваясь на лопатки. Пучок растрепался, волосы лезли в глаза и в рот. Свалились мы почти в центре, и рядом проносились люди.
– Господи, я не могу вспомнить, когда последний раз падал на лед! – продолжал от души веселиться парень. – По-моему, вообще никогда, особенно на катке!
– Только не надо выпендриваться, Ноэль Коэн! Если я немножечко покатаюсь, то ты меня не сможешь догнать! – Я села как получилось, не пытаясь принять изящную позу, и сердито пихнула его кулаком в плечо: – Прекрати смеяться!
– И когда смеялся в последний раз, тоже не помню, – вдруг признался он. – Сейчас кажется, что никогда.
– А? – очередной раз продемонстрировала я чудеса интеллекта и виртуозное умение облекать мысли в слова. Просто гений в искусстве флирта! Уровень: богиня.
Неуловимым движением Ноэль схватил меня за руки и ловко привлек к себе. Я фактически плюхнулась ему на грудь и, ошарашенная неожиданной близостью, немедленно попыталась отстраниться. Тяжелой ладонью он надавил мне на поясницу, заставляя одновременно и прогнуться, и прижаться к сильному телу. От властного жеста я даже притихла, а огромный мир, озаренный фонарями, гирляндами и уличными огнями, сузился до светло-карих теплых глаз.
– Ты нравишься мне такой, Чарли Тэйр, – прошептал он на диалекте так серьезно, словно мы клялись в вечной любви в храме, а не валялись, как последние дураки, посреди центрального катка.
– Какой? Сквернословящей?
– Неидеальной.
Если еще пять минут назад я боялась отморозить на льду зад, то теперь опасалась, как бы этот твердый, гладкий лед под нами не расплавился. Захлебнуться в промоине в центре Ос-Арэта было бы настолько нелепо, что о нашей глупой смерти наверняка написали бы в газетных листах, а потом придумали скабрезные анекдоты или ночные страшилки.
– А вы правы, друзья! – проскрипел рядом заполошный голос. – Из этого ада лучше всего выбираться ползком!
Мимо нас на карачках полз парень в расстегнутом пальто с эмблемой счетоводческой академии на рукаве. За ним хвостом волочился длинный полосатый шарф.
– Проползти на лопатках не удалось, но на коленках получается споро! – сам себе бормотал он как сумасшедший. – Ой, матерь божья!
Руки у бедняги разъехались в разные стороны, и он едва не уткнулся носом, как клювом, в поцарапанное заточенными коньками льдистое полотно.
– Уважаемый, вам помочь? – зачем-то спросила я, хотя было очевидно, что лучше бы озаботилась тем, как сама буду изящно подниматься на ноги, изображая гибкую горную лань, а не королевскую корову с плодородных низинных лугов.
