– Увидимся в следующем году. – Он мягко погладил мою щеку холодными пальцами и с видимым сожалением убрал руку в карман. Похоже, подальше от греха. Целоваться на пороге женского пансиона было дурацкой идеей, несмотря на то что лично мне она несказанно нравилась.
Когда он спустился со ступенек, я решилась:
– Ноэль!
Он обернулся.
– У тебя есть планы в новогоднюю ночь? – От собственной смелости у меня закружилась голова. – Мы могли бы…
– Извини, Чарли. Нас пригласил ректор. – Он покачал головой. – Я хотел бы отказаться, но действительно не могу.
– Не бери в голову! – Я фальшиво улыбнулась и решительно запретила себе испытывать разочарование. – Встретимся после праздников!
Он было направился к карете, но вдруг развернулся и быстро поднялся по ступенькам. Сжав мой подбородок пальцами, Ноэль нагнул голову и быстро поцеловал меня приоткрытыми губами. Странно, как я в один миг не расплавилась и не растеклась у него под ногами лужей. Видимо, не позволил трескучий мороз.
– Благополучной смены времен, Чарли.
– И тебя с Новым годом, Ноэль.
В холл я заходила полупьяная от счастья. Хорошо, что на лестнице никто не встретился, точно приняли бы за сумасшедшую. В темноте спальни на секретере светилась шкатулка. Я зажгла верхний свет и, на ходу скинув куртку, нервно пересекла комнату. Внутри почтового артефакта действительно лежало долгожданное письмо от отца, скрепленное его личной печатью.
Непослушными пальцами я вскрыла и развернула послание. На белой мелованной бумаге ровным столбиком отец перечислил абсолютно все принадлежащее мне имущество и даже то, что четыре года назад досталось в наследство от покойной бабушки Тэйр. Ниже шла приписка самым нейтральным тоном, на какой был способен папа в сложившейся ситуации:
«Половина твоего приданого останется за Чейсами. Выбери, от чего ты готова отказаться».
Глава 4
Способ умереть от неловкости
Вообще, если жених с невестой не расходились полюбовно, то отступные были обычным делом, и в королевском своде законов имелась отдельная статья на этот счет. Просто я никогда не интересовалась, какое именно соглашение подписали родители с Энтоном Чейсом. В то время меня больше всего волновало то, как быстро, безотказно и качественно влюбить в себя Алекса, а не то, сколько придется заплатить семье жениха, когда он меня окончательно достанет.
Едва не сев мимо, я поймала задом стул, выхватила из стопки чистый лист и, стараясь писать относительно ровно, задала не слишком своевременный вопрос:
«Другими словами, за сомнительную честь потрепать себе нервы, будучи невестой Александра Чейса, я вынуждена отдать бабушкино поместье? Зачем Чейсам мое поместье? У них свое в Ос-Арэте неплохое!»
В гневе я швырнула записку в шкатулку и шибанула крышкой так, что от грохота зазвенело в ушах. Артефакт послушно проглотил послание и доставил его в Эл-Бланс. Учитывая, что сейчас у отца была середина ночи, я не рассчитывала на ответ, тем более на свой риторический вопрос, но папа неожиданно его прислал.
«Если тебя это успокоит, вы с Александром в равном положении. Дай мне знать, какое примешь решение».
– Чудесно! – процедила я, сминая листик в кулаке.
Всю ночь крутилась и вертелась в кровати, забывалась неспокойным сном, но потом опять просыпалась. Выпила бы волшебную настойку пустырника, но всю проглотила перед экзаменом и ни капли не оставила на тот случай, если вдруг начну закипать от ярости, как забытый на горячем очаге чайник.
По средам с утра, когда нормальные люди еще спали, у Алекса проходили тренировки по боевой магии. Он участвовал в академических турнирах и традиционно выходил в них победителем.
Толком не подремав, я поднялась с кровати, неторопливо собралась: нанесла на лицо специальный крем, мигом замаскировавший следы бессонной ночи, заколола распущенные волосы и надела простое на вид, но неприлично дорогое платье. Перекусив в кухне с брюзжащей кухаркой, уехала в академию в то время, когда почти опустевший к праздникам пансион и не думал просыпаться.
Расчет оказался верным: Алекс действительно нашелся в одном из тренировочных залов восточного крыла. Я вышла на балкон, опоясывающий огромное гулкое помещение по периметру. Обычно во время тренировок, особенно вечерних, у высокой балюстрады толпился народ, в основном восторженные поклонницы, но перед праздниками студенты разъехались. Было непривычно тихо.
Шел перерыв. Ученические шесты были возвращены на стенные стойки. В воздухе ощущался свежий, словно грозовой запах. На время поединка арена сама собой затягивалась прозрачным и непроницаемым для заклятий пологом, но широкие перила, отполированные локтями до гладкости, все равно чувствительно кусались магическими разрядами. Страшно представить, какое напряжение витало во время спаррингов, пусть и тренировочных.
Парни, одетые в черную спортивную форму, а некоторые и вообще только в ее нижнюю половину, переговаривались вполголоса, однако их разговоры доносились до балкона лишь невнятным эхом. Не то чтобы меня интересовали бледные чахлые торсы сокурсников Чейса-младшего или их разговоры.
– Алекс! – сверху окликнула я жениха.
Позвала одного, но повернулись абсолютно все парни. Едва не закатив глаза на проявление коллективного разума, я мотнула головой, прося Александра подняться. Неожиданно он посмотрел куда-то в сторону. Оказалось, в нише на скамье сидела знакомая стипендиатка с пухленькой книгой, раскрытой на коленях.
В смятении пассия Алекса подняла на меня глаза и опалила горячим взглядом. Делать вид, будто она незаметна на фоне некрашеных стен, никто не собирался. С высокомерной усмешкой и с королевской надменностью я кивнула ей, давая понять, что не страдаю проблемами со зрением и прекрасно ее рассмотрела. Девушка быстро опустила голову и притворилась, будто страшно увлечена чтением.
Дожидаясь, пока Александр поднимется на балкон, я повернулась к залу спиной и оперлась о высокую балюстраду. За окном медленно расцветали грязноватыми сумерками оцепенелые окрестности. Низкие облака, почти лежащие на скалистых пиках, грозили скорым снегом. Горный пейзаж был мрачен, монохромен и уныл.
– Судя по тому, что ты здесь с раннего утра, вчера пришел ответ отца и он тебе не понравился, – вместо приветствий произнес Александр, прислоняясь спиной к перилам рядом со мной.
– И тебе доброе утро, – покосившись на него, сухо отозвалась я.
Он был взлохмачен и полон бурлящей энергии. Стараниями знахарей разбитые губы зажили, не осталось ни синяка, ни намека на недавнюю драку в центральном холле. В руках он держал обтянутый коричневой кожей термос. В нем наверняка плескался охлажденный восстанавливающий тоник, дикая смесь из травяного отвара и сока растения аскаром, повышающего уровень магии в крови. Вроде кофе для страдающих от недосыпа. Почему-то немедленно вспомнилась коробка с шариками галькоу, и от неприятных мыслей я высказалась резче, чем хотела:
