До столовой я добралась удручающе поздно. Обед уже подходил к концу, за столами заметно поредело. Что характерно, сначала я заметила компанию северян, а только потом подругу за соседним с ними столом, выразительно стучащую пальцем по наручным часам. Изобразив раскаяние, я развела руками, дескать, бежала как могла, но путь оказался тернист.
В том, чтобы прийти на обед позже, когда половина дневного меню закончилась, а оставшуюся часть к деликатесам причислит только невзыскательный едок, был только один плюс: короткая, споро убавляющаяся очередь к кассе. Не успела я пристроиться в хвосте, как уже стояла перед распорядителем и с тоской рассматривала написанный мелом на грифельной доске довольно скудный перечень блюд. Есть, правда, тоже не хотелось.
– Яблоко и мятный чай, – заказала я, посчитав, что точно смогу запихнуть в себя фрукт и напиток.
– И это все? – проговорил за спиной знакомый мягкий голос с акцентом.
Сама от себя не ожидая, я вздрогнула.
В последние пару дней мне в полной мере удалось прочувствовать, что такое феномен избирательного внимания. Раньше я не замечала Ноэля Коэна: его как будто нигде не было. А теперь он появился повсюду. Мы не здоровались, не оглядывались и в целом делали вид, будто не знакомы. Каждый раз, разминувшись с ним в длинном коридоре, я испытывала ноющую боль в животе.
Из-за Алекса у меня никогда ничего не болело, разве что язык, который приходилось своевременно прикусывать, чтобы не обложить ужасного жениха цветистой бранью. Даже сейчас, когда впервые с памятного скандала в кабинете мы с Ноэлем прервали долгое молчание, в животе заныло. Вообще, возникает закономерный вопрос: почему в книгах у героинь болит в груди, а у меня – в желудке? Наверное, я страдаю какой-то сердечной аномалией и не подозреваю об этом.
– Хочешь меня накормить? – холодно бросила через плечо.
– По-моему, давно пора, – без капли иронии заметил он.
Посчитав ниже собственного достоинства вступать в полемику о гастрономических привычках, я расплатилась за еду и с непроницаемой миной направилась к подруге.
– Извини, пришлось разыскивать Алекса по всему замку, – усаживаясь, объяснилась я.
– Он согласился потушить нить? – полюбопытствовала Зои. Сама того не замечая, она то и дело посматривала в сторону северян. Было видно, ей очень хотелось спросить о Ноэле, но она держалась.
– В воскресенье договорились сходить в храм, – кивнула я.
– Поздравляю, Чарли! – Она улыбнулась и осторожно уточнила: – Ты так счастлива, что решила отметить свободу голодовкой и ничего не заказала?
Обычно тарелки появлялись перед едоком, стоило найти место и усесться за стол. Похоже, мой скудный, но исключительно здоровый обед потерялся где-то между замковой кухней и столовой.
– Я заказала чай…
И тут на столе торжественно возникла еда. Вся сразу, как на роту боевых магов. Тыквенный суп, посыпанный сладкой паприкой, жареные куриные ножки с маленькими картофелинами, круглый рогалик со сливочными маслом и тончайшими лепестками соленой морской рыбы. На блюдце лежал шоколадный кекс. Потом уже появились огромная чашка с мятным чаем и яблоко, нарезанное аккуратными дольками.
– А к чаю – полноценный обед, – удивленно резюмировала Зои. – Ты, похоже, сильно проголодалась.
– Похоже на то, – вырвался у меня испуганный смешок.
Ни разу не слышала, чтобы домовики промахнулись со столиком и передали чужой обед, тем более собранный ровно по моим кулинарным предпочтениям.
– Не помню, чтобы в меню был тыквенный суп, – протянула наблюдательная Зои, но комментария не дождалась и усомнилась в моей, так сказать, заполняемости: – Ты все съешь?
Я нашла взглядом Ноэля, сидящего через столик. Что-то прихлебывая из термоса, он внимательно следил за мной, словно ожидая реакции на решение по собственному разумению накормить девушку до сытой икоты. Никто и никогда не задумывался, что я ела (само собой, кроме меня самой). Мама вообще считала, что женщина обязана испытывать легкий голод, придающий загадочный блеск глазам, и всегда жила по этому принципу. Впервые кто-то озаботился, не рухну ли я обморок, закусив кусочком яблочка вместо куриной ножки.
– Съем! – Я вытащила из деревянного ящичка, стоящего на краю стола, столовые приборы. – Ты права, я голодная.
На середине второго блюда желудок попросил пощады. При всем желании, если человек привык есть три салатных листика, то кусок отбивной, поданный к травке, наверняка покажется лишним. Инстинктивно я вновь покосилась на Ноэля, словно спрашивая разрешения оставить в тарелке еду, но он благополучно разговаривал с приятелем и не догадывался, что в десяти шагах от него кое-кто пытается не скончаться от переедания.
– Ты слышала? Вербена рассказывала, что по дороге к родителям в дилижансе познакомились с парнем из Норсента, – проследив за моим взглядом, неожиданно поделилась Зои, которая была в курсе абсолютно всех сплетен пансиона. – Завтра идет на свидание…
Вечером Вербена ворвалась в мою комнату и с порога заявила:
– Завтра мы с Зои идем на тройное свидание!
С арифметикой у меня всегда было, прямо сказать, не очень хорошо, но я даже на слух заметила некоторую математическую несогласованность. Вынужденно оторвалась от поиска заковыристого слова в треклятом словаре по северному диалекту и посмотрела на брюнетистую шаманку. Из-за ее плеча скромно выглядывала Зои. Благопристойная улыбка, способная украсить любую монашку, намекала, что подружка чувствует себя чуточку виноватой.
– А кто третий? – заранее понимая, что услышу в ответ, спросила я.
– Ты! – уверенно заявила Вербена.
– Совершенно точно нет! – покачала я головой. – Если я не сдам сочинение по диалекту, то Канахен опять устроит мне веселую жизнь.
– А мы как раз встречаемся с северянами, – заявила она.
– Они бросятся писать мне сочинение?
– Нет, но тебе ведь нравятся северяне, и язык их ты тоже любишь. Разве нет?
– С чего ты решила? – по-настоящему удивилась я.
– Ты ведь из-за парня из Норсента разорвала помолвку, – с серьезным видом проговорила Вербена.
Вообще, эта версия мне нравилась больше той, где я планировала осчастливить родителей незаконнорожденным внуком.
– В любом случае у тебя все равно не осталось никакой личной жизни, Чарли.
– Полагаешь, ее надо срочно налаживать? – с иронией уточнила я и невольно вспомнила подаренный подружкой флакончик, аккуратно припрятанный в ящичек с лекарствами. Следовало бы выбросить подозрительное снадобье, но почему-то было неловко перед Вербеной, несмотря на риск в горячечном бреду перепутать лекарство от детей с лекарством от насморка.
– Ты в курсе, Чарли, чем двойное свидание отличается от тройного? – Вербена уперла руки в бока, похоже, начиная терять терпение.
