Святой отец, взявшийся развязать нить, что-то тихо обсуждал с парой, верно, будущими молодоженами, и изредка бросал на меня сочувственные взгляды. Когда разговор закончился, он вернулся к ритуальному алтарю. Было очевидно, что Алекс не явится и я жду из чистого упрямства.
– Возможно, лучше отложить? – мягко предложил храмовник.
– А одна я не могу провести ритуал? – на всякий случай уточнила я.
– Развязать нить может только тот, кто завязал.
– Хорошо. Мы вернемся попозже, святой отец, – наступив себе на горло, сдалась я. – Сейчас найду эту скот… бывшего жениха.
Почти развернулась, и тут мне в голову пришла логичная мысль.
– Святой отец, – даже не пытаясь скрыть недовольство в голосе, обратилась к священнику. – А как быть с теми, кому брачную нить вместо женихов повязывают поверенные? Мою прабабку, например, отдали замуж заочно. Если бы она решила разорвать помолвку, что тогда?
Возникла странная пауза. Святой отец ошарашенно моргнул и с нажимом повторил, как восточную мантру:
– Кто нитку завязал, тому ее и развязывать!
– То есть без жениха отказываетесь?
– Имейте совесть, юная леди! – возмутился он. – Кто приходит в святой храм со своим уставом?
– Так если ваш нелогичен и нежизнеспособен?
У храмовника сделалось такое лицо, что стало ясно: лучше заткнуться и уйти по-хорошему, иначе придется ехать в столичный храм, где проходил ритуал обручения, а в Ос-Арэте меня предадут анафеме и не испытают ни капли жалости.
– Извините, святой отец, – покаялась я. – Вы правы. До встречи.
Пыхтя как забытый на горячем очаге чайник, я вырвалась из храма в оглушительно холодный и солнечный день. Напоминая дракона, выдохнула раздражение вместе с густым облаком влажного пара, и быстро спустилась по многочисленным ступенькам святилища на храмовую площадь.
Через некоторое время я выбиралась из наемного экипажа перед общежитием Ос-Арэта. По дороге мне удалось накрутить себя до такого состояния, что хотелось стянуть с ноги туфлю и настучать Алексу по голове.
Пересекая ледяной двор, я с наслаждением представляла, как устрою бывшему жениху взбучку и за неимением любимой кочерги просто переверну пару стульев. Потом он побежит в храм рысцой, а я из окна кареты буду подгонять эту забывчивую сволочь хлыстом. Упоительная фантазия! Лучше той, где я колотила окна в поместье у Чейсов.
В корпусе, как и обычно, было суетливо, а из окна открывался потрясающий вид на залитые солнцем скалы. Выяснять, где поселился бывший жених, пришлось у информационной доски. Думала, что Алекс вскарабкался на самые высокие этажи корпуса, где находились элитные апартаменты для капризных богатеньких отпрысков, в общем, для таких, как мы, но его комната располагалась на скромном пятом этаже.
Теряя надежду, я несколько раз сердито постучалась прежде, чем щелкнул замок и дверь открылась. Алекс был помятым, заспанным и очень злым. По-хорошему, я никогда в жизни не видела его в таком разобранном состоянии: всклокоченным, с темными кругами под глазами и бледным как смерть.
– Ты забыл явиться в храм! – рыкнула я и, едва не сметя его с пути, ворвалась в комнату. – Поверить не могу, что ты меня обманул! Я два часа ждала в холоде!
Комната оказалась такой же тесной, как у Ноэля. Белье на разобранной кровати было смято комом, на полу валялись вещи: брюки, спортивная форма. Резко пахло ментолом и камфарой. На письменном столе стояла бутылка с остатками воды, открытый флакон с каким-то неведомым снадобьем и кружка.
– Алекс, – осторожно обернулась я, – все в порядке?
– Извини, я проспал, – произнес он таким сиплым голосом, словно в горле у него проскрипели ржавые шестерни. – Сейчас соберусь.
Неожиданно он хрипло закашлялся, прикрывая рот кулаком, и болезненно поморщился. Нахмурившись, я быстро к нему приблизилась и прислонила к влажному горячему лбу ладонь. Кожа была как кипяток.
– Господи, да ты горишь!
– Все хорошо. – Он отвел мою руку. – Поедем в храм.
– Да к демону храм, у тебя жар! – возмутилась я и начала поспешно стягивать верхнюю одежду. – Как ты умудрился заболеть? Ты же никогда даже насморком не страдал! Самостоятельная жизнь подкосила, да?
– А ты умеешь выбрать момент, чтобы съязвить, – нашел он в себе силы огрызнуться.
– Вызывал семейного знахаря? Он выписал снадобья?
– Шарлотта, – остановил он меня.
– Что?
– Я взрослый мужчина и вполне способен позаботиться о себе сам, – попытался отбрить меня Алекс, но немедленно схватился за стену, стараясь удержать равновесие.
– То есть семейного знахаря ты не вызывал, – сделала я вывод. – Хорошо, тогда просто позову лекаря из лазарета. Он осмотрит тебя даже бесплатно. Или ты все-таки не забыл забрать из библиотеки шкатулку с ключом от своего сейфа и деньги – не проблема?
– Не проблема, – буркнул он.
– Благослови боже гибкие принципы, – наигранно помолилась я. – Иначе ты не выжил бы.
– Так и будешь ехидничать?
– Да! – издевательски развела я руками. – Из нас двоих ты ушел из дома и заболел, как ребенок. Живо в кровать! Нет, постой! Надо белье поменять. У тебя есть белье на смену?
– Ты умеешь заправлять кровать? – хмыкнул он, пытаясь размять шею. Видимо, от жара ломило мускулы и скручивало суставы.
– Нет, – честно призналась я, – поэтому не обессудь, если выйдет паршиво.
– Ты не должна ничего делать, Шарлотта.
– Я знаю.
– Тогда зачем?
Сама не понимаю. Видимо, где-то в глубине души все еще считаю его другом.
– Хочется поскорее развязать нить, но я не настолько жестока, чтобы тащить в храм человека, страдающего от лихорадки. Белье в шкафу?
Стараясь на него не смотреть, я раскрыла дверцы полупустого стенного шкафа, так сильно отличающегося от дорогой гардеробной в поместье у Чейсов, и вытащила с полки стопку белого общежитского белья с вышитой эмблемой Ос-Арэта.
– Кстати, где твоя девушка? – сердито пробормотала я, пытаясь справиться с наволочкой, никак не желавшей насаживаться на подушку. – Стоит в очереди за снадобьями от простуды?
– Мы поругались, – вдруг признался Алекс, заставив меня удивленно обернуться.
– И что? Если близкие ссорятся, то перестают заботиться друг о друге? Это новые веянья в Ос-Арэте, а я не в курсе? Или вы не очень близкие?
– Возможно, и так, – устало вздохнул Алекс и растер бледное до синевы лицо ладонями.
– Не теряй сознание и помоги мне с пододеяльником, – проворчала я. – Клянусь, я понятия не имею, как в него вдеть проклятое одеяло!
В чистую постель Алекс не лег, а рухнул без сил, накрылся до самого подбородка. Я запихала грязное белье и одежду в плетеную корзину для стирки, спрятанную в шкафу, с бутылкой сбегала за водой к питьевому фонтанчику, а потом спустилась на первый этаж в лазарет за лекарем.
