– Алекс заболел, – без предисловий объявила я, – у него сильная лихорадка. Приходил лекарь из академического лазарета, прописал постельный режим и порошки…
– И что? – перебила она с раздраженной интонацией.
– Понятия не имею, что между вами произошло, но было бы неплохо чуточку за него поволноваться, а заодно проконтролировать, чтобы он не забывал принимать целебные капли. Он сейчас один страдает в своей комнате. Справишься?
– Зачем?
– Кхм… – многозначительно промычала я.
– У него есть замечательная невеста, которая о нем печется круглые сутки.
Слово «замечательная» было произнесено с такой выразительной интонацией, что даже дурак догадался бы: в той самой невесте ничего хорошего не содержится и вообще она редкая дура, которую парню навязали родители.
А ведь хотелось поговорить по-хорошему, делить-то нам теперь нечего. Вернее, некого.
– Эй, Елена! Если ты не в курсе последних новостей, у Алекса появилась девушка, из-за которой он ушел из семьи, – мгновенно закутываясь в покрывало надменности, напомнила я.
– А кто его просил?!
Она со злостью швырнула книгу на стол. Звякнули чашки, пустая тарелка из-под десерта и мой инстинкт самосохранения, дескать, ты чего к нервной ведьме подсела, не сумела найти кого-нибудь постабильнее?
– Я не просила менять жизнь ради меня, отказываться от семьи или вообще что-то делать! – в сердцах высказалась Елена. – Вы, богатенькие отпрыски, одинаковые! Привыкли перекладывать ответственность на чужие плечи и считаете, что вам потом абсолютно все должны!
– То есть у вас не просто размолвка, а принципиальный спор, – резюмировала я. – Одного не понимаю, почему этот спор мешает тебе напоить его горячим бульоном?
– А что тебе мешает не строить из себя высокомерную ведьму, Шарлотта Тэйр, и перестать лезть в чужие дела?
– Говорят, когда у людей заканчиваются аргументы, они переходят на оскорбления, – хмыкнула я, ни капли не обидевшись. – Тебя бульон возмутил? Его, к слову, придумала не я, а лекарь.
Неожиданно передо мной на столе вырос широкий термос для еды с выдвижными плошками. Высокая преграда со знаком «тепло» на стенке, как башня, скрыла от меня противницу. Невольно захотелось нагнуться, чтобы вернуть зрительный контакт.
– Все в порядке? – прозвучал голос Ноэля, и мне на плечо легла большая теплая ладонь.
Невольно мы с Еленой подняли головы. Северянин смотрел сверху вниз и, кажется, был недоволен увиденным.
– Не стоит использовать заклятия высшей магии рядом с человеком, который не способен выставить защиту. Не согласна? – вкрадчиво спросил он у Елены.
Та мигом покраснела, нервно схватила со стола книжку и вскочила. Не произнося ни слова, она поспешно удалялась от столика в сторону открытых арочных дверей. Даже не извинилась!
– Не заметила, что она призывала магию, – призналась я.
– Сложно быть феей-крестной, принцесса? – сыронизировал он и занял место, с которого только что сбежала противница.
Между тем со стола исчезла грязная посуда и растворились крошки, появился высокий чайник с чашкой на блюдце, а в воздухе повеяло чаем с бергамотом. Ноэль по-хозяйски подтянул к себе термос, выдвинул полные еды дымящиеся плошки и расставил передо мной обед из нескольких блюд. В одной деревянной тарелочке лежало подрагивающее молочное суфле с ягодой малины на верхушке.
– Не знал, когда ты появишься, и взял еду навынос, – пояснил он.
– Я очень торопилась, но сегодня с проворностью что-то совсем не заладилось, – попыталась я шутливо извиниться за долгое ожидание.
От еды отказываться не стала и начала с десерта. Пока ковыряла – прямо сказать – странный изыск академических поваров, Ноэль вдруг вспомнил:
– Вчера мне прислали пригласительные на спектакль из городского театрального клуба. Не знаешь, когда я успел попасть к ним в благотворители?
– Сразу после новогоднего бала, – припомнила я, как пожалела театралов и отправила им пятьдесят сантимов. – Они очень просили денег на костюмы, а у тебя как раз была лишняя монетка.
– Если посчитать, сколько мне пришло благодарственных писем за последние две недели, я щедрый меценат.
– Должно быть, – стараясь не рассмеяться, пожала я плечами. – Тебе лучше знать. Кстати, когда спектакль?
– Сегодня вечером, – подсказал он, подливая себе чай.
– И как, господин Коэн, – протянула я, – у вас есть на сегодня какие-то планы?
Рука Ноэля замерла, а ароматный чай продолжал бежать из длинного носика чайника, грозя устроить запруду в блюдце под чашкой.
– Ты хочешь в городской клуб театралов? Я однажды был на представлении в академическом театре. Зрелище не для слабонервных.
Судя по реакции, северянин не считал поход на местную народную самодеятельность хорошей идеей и мысленно взмолился оставить его в замке. Мало ли насколько самобытен может оказаться любительский спектакль.
– Не переживай, у меня очень крепкие нервы. Ведь не зря ты им деньги пожертвовал, – смеясь, рассудила я.
Видимо, после дня, прожитого по закону подлости «если что-нибудь может сорваться или не получиться, то оно непременно сорвется и не получится», у меня чуточку затух здравый смысл. Просто не находилось другого путного объяснения, за каким демоном я убедила Ноэля, что самодеятельная постановка «Ночные фурии» непременно станет хитом в каждом уголке Шай-Эра, переедет в королевский театр и потом билеты на представление не купишь даже за большие деньги.
В первый раз дурное предчувствие меня посетило, когда экипаж с эмблемой академии Ос-Арэт на дверце остановился в темном дворе напротив обшарпанного здания, построенного еще в те времена, когда дед Тэйр по молодости лет готовился сдавать экзамен по шестнадцатому иностранному языку.
Возле парадных дверей за стройными колоннами не толпился народ, как бывало возле королевского театра, но в холле желающих посмотреть «Ночных фурий» оказалось неожиданно много.
– Готов поспорить, что это родственники актеров, – пробормотал Ноэль, разглядывая скромную обстановку провинциального театра.
– Ты плохого мнения об Ос-Арэте! Уверена, люди пришли насладиться отличной игрой актеров, – подначивала я.
Увидев особые приглашения, протянутые Ноэлем, смотритель, невысокий мужчина в ярко-красном камзоле с золотой цепочкой и с усами, лихо закрученными вверх, пришел в большой трепет. От его пальцев мигом посыпались золотистые искры, а рисунки на прямоугольных карточках-приглашениях вдруг ожили и начали двигаться.
– Вот и наш дорогой благотворитель! – воскликнул он, схватил северянина за руку и принялся с энтузиазмом трясти. – Безумно счастлив с вами познакомиться, драгоценный господин Коэн!
Между их крепко сжатых ладоней заметно трещали магические токи, но Ноэль – стоит отдать ему должное – даже не поморщился и продолжал сдержанно улыбаться, хоть, по всей видимости, чувствовал себя обескураженным.
