Не произнося ни слова, я начала выпутываться из-под одеяла, чтобы немедленно ехать к Ноэлю. Наплевать, о чем они говорят. Вместе с ним мы разберемся в этой дикой ситуации!
– И куда ты собралась? Восстанавливать справедливость, полагаю? – спросила мама таким тоном, что я замерла на краю кровати и внимательно посмотрела в ее идеально гладкое, выхоленное лицо.
Она не позволила себе усмешки – считала злорадство моветоном и проявлением дурного вкуса и смотрела так, словно посылала в мою сторону ледяные стрелы. Впрочем, во время нервных срывов, проходящих исключительно за закрытыми дверьми, матушка действительно умела устраивать локальные заморозки в оранжереях, обморожения стенных тканей и внутрикомнатные метели. Лилии Тэйр не повезло родить чуточку бездарную дочь, но саму-то природа щедро наделила магией. Дар достался под стать характеру: холодный, высокомерный, расчетливый и разрушительный.
– Ты в курсе, что случилось, – оцепенело резюмировала я.
– Шарлотта, ты же знаешь, что панибратство с родителями – дурной тон, – невпопад отчитала она меня. – Этот мальчик из Норсента полностью признал свою вину и теперь собирается домой. Конец истории. Отдыхай, моя радость, тебе нужен покой. И выпей снадобье.
Мама указала пальцем на стакан с мутно-зеленой жижей и, почти бесшумно ступая по ковру, вышла. От злости я даже зарычала!
Соскочила с кровати, но тут же согласилась с закружившейся головой, что взяла слишком резвый темп. До ванной комнаты дошла тихонечко, не пытаясь строить из себя стремительную лесную нимфу. Зеркало подтвердило худшие опасения: если я походила на фею, то эта фея стояла одной ногой в царстве мертвых. Под глазами залегли черные тени, щеки впали, губы были бескровными.
Дальше – больше! В районе солнечного сплетения подживал фигурный ожог в виде знака на первородном языке. Линии сильно расплылись, но интуитивно можно было узнать символ «ослепительный свет». Видимо, по нему опознали создателя магии. Но самое главное, цветы Эна Риона исчезли! Пока я была без сознания, кто-то снял магический узор. Почти не сомневаюсь, что в роли тайного воришки выступила мама и наверняка припрятала в какую-нибудь шкатулку! Отсутствие любимого украшения, значащего для меня больше бабушкиных бриллиантов, ужасно расстроило.
После мытья я надела единственное платье, висевшее на плечиках в гардеробной. Видимо, оно находилось в стирке, когда мои вещи отправляли в пансион, и случайно осталось в поместье. Накинув верхнюю одежду, я отправилась в покои к Ирэне. Мачеха Алекса оказалась у себя и встретила меня с фальшивой радостью:
– Уже слышала от твоей матушки, что ты пришла в себя. Прекрасно выглядишь!
Она наткнулась на мой скептический взгляд.
– Хорошо, признаю: выглядишь как человек, проведший последние четыре дня в забытье. Что-то хотела, ожившая моя?
– Экипаж, – попросила я.
– Мать придет в бешенство, если ты уедешь без спроса, – заметила Ирэна и тут же улыбнулась пропитанной лицемерием улыбкой: – С другой стороны, она слишком воспитана, чтобы схватить кочергу и начать бить наш фамильный сервиз, как думаешь?
Может, эта женщина втайне умела читать мысли? Иначе откуда она узнала бы о моей голубой мечте переколотить в поместье старинный фарфор? Совершенно точно я о ней никому не рассказывала!
– Полагаю, так и есть, – согласилась я и получила в ответ понимающее подмигивание.
В общежитии Ноэля не оказалось. Я настолько растерялась, когда он не открыл на стук, что поскреблась в комнату справа и нахально спросила, не видел ли сосед северянина. Тот не столько видел, сколько слышал, что «длинноволосые варвары» большой компанией отправились в город. Чувствуя себя растерянной и почему-то очень глупой, я прислонилась к подоконнику и с надменным видом, словно абсолютно всем делала огромное одолжение, что проводила драгоценное время в общежитском коридоре, начала ждать возвращения собственного парня.
Наконец Ноэль, одетый в знакомое расстегнутое пальто и свитер с высоким горлом, появился в конце коридора. Он заметил меня тут же, но почему-то не прибавил шагу. Я хотела наплевать на гордость и броситься к нему навстречу, но не сдвинулась с места. Дождалась, когда он приблизится и остановится на расстоянии шага.
Некоторое время, как полные тупицы, мы разглядывали друг друга. Он тоже выглядел, мягко говоря, болезненно-бледным и осунувшимся. Внутри меня стучали тревожные молоточки, но я отчаянно цеплялась за надежду. Уговаривала себя, что слишком мнительная, просто не ожидала такой аристократически-сдержанной встречи.
– Какое счастье, что с тобой все в порядке, принцесса! – наконец прервал Ноэль молчание и… очень по-дружески меня обнял, аккуратно прижав к себе. Хорошо, не похлопал по плечу, как дорогого боевого товарища.
– Услышала, что тебя обвинили в нападении, и сбежала из дома, – пробормотала я, наслаждаясь запахом его благовония. Уверена, на этикетке, приклеенной к флакону, написано: «зимний холод, ледяная хвоя, ноты душевной черствости».
– Я уже догадался, – согласился он, аккуратно размыкая объятия.
– И отпустила экипаж, – намекнула, что планировала остаться с ночевкой.
– Мы вернулись из города десять минут назад, и на въездной площади стоял пяток свободных экипажей, – ответил он, отпирая дверь ключом.
С каждой минутой этот разговор пугал все больше. Тревожные молоточки уже не просто стучали, а били в набат. От дурного предчувствия у меня сжималось сердце.
– Зайдешь? – Ноэль любезно пригласил меня в гости.
В комнате по-прежнему царила идеальная чистота. Кровать была аккуратно заправлена, и я старалась на нее не смотреть, чтобы не испытывать неловкости.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил северянин, стягивая с плеч пальто.
Он продолжал себя вести дружелюбно, но отстраненно, как будто между нами не существовало сумасшедших дней до дурацкого заклятия, отпечатанного на моем теле фигурным ожогом.
– Посредственно.
Мне не предложили ни раздеться, ни сесть, а я постеснялась сказать, что очнулась окончательно всего пару часов назад, немедленно сбежала в Ос-Арэт, чтобы с ним увидеться, и все еще плохо держалась на ногах. Из тела не уходило неприятное ощущение, будто в меня не просто попали магией, а хорошенько побили этой самой магией, как чугунной кочергой.
– Ноэль, что происходит? – резко спросила я, осознавая, что перебороть тревогу не дают взвинченные до предела нервы.
– Произошло абсолютно все, принцесса, – ответил он, невольно напомнив, как я сама пыталась подобрать слова, прочитав те мерзостные статьи. – И ничего хорошего.
– Ничего хорошего? – не поверила я своим ушам. – Я знаю, что тебя высылают из Шай-Эра без права возвращения. Завтра утром я пойду к ректору и объясню, что произошло. Елена Эридан должна…
– Они в курсе, Шарлотта, – холодно перебил он и спрятал руки в карманы брюк. – Бывшую девушку Александра Чейса отчислили на следующий день после дуэли. Она решила, что ты мертва, и от страха покаялась перед деканом.
