В разгар этих перемен в Рим из Иллирии прискакал специальный легат ещё старого властителя, Сапожка, Анней Метелл. Расположенная узкой полосой вдоль берега Адриатического моря и не так давно завоёванная римлянами, эта область имела важное стратегическое значение для империи. Метелл был послан Калигулой для поиска удобной бухты, дабы построить там гавань. Идея, поданная Клавдием относительно Остии, не пролетела мимо Германика. Наоборот, он запомнил все преимущества портовых сооружений и решил одновременно заложить семь гаваней в разных местах, дабы и выгода вышла в семь раз больше. Заодно Анней должен был разведать настроения тамошнего легата Марка Фурия Скрибониана и консула Цецины Пета. Первый всегда отличался строптивостью. Метелл и недели не пробыл в Иллирии, как пришла весть о смерти Сапожка и воцарении Клавдия. Эти события заставили легата вернуться обратно.
Невысокий, кряжистый, голубоглазый, с открытым тонким, светлым лицом, каждая черта которого, словно была вырезана опытным ваятелем, со светлыми курчавыми волосами, он совсем не походил на секретного порученца императора. Так и хотелось заговорить с ним о Катулле, Сапфо или трагедиях Софокла. Дух изящных искусств витал во всём его облике, и Нарцисс, встретившись с ним, несколько мгновений пристально в него вглядывался.
— Ну что там у нас в Иллирии? — улыбаясь, спросил первый советник императора. — Иллирийки красивее римлянок?
— Я как-то не рассмотрел. — Анней на мгновение задумался. — Заметил, что они гибкие, длинноногие...
— Это же хорошо! — обрадовался Нарцисс. — Длинноногие! Надо будет наведаться в Иллирию... Ну а что там наши наместники? Меня интересуют прежде всего их восторги по поводу восшествия на престол нашего нового императора.
— Восторги? — усмехнулся легат. — С восторгами придётся повременить. Марку Скрибониану грезятся лавры Цезаря. Он и Сапожком был вечно недоволен, но, зная его буйный нрав, побаивался, ворчал сквозь зубы, ибо Гай Германик благодаря Сардаку везде имел свои уши и беспощадно расправлялся с теми, кто недоволен. Но когда Клавдия провозгласили императором, Скрибониан зашёлся злобой, кричал, что служить слабоумному никогда не будет. Перед моим отъездом ко мне подошёл таинник Сардака, Афраний, присматривавший за Скрибонианом, и сообщил, что тот уже активно вербует сторонников, дабы выступить против Клавдия. Я всегда служил империи, потому и спешу предупредить о предстоящем заговоре, — выложил Метелл.
— Понятно, — похолодел Нарцисс и несколько секунд сидел молча.
Он бросился в кабинет к императору, куда входил без стука в любое время, — хотел добиться согласия на поездку в Иллирию, арест легата и всех его сообщников, но Клавдия не было, и даже Валерия не знала, куда отлучился её муж. Нарцисс безрезультатно прождал минут десять и вернулся к себе. Теперь советник имел собственный кабинет, рядом с императорским, где мог принимать знатных посетителей, самостоятельно решать все вопросы, но ещё по привычке бегал к правителю, советовался. Натура раба цепко держала его, и он никак не решался с нею расстаться. О чём, казалось бы, тут советоваться? Явный заговор, и таких, как Скрибониан, кто презирает Клавдия, немало. Одного-второго убрать — другим неповадно будет.
Нарцисс вернулся в свой кабинет, приказал слуге принести вина и вазу с фруктами и орехами. Тот принёс, наполнил глиняные чаши вином. Нарцисс дал знак слуге, чтобы позвал Метелла.
— Император просил отметить ваше радение, что я делаю, но и нам надо постараться, — Нарцисс сделал замысловатый жест рукой, — ликвидировать вражеский очаг. И сделать всё тихо, аккуратно. Кто ещё вместе с легатом Скрибонианом замешан в заговоре?
Метелл молчал.
«А ведь знает, знает! — усмехнулся про себя Нарцисс. — Многих знает! На словах все за императора, в голос кричат: «Виват! Виват!» — а как дойдёт до дела, так умывают руки и в кусты: чур, не меня! Но кто-то же и конюшни должен чистить, навоз вывозить, куда денешься!»
— Так кто ещё?
— Консул Цецина Пет.
— Сам консул! — обрадовался Нарцисс. — Надо же!
— Они друзья — Марк и Цецина.
— Друзья. Но не императора. А что им Клавдий сделал? Нет, что он им сделал плохого?! За что они его ненавидят?! — выкрикнул грек.
— Они служили под началом Тиберия, помнили великого Октавиана Августа, а о новом императоре сами знаете, какая идёт молва...
— Какая молва? — жёстко спросил Нарцисс.
— Худая, сами знаете...
— Нет, какая?
— Зачем же глупости пересказывать?
— Нет, я не знаю, какая идёт молва! Я хочу знать, что за молва! Коли начал, так говори! — потребовал советник.
— Будто он слабоумный. — Метелл покрылся краской смущения и, помолчав, добавил: — Я хоть и не видел императора, но так не считаю.
— Хорошо, что не считаешь, — вздохнул грек. — Молва! Это Сапожку хотелось его дурачком да слабоумным выставить, вот он и пустил молву. Клавдий болел много в детстве, это так. Тяжело болел. И сейчас вроде не богатырь. Но ума и знаний столько, что на весь сенат хватит. Это я к тому, что беречь и защищать мы своего правителя должны. Все. Каждый. Ну что, поедем в Иллирию?
Метелл помедлил и кивнул.
...Деваться легату было некуда. Нарцисс сразу почувствовал слабину Аннея. Давить не стал, но и в обхождение не пускался. И не отстал до тех пор, пока не добился всего списка сообщников, а их набралось девять человек, кого успел запомнить Метелл.
— Вот поедем и длинноногих обласкаем! — шутливо добавил Нарцисс, давая понять, что он свой парень.
Клавдий перепугался, узнав о заговоре, губы его побелели, лицо покрылось красными пятнами. Марка Скрибониана он знал лично и очень удивился, что легат настроен против него.
— Ваше величество, если не возражаете, я лично займусь этим, — осторожно промолвил Нарцисс. — Нельзя оставлять сей нарыв, надобно вскрыть. Власть императора должна быть твёрдой и беспощадной.
-Да, ты прав! Поезжай! Да поможет тебе Юпитер!
И первый советник на другой же день в сопровождении гвардейской когорты погрузился на две галеры и отправился в Иллирию. Через несколько дней он вошёл в одну из бухт, находящуюся в двух милях от Сплита, где находился легат со своей канцелярией. Выгрузился на берег, разбил палатки, послав вперёд отряд лазутчиков вместе с Метеллом.
— Задача одна: разузнать, что происходит: поднял ли Скрибониан мятеж или только ещё собирается, сколько мятежников, как укреплены городские ворота, каковы настроения в когорте, на чьей стороне центурионы. Вечером — назад. Если не вернётесь, будем знать, что вас пленили. Удастся убить Скрибониана — считайте, что такой приказ отдан.
Метелл вернулся вечером, объявив, что Скрибониан убит и надобно немедленно вступать в город. Убили его присланные Нарциссом лазутчики даже без ведома Аннея. Советник мгновенно вступил в город, блокировал казарму и арестовал всех зачинщиков бунта, взяв их тёпленькими в собственных постелях. Он сковал их цепями, посадил в трюм, назначил консула и легата, заставил нового начальника когорты присягнуть Клавдию.
