И потому появление Мнестера в императорских покоях, ироническое признание Клавдия в том, что Мессалина решила брать уроки актёрского ремесла, не ускользнуло от внимания Нарцисса. Она как бы бросала ему вызов: ей мил любой актёришка, но только не Нарцисс. И он его принял. И все вечера были только тем и заняты: чем ответить, как вернуть, доказать свою любовь. Ему ещё казалось, что она его любит, но желает поиграть с ним, как с мышью, ткнуть носом, помучить, ибо ясного представления о женской натуре грек не имел.
Первый шаг было сделать несложно, ибо Мессалина быстро обрела самоуверенность в отношениях с Клавдием, что даже не предпринимала никаких мер предосторожности. А потому Нарцисс легко прошёл в кабинет, где властитель разрешал ему работать в его отсутствие, а оттуда пробрался в гостиную, прильнул к двери спальни и всё услышал: охи, вздохи, стоны, выкрики. Нарцисс приоткрыл дверь и увидел всё своими глазами, и сердце тотчас сжалось от боли и зависти: так она была хороша, так пленительна, так жадна до плотских утех и так неистова в своей страсти. Ему хотелось ворваться, вышибить из постели ничтожного актёришку и самому овладеть ею, но ум чутким кротом караулил эти чувственные всполохи, не давая им разрастаться.
Он пришёл на следующий день, и всё повторилось сначала. Советник даже изумился Мнестеру, ибо Каллист, присутствовавший на «Родах Цереры», после представления сообщил ему:
— А ты знаешь, что в обычной жизни Мнестер импотент?
— Такого не бывает!
— От него даже жена ушла. На суде, когда их разводили, он подтвердил, что не способен исполнять супружеские обязанности.
Советник тогда этому не поверил. Вспомнив эту сплетню сейчас, он подумал, что Мнестер нарочно солгал, чтобы освободиться от жены, ибо мужским ремеслом он способен неплохо зарабатывать. Клавдий говорил, что Валерия платит за каждый урок по пятьсот сестерций в день. Нарцисс бы тоже не отказался.
Теперь требовалось разрушить ненавистную греку связь, и сделать это как можно болезненнее для Мессалины, дать ей понять, что не стоит унижать того, кто любит искренне и сильно и готов стать её опорой при любых обстоятельствах. Клавдий не вечен, подрастает Британик, и, случись что с правителем, его сын займёт трон. Но он ещё дитя, а это значит, что фактически будет править императрица от его имени. Груз же этих обязанностей нелёгок, кроме того, надо опасаться Агриппины, ибо её малолетний сын Нерон также происходит из ветви Юлиев. А сестра Сапожка хитра, расчётлива и коварна. Ещё несколько месяцев назад, вернувшись из ссылки, она не имела смены одежды и крова над головой, ныне же, выйдя замуж за богача Криспа, живёт во дворце не хуже императорского. Ведёт себя тихо и осторожно, и это пугает.
Нарцисс всё рассчитал до тонкостей. В один из дней, когда Мнестер с Валерией занимались уроками «лицедейства», советник вызвал из сената императора, найдя благовидный предлог. Клавдий задумал написать автобиографию в восьми книгах, приурочив её к своему пятидесятипятилетию, однако лень и суета текущих забот его постоянно отвлекали. Грек вызвался ему помочь, тем более что четыре тома были уже написаны и Клавдий подошёл к последним годам жизни Тиберия, которые Нарцисс наблюдал сам. Император был рад несказанно, но ему постоянно не удавалось послушать новые главы, чтобы сделать замечания, а мемуарист из-за этого не мог продвигаться дальше. Был повод вырвать Клавдия с заседания сената, и грек ловко этим воспользовался. Правитель вернулся во дворец в разгар любовного урока. Мессалина стонала так, что полдворца вздрагивало от громких чувственных восторгов. Нарцисс насладился немой сценой, когда Клавдий, возникнув на пороге своей спальни, замер потрясённый, не сводя изумлённого взора со своей жены, застывшей в позе наездницы на богатырском торсе Мнестера. Актёр лежал потный, с дурацким венком на голове и, не мигая, смотрел на обманутого властителя. Нарцисс восхитился, созерцая бессмертную паузу великого актёра, сыграть которую на сцене было невозможно. В страшном взгляде шута промелькнула вся его жизнь, вся горечь неудач и сияние взлётов.
«Ради одной этой минуты стоило затеять такое действо», — с восхищением отметил про себя Нарцисс.
Финальная сцена длилась несколько секунд. Потом Клавдий промычал что-то нечленораздельное, обмяк и вышел из спальни, не сказав ни слова.
— А где же была твоя Розалинда? — обретя дар речи, прошептал Мнестер.
— Я её отпустила к родителям.
Лишь вернувшись в кабинет, император дал волю своим чувствам. Он заплакал, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку. Нарцисс молча пережидал эту истерику, боясь одного: вбежит Мессалина, выгонит грека и за несколько минут умаслит, утешит мужа, перевернув всё с ног на голову. Теперь уже советнику стоило опасаться её гнева.
— Валерия не виновата, — вкрадчиво проговорил советник.
— А кто? — точно за соломинку ухватился Клавдий.
— Конечно же шут! Она хрупкая, доверчивая, он же как лицедей владеет способом внушения, и она попалась в его коварные сети. Он обманом склонил к похоти, разжёг в ней телесный зуд, а она не понимала, что делает. Я сам видел её невинные, испуганные глаза, говорившие: «Я не виновата!»
— Да, ты прав, Нарцисс. Всё так и было. Я прикажу казнить злодея!
— Он должен умереть, ваше величество!
Он не успел договорить, как вбежала Мессалина, метнула грозный взгляд на грека.
— Я бы хотела остаться со своим супругом наедине! — потребовала она, и Нарцисс, поклонившись, вышел.
Она бросилась на колени, зарыдала, обхватила ноги Клавдия, осыпая их поцелуями. Властитель вздохнул, погладил её по голове.
— Я всё знаю, — сказал он.
— Что? — встрепенулась Валерия, в глазах промелькнули гневные искры, она была готова защищаться до последнего.
— Ты не виновата. Это он, пользуясь своим даром лицедея, умея покорять сердца толпы, обольстил тебя и понесёт за это суровое наказание. А твоей вины нет.
— Ты, как всегда, прозорлив, мудр и благороден! — восхищённо произнесла Мессалина. — Ты и вправду бог для всех нас!
— Так угодно было Юпитеру, который ввёл меня в божественный круг, — смиренно ответил император.
— Может быть, только не стоит сурово казнить нашего шута. Римляне его любят, — промямлила Валерия.
— Я не мшу. Он оскорбил не тебя, частное лицо, а императрицу, меня, империю, самого Юпитера, который нам покровительствует. А этого стерпеть я не в силах.
Она продолжала уговаривать супруга пощадить Мнестера, сослать его куда-нибудь, но Клавдий был непреклонен. Участь шута была решена. Его схватили в тот же день по дороге в Кампанию вместе с Мармилием Аппием. Они сумели ускакать на сто вёрст от Рима, когда посланная Сардаком погоня настигла их и вернула обратно. Заодно был брошен в темницу и комедиограф. Сардак, отобрав у последнего папирусные свитки и прочитав в них фарсы на Тиберия и Сапожка, принёс их Клавдию. Император был возмущён. Никто не смеет охаивать предыдущих правителей. Наверняка этот Аппий с Мнестером задумали сочинить и сыграть нечто скабрёзное и против него. Вот для чего Мнестер и совратил Мессалину. Теперь всё стало на свои места. Налицо заговор против верховной власти, попытка её свергнуть, да ещё столь изощрённым путём.
