Каким-то чудом мои кости уцелели. Хотя ощущения все равно были не из приятных. Я не понимала, на какой глубине нахожусь. Воду освещали жутковатые лучи лунного света, проходящие сквозь меня, как призраки.
Пока я размахивала руками, ноги инстинктивно толкали меня на поверхность. Мое тело будто стало невесомым, но одновременно с тем навалилась тяжесть. Легкие крепко сжались, сердце бешено колотилось, поддерживая во мне жизнь.
Я быстрее забила ногами в воде. Уголком глаза заметила Рэйдзи, тянувшегося за обломком от корзины, и вцепилась в него, несмотря на острую боль в руках.
Затем обхватила брата за шею и потянула нас к берегу, где ждали все остальные.
Близнецы побежали нам навстречу, а Андахай и Хасё остались с Бэнкаем. Мой второй по старшинству брат распластался на песке.
Я помчалась к нему. «Бэнкай!»
Хасё взял его под мышки, а Андахай тряс за плечи до тех пор, пока Бэнкай не выплюнул песок и морскую воду.
У всех подкосились ноги от облегчения.
– Ты напугал нас, братец, – Андахай шутливо ударил Бэнкая по плечу. – Мы думали, что ты умер.
Тот выдавил улыбку.
– Чтобы убить меня, потребуется что-то пострашнее короля драконов, – морская вода стекала с его волос на тонкий халат. – Но я не стану возражать, если мы временно воздержимся от купаний в море Тайцзинь.
Я обвила руками его шею и бесшумно рассмеялась.
– Ты ранена, – заметил Хасё, когда я вздрогнула, отстраняясь от брата. Он взял мою руку. – Бэнкай, быстро взгляни на это!
«Пустяки». Я спрятала руки за спину, не давая братьям их осмотреть, но Бэнкай оставался непоколебимым.
– Сиори, дай посмотреть.
Я с неохотой протянула ладони, и братья резко втянули воздух.
Еще этим утром у меня были руки молодой девушки. С мозолями от упорного труда в таверне «Воробей» и парой ожогов, которые еще не успели зажить, но в целом гладкие и безупречные. Теперь же моя кожа была ободрана и бугрилась от серебристо-алых прожилок, как на листьях звездного ожога. Жжение прошло, но даже когда я просто сгибала пальцы, у меня сводило зубы от боли.
«Заживет, – я отмахнулась, пожимая плечами. – Мне уже легче».
Хасё мне не поверил, а потому оторвал кусок от рукава и обмотал мне ладони. Затем взял меня за плечи и кривовато улыбнулся.
«Что такое? – спросила я одними губами. – У меня что, водоросли в волосах?»
– Ты похожа на нее, – пылко ответил он с гордостью в глазах. – На маму.
Правда? Братья никогда мне такого не говорили.
– Самую малость, – добавил Рэйдзи. – Мама была красивее. И куда менее импульсивной.
Я сердито покосилась на него, но лицо брата по-доброму расплылось в улыбке.
– Ты похожа на себя, Сиори. Ты узел, что держит нас вместе, нравится нам это или нет.
И тогда братья сделали то, чего никогда еще прежде не делали: поклонились мне, уважительно опустив головы.
«Вставайте!» – произнесла я одними губами.
«Честное слово… Кики, скажи им!»
Бумажная птичка застенчиво склонила голову вбок.
«Не мне указывать принцам Кияты, что им делать».
«Только принцессе?»
«Только принцессе».
Молнии прекратились, оставляя зигзагообразные шрамы на звездном покрове ночи.
Я поискала в небе знакомые созвездия. Их было немного: Кролик – друг Имурини, лунной госпожи. Охотничий лук и стрела, принадлежавшие мужу Имурини. И Журавль – священный вестник судьбы.
Созвездие состояло из семи звезд, что сверкали на северо-востоке от луны. Я обвела Журавля пальцем, как часто делала в детстве. Отец назвал эти звезды в честь нас, своих семерых детей.
Андахай, Бэнкай, Рэйдзи, Ётан, Вандэй, Хасё… и Сиори.
«Куда бы ни завела вас жизнь, – говорил он, – вы будете как эти звезды – объединенные светом, которым сияете вместе».
Несмотря на то что на пляже было холодно и все промокли от дождя и морской воды, впервые за долгое-долгое время мне стало тепло на душе.
Глава семнадцатая
Если из проклятия и можно было вынести что-то хорошее, так это то, что всего за одну короткую неделю мы с братьями стали так же близки, как в детстве.
И хоть над нашей пещеркой нависло мрачное, серое зимнее небо, мы сохраняли приподнятое расположение духа. Ётан с Бэнкаем рассказывали страшилки у костра, Вандэй гонялся за Кики и пытался вырезать из дров собственных птичек, Андахай и Хасё готовили под моим чутким руководством.
Порой за трапезами мы делились ранними воспоминаниями о Райкаме. Я свою лепту почти не вносила – в конце концов, я в семье младшенькая, так что мои воспоминания были самыми расплывчатыми. Но в основном мне было стыдно, ведь это я первой приняла Райкаму, когда она прибыла в Кияту. Жаль, что этот факт нельзя стереть навсегда.
Или же можно. Как ни странно, я почти не помнила, за что мне так полюбилась мачеха. Будто кто-то обратил эти воспоминания в песок и сдул его из моего прошлого. По правде говоря, наверное, это и к лучшему. Я по ним не скучала.
– Нам известно, что она не из Кияты, – логично подметил Вандэй. – Раз отец привез ее из-за границы, то брал с собой корабли. Целый экипаж. Где-то должны быть записи о ее прибытии или, по меньшей мере, о ее родине.
– Женщина такой красоты не могла просто появиться из ниоткуда, – согласился Ётан.
«Вы забываете, что она колдунья, – напомнила я, выводя слова на грязи. – Возможно, она не всегда была красивой».
– Но у нее определенно было имя. Семья. Дом, – Хасё помедлил. – Это неплохое начало.
Так-то оно так, но меня больше заботил финал. Через пару дней после нашего возвращения с Раюновой горы, когда боль в руках прошла, я попросила Бэнкая научить меня орудовать кинжалом.
Я неспроста забрала его у стража, и не только для того, чтобы снимать кожуру с каштанов или срезать звездный ожог. Бэнкай был элитным стражем, а остальные братья – умелыми воинами. В скором будущем нам придется вернуться во дворец, где господствовала магия Райками.
«Научи меня», – молча взмолилась я.
Андахай встрял между нами.
– Кинжал против Райкамы не поможет. Во время схватки даже Бэнкаю не удалось попасть по ней.
– Дай своим рукам зажить и приступай к работе над звездным ожогом, – поддержал его Ётан. – Эта сеть – наша единственная надежда на победу.
– Отдохни, Сиори.
– Что вы нянчитесь с ней, как с ребенком? – возмутился Рэйдзи. – Сиори украла звездный ожог из-под носа у драконьего короля. Справится она с ножиком! – Он встал и стряхнул пыль с рваных штанов. – Я сам ее научу.
