Воздух на чердаке был влажным и прохладным – полным запаха старых тряпок, пыли и сырости. Опершись руками о грубое дерево настила, я осторожно выпрямился. Встав, шагнул вперед, слегка пошатнувшись и внезапно осознав высоту и расстояние. Проем люка у меня за спиной выглядел совсем крошечным, и казалось, что солнечный свет, падающий на лестничную площадку внизу, отделяют от меня мили, а не метры. Я словно оказался в совершенно другом мире, отгороженном от всего остального дома.
Протянув руку вправо, я обнаружил шнурок выключателя.
Щелк!
«Черт!»
В ту же секунду вокруг меня словно вспорхнула целая стая ярко-красных птиц.
Зрелище было такое ошарашивающее, что со скакнувшим сердцем я отпрянул назад и едва не свалился обратно в люк. Но тут картина вокруг меня сложилась в то, что на самом деле собой представляла. Никакие это были не птицы. Оказалось, что внутренние скаты крыши сплошь покрыты алыми отпечатками ладоней. Здесь их были сотни, оставленных на дереве под разными углами, местами красные пятерни наслаивались друг на друга – их растопыренные пальцы и показались мне крыльями.
Все отпечатки были одного размера. Все достаточно маленькие, чтобы принадлежать моей матери. Я представил себе, как она поднимается сюда – тогда, когда это еще ей было под силу, – и порхает среди балок, как привидение, прижимая ладони с капающей с них краской к доскам. А еще я заметил, что и воздух здесь пахнет по-другому, да и вообще все ощущается совсем по-другому.
Я словно оказался внутри какого-то безумия.
С колотящимся сердцем я перевел взгляд от отпечатков в дальний конец чердака. И когда увидел, что там, все вокруг словно застыло.
«Это прямо в доме, Пол!»
Поскольку я подумал, что наконец-то нашел «это».
9
Тогда
Помню, как через неделю после начала эксперимента с дневниками сновидений мы спускались по лестнице к помещению «С5-б» вместе с Джеймсом, который шел позади меня.
– Ну, как настроение?
– Нормуль.
Было ясно, что это не так. Даже если он и не желал признавать этого, я вполне мог предположить наиболее вероятную причину почему. В эту большую перемену нам предстояло поделиться своими записями в дневниках сновидений, и по беспокойной манере Джеймса было понятно, что он боится разочаровать Чарли. Осознание этого вызвало привычный укол раздражения. Ну почему он придает этому такое большое значение?
– Да все это полная дурь, – сказал я.
– У тебя получается?
– А кого это волнует?
Дело в том, что у меня и вправду получалось – по крайней мере, до определенной степени. Каждое утро на этой неделе мне все успешнее удавалось припомнить сны, снившиеся прошлой ночью, а в эту ночь я увидел сон, который сразу узнал. На сей раз оказался я не на погруженном во тьму рынке, но примерно в такой же обстановке – в каком-то тесном, похожем на лабиринт месте, где я заблудился, все с тем же с ощущением, что за мной что-то охотится.
Страх, испытанный во время этого сна, не прошел и после пробуждения. Но примешивалась к нему и будоражащая дрожь сбывшихся надежд. Казалось, будто на меня снизошло некое озарение, позволившее мне одним глазком взглянуть на зубчики шестеренок, крутящихся под поверхностью моего сознания.
Чарли оказался прав.
Что я отнюдь не собирался признавать перед ним, естественно.
– Да не переживай ты так, – сказал я Джеймсу. – Все это полная фигня.
Когда мы вошли в комнату, Чарли сидел на своем обычном месте на дальнем конце. Билли устроился в одном из кресел поблизости, держа в руках старый ежедневник – очевидно, приспособленный для целей эксперимента. Когда Джеймс достал свой дневник, я увидел, что это просто стопка листков формата А4, сложенных пополам и скрепленных степлером в месте сгиба. Дневник сновидений Чарли лежал на столе перед ним. Это была толстая тетрадь в черной обложке, в точности такая же, какие я использовал для своих литературных опытов, и как та, в которой начал записывать свои собственные сны. Сам не знаю почему, но это породило у меня ощущение, будто между нами двумя открыты какого-то рода необъявленные военные действия.
– Итак, – произнес Чарли. – Кто хочет начать? Джеймс?
Джеймс неловко поерзал в кресле.
«Господи, – подумал я. – Соберись, братан!» Я и сам не знал, хочу ли успокоить его или же, наоборот, встряхнуть. Но оказалось, что мне не было нужды заморачиваться ни тем, ни другим, поскольку Билли явно не собирался позволить Джеймсу сместить его с законной должности правой руки Чарли.
– У меня было осознанное сновидение. – Билли улыбнулся, явно довольный собой. – Реально получилось – все, как ты и сказал. Как-то раз мне приснилось, что я у отца в мастерской, а потом точно такой же сон я увидел на следующую ночь. И тут словно какой-то выключатель щелкнул или типа того. Я полностью проснулся в этом своем сне. Просто обалдеть! Провел носовой тест и все такое.
– А что за «носовой тест»? – спросил я.
– Мы еще до этого дойдем. – Чарли не смотрел на меня. – Билли, я очень доволен.
Билли тихо расцвел в улыбке.
– И долго ты сознавал свой сон? – спросил Чарли.
– Не особо. Я почти сразу проснулся. От неожиданности.
– Так что ты не успел использовать тактильную технику?
– Нет, просто забыл.
Чарли был явно разочарован, и Билли перестал улыбаться, на сей раз откровенно смутившись. Что же до меня, то я просто старался сохранять прежний настрой. Бросив взгляд вбок, понял, что Джеймс настолько же сбит с толку, как и я. Чарли вел себя так, будто принимал у нас какой-то экзамен, не проведя ни одного урока, чтобы подготовить нас к нему.
– Что это еще, блин, за «тактильная техника»? – спросил я.
– Я же сказал, что объясню. – Чарли повернулся ко мне. – Ну а ты, Пол? Как ты справился?
На тот момент я вообще-то еще окончательно не решил, стоит ли рассказывать ему про достигнутый успех, но мне не понравилось, как он при этом выразился. «Как ты справился?» Как будто я был обязан перед ним отчитываться.
– Да вообще никак, – ответил я.
– Никак?
– Может, если б я знал хоть что-то про этот «носовой тест»…
Чарли проигнорировал этот выпад и просто кивнул, словно чего-то подобного и ожидал. Никакого разочарования, как в случае с Билли.
– Ну а у тебя, Джеймс? – продолжил он.
Джеймс неловко прижал скрепленные степлером листки к колену.
«Да блин же! – хотелось мне сказать ему. – Это же все полная чушь!»
– Ничего, – с несчастным видом произнес Джеймс. – Как и у Пола.
Эти слова меня несколько задели, а еще больше – тон, какими они были произнесены. Он подал это так, будто корень всех его бед в том, что он такой же, как я.
