Так что да, я искренне считал, что рассказ блестящий.
А вот понравился ли он мне?
Ничуточки.
Все это было слишком уж близко к тому сну, которым Чарли как-то поделился с нами, и к лелеемым им фантазиям, чтобы быть простым совпадением. Мы вчетвером рыскали по этому лесу в поисках того, что нам так и не суждено было найти. Подтверждения историй про некоего призрака среди деревьев. Человека с ярко-красными руками и лицом, которое никому не дано увидеть.
Но как вообще Дженни могла про все это узнать? Насколько мне было известно, она ни разу не общалась ни с Чарли, ни с Билли, ни с Джеймсом. И все же это явно не было простой случайностью.
Так что должно было существовать какое-то объяснение.
– По-моему, изумительно, – сказал я ей еще раз. – А откуда ты взяла идею?
И, едва задав этот вопрос, тут же осознал, что и сам это прекрасно знаю.
* * *
На следующий день я пришел на работу пораньше.
Еще в самый первый день Мари выдала мне ключи, так что я открыл магазин и занялся своими обычными делами. Покупателей в такую рань было всего ничего, и предстояло разобрать единственную новую поставку. Работал я методично, но практически машинально – в голове у меня вихрились вопросы. По-своему я чувствовал себя в столь же отчаянном положении, что и тот парнишка из рассказа Дженни, и какая-то часть меня не желала ничего знать. Та часть, которая боялась того, что я могу выяснить.
Мари появилась сразу после десяти, и на тот момент магазин был совершенно пуст, если не считать меня. Я встал, окруженный стопками книг в закутке за прилавком. Сердце забилось быстрее. Если я не сделаю этого немедленно, то не сделаю никогда.
– Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
Мари бросила на меня любопытный взгляд.
– Ну что ж, – произнесла она. – И тебя с добрым утром!
– Ой, простите…
После чего я просто остался стоять, где стоял. Мари вздохнула, поставила свою сумку на прилавок, после чего заговорила более мягко.
– В чем дело, Пол?
– В рассказе Дженни, – сказал я.
– И что с ним?
– Я про тот, который она написала для конкурса. «Красные Руки».
Мари покачала головой.
– Не знаю, этот я не читала. Успокойся, не гони. Расскажи толком, что тебя беспокоит.
– Рассказ называется «Красные Руки», – начал я. – Это про мальчишку, который идет в лес. Там его отец – как раз его-то этот парнишка и ищет, – но на самом деле его отец давно умер. Он – призрак. Когда-то покончил с собой, и его порезанные руки до сих пор все в крови.
Я буквально выпалил это описание, но заметил, что, пока я все это выкладывал, выражение лица Мари успело смениться с любопытного на встревоженное. Сам рассказ она, может, и не читала, но прекрасно понимала, о чем я говорю.
– Это основывается на чем-то из того, что вы ей рассказывали, верно? – спросил я.
– О боже… – Она закрыла глаза и потерла переносицу. – Да, похоже на то, но я не думала, что Дженни возьмет этот сюжет за основу. Нужно быть осторожным, когда так поступаешь. В конце концов, не все истории принадлежат тебе. Кого-то это может задеть.
– Мне нужно знать, что произошло, – сказал я. – Подлинную историю.
Мари открыла глаза и несколько секунд смотрела на меня. Вид у нее вдруг стал какой-то усталый, словно она оценивала меня каким-то образом.
– Пожалуйста, – добавил я.
– Твои родители, Пол.
– А что с ними?
– Твои мама и папа. Они оба все еще живы?
– Ну да. – Перед глазами вдруг вспышкой промелькнуло лицо отца. – К сожалению.
– Ты будешь скучать по ним, когда их не станет.
Но тут она печально улыбнулась и поправилась:
– Конечно, бывает по-всякому. Но хорошо… Что ты хочешь знать?
– Все.
Я уже знал кое-что, поскольку Дженни успела рассказать мне то, что смогла припомнить. Несколько лет назад какой-то мужчина приехал в Гриттен-Вуд, зашел в лес и совершил там самоубийство. Ходили слухи, что у него остался ребенок. В этом и была отправная точка рассказа Дженни. То, что этот ребенок мог чувствовать много лет спустя, она уже домыслила.
Мари ненадолго погрузилась в молчание.
– Самое странное, что я ей все это выложила как раз из-за тебя, – произнесла она. – Это было некоторое время назад. Дженни рассказывала про тебя – говорила, что есть один мальчик на занятиях по писательскому мастерству, который ей нравится. Новенький, из Гриттен-Вуда… Да не смущайся ты так!
– А я и не смущаюсь.
То, что я на самом деле при этом почувствовал, так это укол страха где-то внутри. «Я ей все это выложила как раз из-за тебя». Мысль о том, что хоть что-то из этого – о чем бы ни шла речь – могло каким-то образом произойти по моей вине, было трудно принять.
– Тогда я посоветовала ей быть поосторожнее, – сказала мне Мари. – На самом-то деле просто пошутила. Я сказала, что этот лес считается заколдованным – после того, что там произошло.
– Никогда про такое не слышал.
– Да, но ты там вырос, – возразила Мари. – Когда в подобном местечке случается нечто ужасное, люди предпочитают закрываться. Считают, что лучше просто помалкивать об этом и надеяться, что все благополучно забудется. Может, иногда так даже и выходит.
– Кто-то и в самом деле покончил с собой в Сумраках?
– Да.
– А кто?
– Честно говоря, не помню, как его звали, Пол. Это было довольно давно.
– Насколько давно?
Но тут я сообразил, что она спрашивала у меня, живы ли до сих пор оба моих родителя.
– Лет шестнадцать тому назад?
– Да. Где-то в семидесятых. Это было в местной газете, но подробностей я не помню. Так что все в основном из людских разговоров. Слухов.
– А почему он покончил с собой?
– Сразу по целому множеству причин, насколько я это себе представляю. – Мари с печалью посмотрела на меня. – Порою жизнь – довольно сложная штука, Пол. Насколько я понимаю, тот человек какое-то время был военным, и это отрицательно на нем сказалось.
«Был военным».
Еще один звоночек. Припомнилось, как Чарли описывал мистера Красные Руки и как в итоге и все мы стали его себе хорошо представлять. Обитает где-то в самой чаще, вдали от цивилизации; не столько живет в лесу, сколько является частью его; старая потрепанная армейская куртка, лохмотья на плечах торчат, как перья…
– А что с тем ребенком, которого он оставил?
– Тут все немного сложнее. – Мари покачала головой. – Ты точно хочешь все это услышать? Потому что – хорошенько подумай, – может, есть какие-то серьезные причины, по которым ты про это до сих пор не знал? Может, всем действительно лучше просто забыть?
