— Видела, — Николь делает глоток чая. — Не старье, а винтаж, ягуар стоит около шести миллионов. И у него другие есть. На фотках.
— Он стартап свой слил давно или что у него там было, — повторяю слова Линды. Про клуб не говорю, иначе Николь и на работу будет за мной таскаться, и я с ума от нее сойду.
— Сама ты стартап! Издательский бизнес. Журнал для мужчин "Провокатор", его. Был. Таблоиды бучу раздули, что Алекс, кажется, инвесторам морду набил за что-то. И развод приплели, — Николь поднимает руки и ведет в стороны. — Заголовки шик! "Жена бросила владельца крупного издательства, когда он лишился доходов". Ну не тупая, скажи? Если один раз сообразил, как бабло зашибать, то и дальше мозги не делись никуда. Еще раз сможет. Поэтому, вариант супер. И, главное, внешность в подарок. Если бы он даже просто редактором газеты был, я бы согласилась на роман.
— Ой, как ему с тобой повезло, — поддакиваю. Забираю планшет, недопитый чай и встаю из-за стола. — Я работать. Если найдешь скидки на пластику носа, мне не показывай.
— Носа? То есть у меня некрасивый нос?
Николь хватает полотенце и вскакивает, я смеюсь и бегу по коридору в комнату.
Закрываюсь и плюхаюсь на кровать.
Стены в моей комнате — словно голубые орхидеи. Покрывало и ковер — как тюльпаны розовых сортов. Шкаф — будто кофейные розы. Телевизор — лилии "Черные жемчужины".
Ну вот, я, оказывается, тоже так умею. Производители мебели — у вас нарисовался конкурент.
Беру на колени ноутбук и листаю сайты с идеями вечеринок. Выборочно, абзацами, копирую и пытаюсь отправить Василине, но на экране вдруг вылезает облом "Вы не имеете достаточных прав".
Хм. Вот только что ведь переписывалась с гостями.
Пробую написать хозяину, но система выбрасывает на главную страницу. Отлично. Он что, все же наплевал на компромат и уволил меня? Егор что-то наплел? А утехи с Маришенькой я ведь не удалила, так что…
Смотрю в телевизор, первый канал транслируют ток-шоу с Малаховым.
Здесь щас тоже будет холивар. Номер Аверина утром я взяла у Василины, поэтому, не откладывая, звоню.
Он снимает трубку после шестой попытки с ним связаться, когда уже думаю, что знает мой телефон и специально не берет. Его голос рявкает:
— Да, кто это!
— Кристиан, — отвечаю басом. — Я не могу отправлять сообщения на сайте и мне вот интересно… — мой, полный достоинства порыв, гасится воспоминаниями, как он лез ко мне за стойкой, а потом хватал на лестнице, и обличительную речь даже закончить не могу. Погорячилась с амломбом. Кашляю и пью холодный чай.
— Так и что вам интересно? — спрашивает он, не дождавшись продолжения.
— Здесь написано, — тараторю, — что у меня нет прав и вылезает синее окошко с какими-то цифрами.
— Куда вы нажимали? — слышу, как он вздыхает в трубку а-ля "бабы и техника это нелепица, как мартышка и очки".
— Не знаю. Никуда.
— Вам срочно нужно что-то отправить?
— Нет. Но если напишут клиенты, а я не отвечу, вы мне за это предъявите. И мне будет плохо.
— О, какой надрыв. В ватсапе мне перенаберите, с картинкой. Я же не вижу, что у вас там. Через десять минут.
— Хорошо, — сбрасываю звонок. И тут же ставлю на видеодозвон в ватсапе.
Нет, я слышала, что он сказал. Но кого парят чужие запары. Вести себя, как он, тоже нельзя, но его ведь это не останавливает.
— Кристиан, у вас с ушами проблемы или с головой? Я сказал: через десять минут, — звучит на всю комнату его голос.
А дальше я всматриваюсь в него самого и столбенею.
Он не брал трубку потому, что я своим непрерывным автонабором выдернула его из душа. Обычно зачесанные назад волосы, без лака падают на лоб, мокрые и блестящие, вода стекает на плечи, он непривычный, будто это не Алекс вовсе. На нем только белое полотенце, и без одежды он просто двухметровая волосатая горилла с мышцами на сотню килограмм. Да-а, в костюме поменьше казался. И приличнее.
Машинально зажимаю боковые кнопки и делаю скриншоты. Разбогатела бы, наверное, если бы в институте продала желающим эти фотки. Но я так, на всякий случай. Когда еще момент выпадет.
— Долго будете меня разглядывать? — его смешок влезает ко мне в мысли. — Показывайте.
Поспешно поворачиваю телефон к экрану ноутбука. Послушно выполняю приказы: нажмите туда, теперь еще раз, ближе покажите, я не вижу, так, теперь вон туда, нет, куда вы тычете, Кристиан, нет, о господи, где мои таблетки.
— Проверяйте настройки, — требует.
Кусаю губу и ввожу пароль в открывшемся окошке.
Аверин опять приравнивает к плинтусу мои умственные способности. И он прав. Сидеть на сайте под болтовню Николь противопоказано, я вечно косячу.
Отправляю ему пробное сообщение с текстом "спасибо" и у меня получается.
— Спасибо, Александр Александрович, — повторяю, развернув телефон к себе.
— Пожалуйста, — сухо бросает он. Помолчав, добавляет угрозу, — завтра сочтёмся, Кристиан, — и отключает звонок.
— Кристина! — Николь, с устрашающим лицом в зеленой глине, врывается в комнату. — С кем ты трепалась? Голос…А, потом! — она подпрыгивает на месте. — Мне написал Пятачок!
Глава 6
Таблетки кончились.
Чертова бессонница.
Кажется, у меня температура.
Думаю, я скоро отойду в другой мир.
Возможно, это коровье бешенство, ибо мясо на ужин было какое-то сомнительное. И если я выживу, в тот ресторан-убийцу больше ни ногой — первое, и стану веганом — второе. Сознание мучает картина, как официант треплется с барменом, что "Дядя Петя работает на скотобойне, я утром там был и такого насмотрелся".
Потом парень забирает мою пустую тарелку, а у него на пальце подозрительный порез.
Коровы могли быть больными. И достаточно слюны животного на рану, а если официант трогал мое жаркое — я уже дохлая мумия, вопрос времени. Для заражения хватило бы полграмма мяса, а я закинул в топку стандартную порцию — телятина, помидоры и пармезан.
Мне конец.
Может, вызвать скорую, пока не поздно?
Или ехать к психотерапевту?
В половине четвертого?
Вай нот, у меня фаза сдвигается уже. Отставить паранойю.
Еду.
Ночные улицы пустые, тихие. А тот чувак, что тащится за мной на волге явно не в себе. Шапка почти на глазах, черные кожаные перчатки, фейс такой странный…А если он серийный маньяк? Охотится за бородатыми мужиками.
Тогда он щас меня прирежет.
Набираю скорость.
В четыре утра заваливаюсь к врачу прямо домой. Один взгляд на мою перекошенную морду, и Ярослав все понимает без слов:
