Пускай за окнами снега, буду помнить всегда, о тебе и про тебя, девочка моя — орет мой телефон.
Сбрасываю Сашин звонок, но разумеется, Сова все слышал. Парень неторопливо оборачивается.
— Пипец, — обреченно вздыхает Николь.
— Пипец, — повторяю за ней, моментально узнав Сову. — Мистер Пропер?
Уборщик растерянно моргает и тупо глазеет на нас. Испуг сменяется удвилением, и на его губах искривляется усмешка. Он делает шаг обратно к костюмерной и зовет:
— Народ. У нас гости.
В коридор высовывается голова Пятачка. Он присвыстывает и выходит полностью, следом показывается Кролик.
Мы отступаем к лестнице.
Все трое, не сговариваясь, надвигаются на нас. Устрашающе. Ваня выставляет руку вперед, и схватив поросенка за розовые уши, швыряет на перила. У него в руках остается голова. Пятачок мотает встрепанными светлыми волосами. Николь водит камерой и поражается:
— Кристина, это что, официантка?
Открытой дверью бью Кролика по морде и разглядываю Линду. Господи, уборщик, теперь еще и она?!
Ваня завязывает Кролику мягкие лапы за спиной, пока тот дергается, как в смирительной рубашке, и когда срывает ему голову, я вижу бармена.
— Кристина, это что, бармен? — снова вступает Николь. Она снимает видео и пятится по ступенькам вниз. Мистер Пропер вырывает у нее телефон, и сумка с его локтя падает к ним под ноги.
— Деньги спрячьте! — орет выскочивший в коридор осел. — И костюмы убирайте! — указывает кому-то в комнату.
Ваня набрасывает совиный прикид уборщику на глаза, я хватаю сумку с деньгами, пока они не забрали. С трудом поднимаю улики, там скорее всего, не только бабосики, и размахнувшись, швыряю на первый этаж. Меня толкает осел, и я промахиваюсь. Сумку уносит на полторашку, ровнехонько в окно засадила, с громким звоном бьется стекло, и спортивную авоську жрет вечер. Наверняка я только что выбросила несколько миллионов. В оглушающей тишине я, Николь, Ваня, Иа и Сова смотрим на острую дыру в раме.
— Наши деньги! Ты что творишь?! — первым приходит в себя осел. Зовет. — Винни, сюда, она выкинула деньги!
— Бежим! — оживает Николь, не выпуская из рук камеру.
— Дай сюда телефон! — осел дергает ее за волосы и тащит назад.
Николь визжит и выворачивается. Ванин удар в грудь кулаком, выбивает у него воздух, осел разжимает лапы и заваливается на перила. Размахивает в воздухе конечностями. Ваня и подоспевший медведь цепляют его за ноги, но ослик выскальзывает из костюма и срывается вниз.
Медленно, очень медленно, шлепается на исцарапанный каблуками паркет первого этажа. Джинсы, белая футболка, и мягкая голова — как стоп-кадр.
Секунды идут, а он не шевелится. Мы тоже застыли.
— Он ведь не умер? — нарушает молчание Николь.
— Вы убили ослика! — ахает медведь.
— Ты сам его не удержал! — возмущаюсь в ответ.
— Заткнись, дура! — он бросает в меня костюм.
Внизу скрипит железная дверь, и кто-то весело кричит:
— Эй, здрасьте, клуб уже открыт?!
Вздрагиваю. Конечно. Свидетель подтянулся, нам так фартит, что это финиш.
— Избавьтесь от гостя! — Мистер Пропер округляет глаза.
— Ты уборщик, сам и убирай, — мну в пальцах мягкую ткань, оставшуюся от осла, и не понимаю, что делать.
— Теперь нас точно посадят, — бормочет Ваня.
— Ау, есть кто живой?! — зовет парень.
— Тупицы, не стойте, или всех спалят, — уборщик, выпутываясь на ходу из штанов, расталкивает нас и сбегает по лестнице.
Смотрю на свесившуюся через перила шайку. Линда, Котик, охранник, и Винни-Пух, одетый. Может, это повар. Или админ Василина. Хотя, голос вроде мужской был.
Надо достать телефон и вызвать полицию. А меня сковывает страх. Вдруг с осликом беда. Он преступник, но он ведь жив, надеюсь. Оборачиваюсь к Николь. Ваня что-то шепчет ей на ухо, она сосредоточенно кивает. Собираюсь спросить, но тут Ваня со словами "валим отсюда" просачивается между нами и ныряет в разбитое окно.
— Что… — начинаю.
— Тикаем, — Николь вываливается за ним.
— Эй, куда собрались? — отлипает от перил охранник.
Пока не поймали, не раздумывая, выхожу из ступора и сигаю третьей. Через полтора этажа плюхаюсь в сугроб. Задний двор, одинокий фонарь, напротив два жилых дома и мусорные баки.
Охранник высовывается в окно и задушенным шепотом орет, чтобы мы не смели брать их деньги.
После его слов, Ваня закидывает на плечо сумку, и улепетывает. Рядом, переваливаясь в снегу, семенит Николь. Тащусь последней, абсолютно не соображая, что к чему мы делаем.
На освещенном проспекте Ваня отряхивается. Через дорогу куча мала полицейских машин, люди в форме и в дурацких костюмах вперемешку и толпы зевак ждут, когда грабителей, закованных в наручники, затолкают в бобик.
А мы внаглую премся с краденным баблом к светофору.
— Объяснишь, какого черта? — нагоняю его и хватаю за куртку. — Вон полиция, только свистни.
— Ага, давай, свисти, — Ваня строит рожу. — А если мы ослика кокнули?
— Всего-то второй этаж, он не разбился. И у нас есть видео, там понятно, что мы не специально.
— И нам поверят, что мы не при делах, а не деньги делили? — переспрашивает Николь. Ускоряет шаг и переходит дорогу. — Мы уже по уши влипли. Едва менты придут, эта стайка недоумков сразу нас приплетут. Им терять нечего, а мы им только что нагадили, заметила? А ты сама еще и в том клубе работала. И Пятачком по площади разгуливала. Скажешь, не знала ничего? Что это они банда?
— По-твоему, я в курсе была? — перевариваю ее заявление. — Ты совсем спятила? И, вообще, это Егор нам подсунул тогда адрес сайта.
— Егор? А ведь точно. И он сегодня слился с флешмоба, — на ходу оборачивается Ваня. Растерянно переводит взгляд с меня на Николь. У него в кармане разрывается телефон. Он читает имя на дисплее и зло усмехается. — Егор. Машину парень починил.
— Винни-Пух в костюме остался, — вспоминает Николь. — Получается, Егор?
Останавливаемся возле забора. Мимо проходит полицейский и превращает мое лицо в кирпич. Если попросит показать, что в сумке, нам крышка. Ваня беззаботным голосом болтает какую-то чушь. Мы с Николь наигранно смеемся. Полицейский мажет вгзлядом по нашим лицам и отворачивается, ступает на зебру.
— Короче, — другим тоном говорит Ваня. — Надо что-то быстрее придумывать, пока нас всех не закрыли. И куда-то деть сумку на время.
У меня играет телефон.
— Аверин, — Николь сует нос в экран. Кусает губы. — Думаешь, он знает про шайку?
Дергаю плечами. Если Алекс знает, и молчал, это подло. А если не знает, то ненамного лучше, я не послушала его и поперлась на флешмоб, и теперь стою у светофора с ворованными деньгами, а кругом полиция ищет эту сумку, и в любую секунду нас могут арестовать. Тянусь отключить вызов, но Ваня советует:
