— Кристин, это не лучшая ситуация, чтобы ему свои проблемы подсовывать и проверять, решит он их или пошлет тебя, — Попкова выдает нервный смешок. — Ты вспомни, как Аверин на парах звереет, чуть что не так. Он на вид классный, конечно, но мы же его сыну угроза. А мамаша у Егора, истеричка ненормальная. Такая ведь в приступе и машиной переедет.
— И как понять, Егор медведь или нет, когда мы с ним не разговариваем?
— В гости к нему напросимся, — предлагает Хромов. — Поищем улики.
— Чтобы нас там убили? — спорит Попкова.
— Возьмем с собой нож.
— Сами слышите, что несете? Черт, куда ты прешь, дебил, — Кристина бибикает кому-то, матерится сквозь зубы. — Все, ждем пятницы, забираем сумку, подкидываем в клуб и наводим полицию. Кого арестуют, тот и медведь, сообщники сдадут Пуха все равно.
— Ух, Крис, злишься? Переживаешь, что препод твой нас как лохов разводит? Знал и молчал?
— Если сам не замолчишь, Вань, пешком дальше пойдешь, — предупреждает Кристина. Включив радио, обрывает разговор.
Размешиваю пенку в кофе. Делаю глоток.
Круть. "Вполне Вероятно Моя Будущая Супруга" прикидывает, как закрыть в тюрьму моего сына, с которым мы едва помирились. Неахтец ситуация, деликатно говоря.
Их винить глупо, Егор их подставил, да и это, в общем, правильно, шайка нарушили закон. Но для меня правильно другое.
Пью кофе, параллельно делюсь с Егором: сумку с деньгами они спрятали, и почему-то не могут ее забрать до пятницы. Есть время найти ее раньше, тогда с одним видео они ничего не докажут, улик-то не будет. Успеем.
Возвращаюсь к Ирине и сажусь за документацию. Еще и Антон мутит воду, к утру находим несколько прекрасивых левых счетов. По идее Ирина недосмотрела, бухгалтерия на ней. Я прощаю, меня же простили сегодня, мои личные прощенные сутки, блудный сын вернулся, Страшный Суд грянул, аминь.
Заезжаю домой в душ и переодеться.
В институте принимаю экзамен.
Одним ухом слушаю болтовню в ауди, троица едет на поиски бомжа, чтобы на него симкарту оформить. Конспираторы решают дыхнуть гелия, когда в пятницу в полицию будут звонить, гляньте, какие стратеги.
Одним глазом листаю дубль гис, ищу клад. Догадываюсь быстро. На площади ДК, в нем два этажа. На втором кабинет, в кабинете секрет. Собрание анонимных наркоманов, два раза в неделю, с восьми до девяти вечера, было вчера и будет в пятницу. Кощей Бессмертный, ты в пролете со своим яйцом, концом, уткой, и всеми чародеями, ребята расстарались от души, сумку точно там где-то засунули.
Надо просто вскрыть кабинет и забрать. Хоть после экзамена сразу, уже стемнеет.
После экзамена звонят инвесторы.
Отмазаться от встречи нет возможности, меня дурит мой якобы друг директор, а я хочу снова вести бизнес напрямую и не хочу терять издательство, и для этого пять часов трачу на дорогу в другой город на переговоры.
До ночи торчим в ресторане. Кажется, заметно со стороны, что во мне уже нет агрессии, я не бросаюсь с кулаками, и не шарюсь по другим спонсорам, и учитывая, что мы превосходно ладили раньше, все идет по маслу гладко.
На утро созваниваюсь с Егором. Он тревожный, сообщники писиются от страха, и требуют срочных дествий. Заверяю, что выезжаю, но застреваю еще на сутки. Мужики ждут продолжения банкета:
— Сань, отлично вчера посидели, никаких "я поехал", давай в сауну.
Посылать людей сразу, как только вы руки пожали, нерентабельно.
Нефильтрованное пиво, немецкие колбаски на гриле, люксовая водка, копченое сало. Финская парная, бамбуковые веники, гидромассаж, оплачиваемый секс.
Да, проститутки.
Я не при делах.
Кристина словно чует, звонит в момент, когда дама с четверочкой, не стестенной лифчиком, трется об мое плечо, активно нахваливает мои татуировки и настойчиво убеждает, что всё оплачено, она мастерица и жаждет отработать.
Сообщаю ей, что от малыша пахнет карамельками, а от нее колбасой, и ухожу в комнату с телефоном.
— Ты второй день не звонишь, — без предисловий начинает Кристина. — Что случилось?
— Работы много было, — беру с тумбочки бутылку и делаю глоток. — Как у тебя, все нормально?
— Я скучаю. Можно к тебе приехать?
— Я в другом городе, командировка небольшая, — слушаю ее разочарованный вздох, и понимаю, что тоже очень соскучился. Хотел купить эти вонючие палочки, которые для запаха жгут, и вкусный лубрикант, шоколадки-сердечки, глинтвейн, вибростимулятор для клитора, пушистые наручники, короче, все, что девочкам нравится, и четыре оргазма сначала организовать, а потом уже с членом подключиться, чтобы не считала меня единоличником, но мои романтические помыслы нарушились, и вот она далеко, а я зря об этом сейчас думать начал, ибо под полотенцем растет неводовольство.
В комнату стучат, и сразу дверь открывается. Не успеваю шикнуть, дама с четверочкой с порога тупит:
— Александр, я приняла душ и почистила зубы, колбасой больше не пахнет. Начнем?
— Вышла отсюда, — делаю жест рукой.
— То есть нет?
— Ты глухая? — вскакиваю с кровати.
Она шмыгает в коридор, от удара двери трещит косяк.
— Александр, — возмущается в трубке Кристина. — Что там у вас за колбасное производство с почасовой оплатой?
— Кристин, это не у меня, — двигаю защелку на двери. — Партнеры отдыхают, я просто пиво пью.
— На переговорах? Шикарно, — саркастично оценивает. — А офис где находится, в бане?
— В сауне, — мрачно поправляю.
— Серьезно, Саш? — громко хмыкает. — Ты не перетрудись, а то сплошная работа, а развлекаться когда?
— Кристина, — морщусь. — Я по-твоему за пятьсот километров уехал в кедровой бочке поплескаться? Это для дела.
— Ну раз т-а-ак, — тянет. Меняет голос, томно спрашивает. — Александр, я в нижнем белье, прислать фоточку, пока платье не надела?
— Куда собралась? — смотрю на часы. — Девять вечера так-то.
— С Николь на корпоратив, — мстительно выплевывает. — Антон Геннадьевич послал. Там, конечно, море шампанского и парней-моделей, но это для дела, вы-то меня понимаете.
Молчим. Готов забить на алкопромилле и гнать к ней. Или взять такси и гнать к ней. Велосипед, вертолет, самокат, ковер-самолет, и да.
Таблетки в брюках, а брюки в раздевалке.
— Саш? — зовет. Я не отвечаю, она зовет еще раз. Говорит примирительно. — Там уныло на самом деле, особенно после наших вечеринок в клубе, у них креатив на нуле совсем, по шаблону шпарят. Ты ревнуешь?
— Да.
— И я да.
Опять молчим, но у паузы тоже есть интонация, и я мог бы и дальше слушать ее дыхание, если бы не помехи, там где-то на фоне бубнит мама Николь, и у женщины на редкость противный фальцет.
