17. Сомов. Просто Сомов
— Ты в курсе, который час? — начала я без приветствия, отойдя на безопасное расстояние от любопытных ушей.
И заодно глаз.
— Я-то в курсе, а ты похоже потеряла счет времени. Где ты шляешься? Почему ты оставила детей одних?
— Шляюсь? — малость опешила я от подобного выбора слов.
Не похоже на знакомого мне Владислава, ну совсем. Но голос не только поэтому звучал тихо, я не собиралась орать на чужом участке о проблемах личного плана, а они нарисовались довольно неожиданно и четко.
— Я вообще-то пошла друга с юбилеем поздравить. И твой сын в курсе, — понимала я, откуда ветер дует. — А ты какого хрена звонишь ему так поздно? Не наигрались в шахматы?
— Вообще-то он мне позвонил…
— Пожаловаться на мать? — перебила я уже громче и прикусила губу. — Вот ты какого хрена сейчас мне звонишь? Отчитать? Или я не имею права выйти из дома даже по такому неординарному поводу? Исчерпала кредит доверия?
— Быстро ж ты обзавелась друзьями… — буркнул Влад в ответ.
— Тридцать лет назад. Блин, Влад, в чем твоя проблема? Твой сыночек рад поиграть без меня в игрушечки. У меня на телефоне работает камера, и Женя после такого дня продрыхнет до десяти утра. И ей не годик, если ты вдруг забыл… Так в чем проблема? Ты же не по голосу моему соскучился?
— А если по голосу? Нельзя?
— Нельзя трепать мне нервы больше, чем трепет мне твой сыночек.
— Поэтому ты отправляешь его на машине с незнакомыми людьми!
Теперь я выругалась громко и не совсем цензурно, но раз пошла такая пьянка, то он выслушает от меня не меньше.
— Их я тоже знаю тридцать лет! И если ты думаешь, что я позволю твоему сыну сидеть в телефоне все лето, то ты ошибаешься. Я ему еще велосипед куплю, пусть он тут в горку и с горки научится наконец кататься…
— Не смей!
— Если тебя что-то не устраивает, забирай его в Москву, а так ты не будешь мне указывать, что мне делать с ребенком! Он не будущий хирург, я ему и лопату могу в руки дать…
— Так он ее и взял!
— Он уже взял отвертку и ключ — он тебе про это не рассказал, нет? В отличие от меня, его жене не придется самой лампочки менять…
— Ты поругаться хочешь?
— Кто кому позвонил? Вспомни свой тон? Думал, не отвечу? Я отвечу и тебе и твоей матери за свинью, которую баба Люба мне подложила…
— При чем тут моя мать, когда это твой сын?!
Наверное, его соседи по гостинице проснулись… Я тоже — протрезвела окончательно.
— Твоя мать сделала все для того, чтобы Ярослав сейчас себя вот так со мной вел. И либо ты забираешь его к себе прямо сейчас, либо затыкаешься на месяц. Понял? Я не нуждаюсь в ЦУ по телефону…
— Слушай, сколько ты там выпила?
— Недостаточно, чтобы воспринимать твои наезды спокойно!
Боже, ну почему я не могу говорить шепотом… Что с моим языком?
— Я на тебя не наезжал. Я тебе всего лишь напомнил о твоих прямых обязанностях быть матерью…
— В напоминаниях не нуждаюсь!
И я скинула звонок — перезвонит, отвечать не буду. Достал! И возвращаться за стол не хотелось, но хлопнуть калиткой не позволяло воспитание.
— Все в порядке? — обернулся Шланг на мое возвращение.
В порядке? Не стала бы я размахивать айфоном, точно бравый солдат. Лицо у меня тоже, наверное, утратило пьяную приветливость. Хмель действительно как рукой сняло. Я даже в грядки не завалилась с узкой ухабистой тропиночки.
— Да так… — я прижала телефон к бедру, стараясь не отпустить взглядом Шланга и не поймать взглядом Джека. — Хмыренок Хмырю на мать накапал. Ладно… Я пойду…
— А… Ясно… И что теперь?
— Убью его тихо. Так что не переживайте. Празднуйте дальше.
И набрала номер сына.
— Пристегивай собаку и выходи на улицу.
Ярик, конечно же, замычал в ответ, что спит, но я была на взводе.
— Я знаю, как ты хорошо спишь в обнимку с телефоном!
— Я уже в кровати.
— Да хоть в трусах выходи. Живо! Ты что совсем тупой? Собака лаять будет. Бери Берьку и пошел меня встречать. К речке спускайся. Не заблудишься.
Я снова прижала телефон к бедру и снова улыбнулась. Теперь уже всем:
— Просто я полы дома вымыла…
Тупую детскую шутку не оценили — или мое лицо больше не располагало к клоунаде.
— Я тебя провожу!
Это Джек подорвался в провожатые, как я и боялась. Для того и вытащила Ярика из постели. Чтобы не провожал, чтобы…
— Я дорогу знаю. И светло.
Только Сомов уже был рядом. Я подняла руку — нет, не чтобы ударить, а… Для защиты — мне вдруг показалось, что он сейчас меня поцелует. При всех — чтобы наверняка не оттолкнула. Боже, я перебрала с выпивкой, явно перебрала…
— Мужская солидарность? — скривила я губы наподобие улыбки.
Сердце стучало в висках, а что-то другое в это время раздирало грудь: что? Хриплое дыхание… Никогда не пейте водку на жаре, никогда… Даже ночью. Не заливайте ей пожар в груди.
— Бить не буду. Обещаю. Хотя очень хочется. Вот честно. Как мальчиков правильно воспитывать?
Зачем спросила? Зачем дала повод схватить за руку?
— Пойдем. По дороге расскажу.
С крыльца я спорхнула, не зацепившись за кривую ступеньку.
— Вы вернетесь? — услышала я спиной вопрос.
Ушами не могла. В них бил набат. Я вся горю. Мне только в речку с головой — и плевать, что в ней плавает свинячье дерьмо, как успела сообщить мне Алиска, чтобы я не повела купаться Женечку. Я сама себя только что прилюдно облила ведром помоев. Сказала же себе — не пить, не пить, не пить… Как у Гребня было? Не пей вина, Ярослава… Пьянство не красит дам. Попыталась сыграть перед друзьями дачного детства взрослую независимую дамочку — не получилось. Теперь тебя пьяную тащат от Шланга домой, как четверть века назад…
— Нет! — бросила я совсем не ответом о нашем возвращении.
Но исправляться не стала: каждый пусть думает в силу своей испорченности, а с Джеком мы дойдем только до реки, а дальше… Утопиться, как Маргарите…
Дальше я пойду с сыном и вправлю ему мозги! Хорошенько так вправлю. Раз и навсегда.
