Скрининг, в частности, может привести к феномену гипердиагностики. Хотя скрининг молочной железы выявляет больше раковых заболеваний, многие из них настолько малы или развиваются так медленно, что никогда не превратятся в реальную угрозу для здоровья женщины; останься они незамеченными, они не вызвали бы никаких проблем. Тем не менее слово на букву «Р» вызывает у большинства обычных людей такой смертельный страх, что многие – часто по совету врачей – готовы даже без реальной необходимости пойти на болезненное лечение или инвазивную операцию.
Похожие дебаты ведутся и вокруг других программ массового скрининга, включая мазок на рак шейки матки (болезнь, к которой мы вернемся в седьмой главе, когда рассмотрим экономическую эффективность и паритет программ вакцинации), анализ на ПСА
[74] для обнаружения рака предстательной железы и скрининги на рак легких. Поэтому разницу между скринингом и диагностическим обследованием важно понимать. Процесс скрининга чем-то напоминает поиск работы. Первоначальное заявление о приеме на работу позволяет работодателю эффективно составить шорт-лист кандидатов на собеседование по нескольким ключевым характеристикам. Так и скрининги предназначены для широкого, неселективного охвата населения с целью выявить людей, у которых еще не проявились симптомы. Как правило, эти обследования не очень точны, но с их помощью можно без особенных затрат проверить множество человек. Работодатели используют более ресурсоемкие и информативные методы, обращаясь в рекрутинговые центры и проводя собеседования, чтобы выбрать наилучших кандидатов. Аналогичным образом после выявления при помощи скрининга среди населения потенциальных жертв болезней, можно проводить уже более дорогостоящие, но более точные диагностические обследования для подтверждения или отклонения первоначальных результатов скрининга. Вы же не считаете, что приглашение на собеседование с потенциальным работодателем означает автоматическое получение работы. Точно так же вы не должны предполагать, что у вас есть болезнь, только на основании положительного результата скрининга. Когда распространенность заболевания низка, скрининг даст гораздо больше ложноположительных результатов, чем истинных.
Проблемы, вызванные ложноположительными результатами медицинских скринингов, в некоторой степени связаны с нашим некритичным отношением к точности медицинских обследований. Это явление часто называют иллюзией достоверности. Мы настолько отчаянно нуждаемся в окончательном – том или ином – ответе, особенно в медицинских вопросах, что забываем относиться к полученным результатам с должным скептицизмом.
В 2006 году 1000 взрослых респондентов в Германии отвечали на вопрос, дают ли медицинские обследования абсолютно достоверные результаты
[75]. Хотя 56 % респондентов верно отметили, что результаты маммографии имеют некоторую погрешность, подавляющее большинство считало, что тесты ДНК, анализ отпечатков пальцев и тесты на ВИЧ являются 100 % достоверными, но это далеко не так.
В январе 2013 года журналист Марк Стерн провел неделю в постели с лихорадкой. Он записался на прием к своему новому врачу, который решил, что лучше всего будет сделать анализ крови. Через несколько недель, после курса антибиотиков, Марк почувствовал себя лучше. Он был один в своей квартире в Вашингтоне, когда зазвонил телефон. На другом конце линии был его врач с результатами анализов. Вскоре выяснилось, что к такому разговору Марк был совершенно не готов.
«Результат вашего иммуноферментного анализа
[76] оказался положительным, – доктор сразу перешел к делу. – Вам стоит предполагать, что у вас ВИЧ». Марк, ни сном, ни духом не ведавший, что его врач провел иммуноферментный анализ на ВИЧ (или следующий за ним анализ вестерн-блот
[77]), оказался перед ужасающим фактом. Данные анализа и совет врача не оставляли ему другого выбора, кроме как примириться с шокирующим диагнозом: ВИЧ-инфицированный. Перед тем как закончить звонок, врач предложил Марку прийти на следующий день для проведения контрольного анализа.
Той ночью Марк и его парень пересмотрели свои предыдущие отрицательные тесты на ВИЧ за последние месяцы и попытались вспомнить все события за прошедший период, которые могли привести к заражению. Храня друг другу верность и практикуя безопасный секс, они не могли представить себе такую возможность. Тем труднее им было заснуть в ту ночь.
На следующее утро, паникующий, растерянный и измученный недосыпом Марк явился на обследование. Когда врач брал кровь из его руки, чтобы отправить ее на контрольный анализ РНК, он подтвердил свою убежденность в том, что Марк ВИЧ-инфицирован, и предложил Марку пройти на месте быстрый иммуноферментный анализ, чтобы убедиться в этом. Следующие 20 минут ожидания, пока будут готовы результаты теста, были самыми длинными в жизни Марка. Он думал о том, что делать дальше, какой будет его жизнь с ВИЧ. Конечно, ВИЧ уже не был однозначным смертным приговором, как прежде, но Марк знал, что этот диагноз заставит его пересмотреть и переосмыслить многие аспекты своей жизни – и не в последнюю очередь то, как он заразился.
Мучительное ожидание закончилось – и красная линия в окне результатов теста так не появилась. Лучик надежды просиял сквозь облака, немного успокоив мятущийся разум Марка. Тест был отрицательным. Две недели спустя Марк получил результаты более точного теста РНК – также отрицательные. Следующий иммуноферментный анализ окончательно развеял тучи: его врач наконец убедился, что Марк не заражен ВИЧ-инфекцией.
По правде говоря, результаты первых анализов Марка – иммуноферментного ИФА и вестерн-блота – были неоднозначными. Его тест на ИФА показал повышенный уровень антител, что служит признаком положительного результата. Однако в то время анализ ИФА давал около 0,3 % ложноположительных результатов
[78]. Вестерн-блот – более точный анализ, предназначенный для выявления таких ложноположительных результатов, – вернулся с результатами, указывающими на лабораторную ошибку. Однако врач Марка, никогда прежде с такими ошибками не встречавшийся, неверно истолковал результаты. Его диагноз, возможно, был предвзятым, поскольку врач знал, что Марк был геем, что относило его в категорию высокого риска. В свою очередь, Марк, ослепленный иллюзией уверенности, безоговорочно доверял суждениям врача и точности анализов.
