Каждое утро, заходя туда, Вильма ожидала найти окоченевший труп. Раны от укусов на волке заживали плохо, а перевязывать себя он не давал, рычал и пытался укусить. Но зато терпеливо лакал лекарство, ел с трудом, но всегда полную миску. В итоге спустя неделю он смог самостоятельно встать на лапы, а еще через столько же – повалил Вильму на землю и облизал ей лицо, как большой пес, приветствующий хозяйку.
Стараниями Южного – или вопреки им, волк выкарабкался.
Разговаривать с волком стало ежедневным ритуалом. Казалось, он действительно понимал, о чем рассказывает ведьма: как прошел день, как вели себя близнецы, что нового в городе. Постепенно волк отъелся, раны, нанесенные охотниками и его же собратьями, окончательно затянулись, и вместе со здоровьем в нем проснулась игривость. Дня не проходило, чтобы он не прыгал вокруг, как щенок, и не выпрашивал ласки, кладя голову ей на колени, когда она пыталась расчесать спутанную шерсть.
Хуже всех нового постояльца воспринял Семга. Он и к Хенли-то ревновал, но маг был хозяином в доме, периодически задабривал кота рыбой или молоком и, самое главное, был двуногим, а не четверолапым. А тут – потенциальный соперник! Семга прорывался в пристройку, садился на безопасном расстоянии от волка и яростно шипел! Однажды волку это надоело, и он, прежде чем Вильма успела что-либо предпринять, схватил кота зубами, оттащил за шкирку к собственной миске и низко зарычал. Семга проникся, съел оставленный с утра кусок мяса, великодушно приняв его за подношение, и ушел, задрав хвост. На следующий день ведьма застала их спящими в обнимку. Семга устроился между передних лап волка, окончательно признав его право находиться в их доме.
Волка Вильма не боялась и, хотя заходила в пристройку с зажженным фонарем, воспользовалась его силой лишь раз. Решила проверить, действительно ли артефакт заставляет слушаться любых приказов. Проверила. Пусть она приказала волку всего лишь вылизать принесенный на блюдце яблочный джем, но обиженный взгляд зверя запал в душу. Было что-то неправильное в том, чтобы заставлять волка действовать по чужой указке.
Правда, повстречай она стаю, не задумывалась бы над моральной стороной вопроса, но после случившегося с волком Хенли не пускал ее за городские ворота. Когда же Вильма в сердцах высказалась, что может разобраться с нечистью сама, Хенли замкнулся в себе, отвечая на все ее вопросы короткими рублеными фразами.
– Естественно, он разозлился, – только и сказала Маришка, когда Вильма поделилась с ней причиной ссоры, умолчав про фонарь. – Вспомни, из-за чего погиб Финн! Излишняя самоуверенность до добра не доводит.
Мириться Вильма пришла первой.
Один раз они все же выбрались за город. Отправились вместе, на лошадях, взяв с собой волка – он к тому времени достаточно окреп. Вильма боялась, что лошади испугаются нечисти, но либо им достались на редкость флегматичные животные, либо на снежных волков они не реагировали. В любом случае ехать по дороге было удобнее, чем преодолевать мили пешком по заснеженному лесу. На всякий случай в седельных кобурах лежали длинноствольные пистолеты.
– Давай, иди домой, – попросила волка Вильма, стоило им оказаться за воротами.
Волк замер, крутя головой. Кажется, не понимал, где сейчас его дом, и несколько раз порывался то направиться к лесу, то повернуть к городу. – Ищи дом Айды. Где он? – настойчиво повторила Вильма.
Зверь наконец понял, чего от него хотят, и послушно потрусил к лесу.
Ехать пришлось долго. Дорога петляла: то сужалась так, что ведьма опасалась, как бы не пришлось повернуть назад, то превращалась в полноценную широкую тропу. В стороне прошмыгнула охотящаяся за полевкой лиса, заухала сова, пролетев широкой тенью. С низко склонившихся под весом снега деревьев осыпались снежные шапки.
Заслышав заунывный вой, Вильма порывалась зажечь фонарь, но Хенли всякий раз останавливал. Снежные волки выли где-то в чаще, не стоило тратить силы впустую.
Когда они добрались до места, уже вечерело. Айда далеко забралась, пытаясь спрятаться от вездесущих магов. Крохотный дом, наполовину занесенный снегом, темнел среди деревьев, и пришлось спешиться, чтобы подобраться к нему.
– Может, подождешь меня здесь? – спросил Хенли, догадываясь, что ждет их в доме и желая уберечь Вильму от этого зрелища.
– Нет. Я пойду с тобой.
В конце концов, это она попросила Хенли съездить сюда и теперь не могла отступить.
Для лошадей нашлась пристройка, и, прежде чем заходить в дом, они завели их под навес. Все лучше, чем мерзнуть на морозе. Нашелся и заледеневший ручей неподалеку, чтобы напоить лошадей. Хенли притащил воду.
Дверь в дом оказалась не заперта, но Вильма не хотела знать правду и оттягивала до последнего. Но дольше некуда.
Толкнув дверь, ведьма поняла, что не ошиблась: о захоронении маги не подумали. Хотя сохранились мертвые неплохо, наверное, помог холод, скрывший запах мертвечины от диких животных. Что-то шевельнулось внутри, когда Вильма посмотрела на эту женщину. Та выглядела знакомой.
Вильма ожидала найти только кости, да и те по большей части растащенные по углам, но звери не тронули Айду и ее мужа. Высохшие и замерзшие, супруги лежали у порога, неразлучные даже в смерти. При взгляде на сцепленные пальцы мертвых, к горлу подкатил комок. Она не знала этих людей. От чего они бежали, почему скрывались в лесу? Были их преступления настолько серьезными, что приходилось прятаться, или муж с женой просто хотели провести остаток жизни в тишине, вдали от людей?
Хенли обнял ее за плечи, и эта молчаливая поддержка помогла собраться.
– Надо их похоронить, – выдавила Вильма. Вышла из дома, огляделась. Неподалеку раскинулся старый дуб, и место под ним показалось подходящим для могилы. Только земля сильно промерзла.
– Здесь. – Вильма обернулась к магу.
Хенли понял без слов. От выпущенного пламени снег растаял, а затем земля стала осыпаться, словно кто-то невидимый продавливал ее слой за слоем. В доме нашлась плотная ткань, ее уложили на дно: наверное, во время особенно сильных морозов этим полотном закрывали щели в доме, чтобы не продувало. Саван сделали общий.
– Я не умею говорить красивых слов, и считается, что ведьмам не положено обращаться к Южному. Поэтому я просто попрошу, где бы вы ни были, будьте вместе и будьте счастливы, – произнесла Вильма, бросая в яму горсть земли.
– Пусть в следующий раз Южный будет к вам благосклонным, а Северный обойдет стороной, – эхом договорил Хенли, повторив за ней, и заставил землю сомкнуться.
И все. Будто и не было никогда загадочной пары, променявшей жизнь на зимовку на севере!
Волк подошел к могиле, задрал голову и тоненько жалобно завыл. Затем лег на землю, положил голову на лапы и закрыл глаза.
– Не трогай его, – качнул головой Хенли и увел Вильму в дом.
Оставаться в лесной хижине не хотелось, но уже стемнело и слишком опасно было возвращаться по ночному лесу. Да и дом без тел хозяев выглядел просто давно заброшенным. Похоже, убийцы что-то искали – все перевернули вверх дном. Инструменты, винтики, разбитая чашка. Вильма подняла с пола пожелтевший от времени, заплесневелый лист, на котором еще можно было разглядеть портрет красивой женщины, Айды.
