– Неважно, – рассерженно буркнул он в ответ.
Я хотела возмущаться, но он меня отвлек.
– Лови, – крикнул он, бросая мне какой-то предмет.
Я поймала прежде, чем разглядела, что это. Разжала кулак. В нем что-то коротко вспыхнуло и погасло. Моя энергия сразу стала невидимой, как и прежде, но с одной существенной разницей. Теперь я четко ощущала ее движение, я ее чувствовала так же, как и любую другую часть тела, и не представляла, как жила без нее.
Голова закружилась. Наверно, от пережитых впечатлений. Я опустилась на колени и с трудом подавила приступ тошноты. Мои конечности свела болезненная судорога. Подняла лицо на мага. Медленно, превозмогая боль.
– Почему мне так плохо? – меня лихорадило, и вопрос дался с трудом.
– Ничего удивительного, ты ведь первый раз тратила свой нетронутый резерв. Теперь он пополняется. Скоро полегчает, – без эмоций ответил он.
– Что это было? – он был прав, меня уже почти отпустило, я даже смогла дышать не рывками.
– Моя энергия показала дорогу твоей, – пожал он плечами, как будто речь шла об элементарных вещах. Почему же тогда он при этом отвел взгляд? Ко мне в душу закралось нехорошее предчувствие.
– Это запрещено? – спросила я в лоб. От моего вопроса он еле заметно вздрогнул. Так. Теперь он мог и не отвечать, я и без слов все поняла. А он и не собирался отвечать, просто отвернулся в другую сторону и начал демонстративно готовиться ко сну, укладывая жесткую лежанку поудобнее, собирал обратно разъехавшийся во все стороны лапник.
– Почему это запрещено? – спросила я, повысив голос.
– Какая теперь разница? – огрызнулся он, зло кинув особенно раскидистую лапчатую ветку сверху. Тем самым подтвердив мои опасения.
– Я хочу знать. Для кого из нас это было опасно? Для тебя или меня? – так просто я от него не отстану, пусть даже не надеется.
– Отвяжись, – другого ответа я и не ждала.
– Нет!
– Я сказал, отвяжись от меня!
Он повернулся ко мне лицом, и в глазах опасно отразилось красное пламя костра. Или не костра?
Я напряглась, но сдаваться не хотела.
– Почему ты не хочешь ответить? Это несправедливо! Ты рисковал чьей-то жизнью или силой! Чьей? Моей? Я хочу знать! – попыталась я воззвать к его совести. Бесполезно, ее не существует.
– Если я услышу еще хоть один вопрос, ты будешь ночевать снаружи защитного контура вместе с остальными обитателями этого дивного леса! – злобно прошипел он в ответ. – Мишеней у тебя будет на этот раз предостаточно, даже больше, чем ты можешь себе представить! Спать!
От его слов я опомнилась. Нашла от кого справедливости требовать. Захочет и в порошок сотрет, точнее сожжет. С него станется.
Что он со мной сделал под видом помощи? Подозреваю, мое кошмарное самочувствие как-то с этим связано, вон, как напрягся, и глазки забегали. С другой стороны, хоть все внутри и кипело от возмущения, я не могла не быть благодарна за этот урок. Тем более что угроза ночевать за пределами защитного контура более чем реальна.
Ничего, все равно найду способ узнать. Пришлось, обиженно поджав губы, ложиться спать по другую сторону костра. Желудок разочарованно булькнул, поняв, что ужин ему не светит. Я приказала ему заткнуться, свернулась калачиком и затихла.
Глава 8
Спала я крепко и долго, несмотря на холодную ночь и доносившиеся из глубины Леса завывания. Сказалась усталость, а защитный контур придал такое долгожданное спокойствие. Во время сна я зарылась в колючие ветки с головой, чтобы согреться, хоть это и не помогало. Под утро стало холоднее, хорошо, что еще лето и погода хорошая, иначе трясло бы меня посильнее, но проснулась я не от этого. Причина пробуждения оказалась настолько невероятной, что я решила, будто мне все это снится.
Пахло едой. Желудок проснулся раньше и настойчиво начал меня будить. Я принюхалась и открыла глаза. Маг сидел у костра и на углях жарил мясо.
– Откуда это? – с восхищением спросила я, поднимаясь с лежанки и стряхивая с себя еловые иголки.
– Поймал, – заулыбался он. Вид у него был настолько счастливый и умиротворенный, что он совсем не походил на того Кстинара, которого я видела еще вчера.
– Ой, как же я проголодалась! – прочирикала я, подходя ближе и заглядывая ему через плечо. – А скоро будет готово?
– Скоро, – так же миролюбиво ответил он, не отвлекаясь от готовки. Потом кинул мне в ноги новенькую флягу.
– Воды набери в дорогу, – сказал он, проводив ее полет взглядом.
– Утро начинается с чудес, – не смогла удержаться я, поднимая и разглядывая ее со всех сторон. Могу поклясться, что вчера ее не было.
– Ловкость рук и немного магии, – невинно пожал он плечами.
Надо же, готовить умеет, а так и не скажешь, и даже не ворчит. Обычно с утра люди злые, особенно если спали под открытым небом на холоде и жесткой земле. Даже хуже – на колючих еловых ветках. А этот прямо от счастья светится. Странный он, но от вида еды у меня самой настроение подскочило до небывалых высот.
Напевая песенку, я поспешила к ручейку, пока не захлебнулась слюной от запахов. Набрала полную флягу воды, умылась, выдрала из волос репьи, расчесала пальцами и заплела волосы (вернее то, что от них осталось) в косу.
Вернувшись, я увидела мага, уплетающего за обе щеки сочное мясо, и свою немаленькую порцию на кусочке коры вместо тарелки. Я с жадностью накинулась на блюдо. Какая вкуснятина!
С набитым ртом поблагодарила Кстинара за завтрак. Он кивнул в ответ, обгладывая косточку. Наши оголодавшие организмы явно решили запастись впрок, и я с удивлением обнаружила, что приговорила всю свою порцию, которая сначала показалась мне неприлично большой.
– Какое вкусное мясо! – похвалила я. – Какой же зверь поплатился своей шкуркой за наш обед?
– Квыса, – ответил он с набитым ртом.
Последний кусок встал мне поперек горла.
Я подавилась и закашлялась. Одного слова хватило, чтобы испортить все впечатление и от завтрака, и от утра, но этого ему показалось мало, поэтому он проглотил то, что жевал, и продолжил, глядя мне прямо в глаза:
– Гадкая, мерзкая, вонючая крыса. Сдохла ночью, вероятно, наткнувшись на защитный контур, а утром я за хвост притащил ее сюда. Хорошо, что ночь холодная, а то душок был бы сильнее, а так почти не чувствуется. Правда ведь?
Все внутри меня запереворачивалось. Завтрак срочно начал искать выход. Я зажала рот рукой и побежала в сторону кустов, под его дикий хохот.
– Не буду больше тебя кормить, ты только еду переводишь, – с укором сказал он, когда я злая и потрепанная вернулась назад.
– Как ты… – слова застревали в горле от возмущения. – Как ты мог накормить меня… Этим?
