Если я сейчас признаюсь, что не была верна своим "женихам", погублю и себя, и Лиама. Мой зверь, запертый в глубинах моего сознания, посылал мне едва слышные сигналы тревоги.
- И почему же?
Его гипнотизирующий взгляд совершенно осязаемо тянул из меня правду. Но ледяная сосулька, поселившаяся во мне, остужала вспыхивающий под его напором мозг. Я тоже зверь, женишок. Слабый. Испуганный. Запертый в клетке. Но зверь. Инстинкт выживания заставил меня нести чепуху:
- Я Вас не знаю…
Широкие и черные, словно нарисованные брови домиком сошлись над переносицей. Он явно ждал не такой ответ. И вдруг его улыбка вновь одарила меня мягким теплом, а жалящий обруч, сковавший мою голову, рассыпался перед глазами тысячами искр.
Я была в полном сознании, когда падала у его ног обессиленным трупиком. Мозг работал на полную катушку, ища выход, а обессилевшее тело отказывалось меня слушать.
Мужчина успел подхватить меня до того, как я грохнулась на пол. Легко, словно пушинку он поднял меня и положил на постель. Встав возле меня на одно колено и опершись руками вокруг моей головы, склонился ко мне и, не обращая внимания на мое застывшее бледное лицо, поцеловал в губы. Легко и целомудренно, но давая понять, что отказа он не принимает.
- Это поправимо, девочка. Меня зовут Дэниэл. Между нами заключен брачный контракт.
Эти слова он шептал мне в лицо, склоняясь так близко, что его губы и щетина касались моей кожи.
- Есть что-то еще, что мешает тебе принять меня?
Я вновь ощутила, как огненный обруч сжимает мою голову. Зачем он это делает? Мне так больно, что я готова признаться во всем…
- Да…
- И что же это, Каприсуэль?
Но мой зверь, корчась от страха, послал мне спасительное видение. Глаза. Глаза Лиама и его полный сожаления взгляд. И боль отступила. Вернее, я все еще чувствовала сжимающийся вокруг черепа обруч, но той боли и жара уже не испытывала.
"Живи!" - молили глаза Лиама.
С языка были готовы сорваться одни слова, но произнесла я совершенно иное:
- Вы меня пугаете. Я вас боюсь. И хочу знать все…
Я не соврала. Но роковое признание так и не сорвалось с моих губ.
И опять обруч взорвался, застилая мне глаза огненными брызгами.
А Дэниэл громко засмеялся, при этом потрепав меня по щеке.
Глаза мои обессиленно закрылись, хотя сознание все еще оставалось достаточно ясным. Тело было явно слабее моего духа.
Я почувствовала, как спружинил матрас, когда мужчина встал с кровати. Мне сразу стало легче дышать.
Но расслабляться было рано. С шипением открылась дверь и раздались стремительные шаги. Меня обдало новой волной страха. Странный сладковатый запах защекотал мне нос. Что это? Кровь?
- Что сказала твоя сучка?
Услышав эти слова, я предпочла упасть в обморок. Пусть и притворный. Это было не трудно после всех перенесенных потрясений.
- Дэмисон! – рык Дэниэла разрезал пространство комнаты напополам.
- Что с ней? Ты взял ее? – голос чужака все еще был воинственным и грубым, но вошедший мужчина явно пытался взять себя в руки.
На своей шее, на пульсе, я почувствовала ладонь. Знакомый и приятный аромат мужчины перебил странный запах, исходивший от вошедшего.
- Она в обмороке, - ответил Дэниэл. – Я бы попросил тебя впредь не врываться в мою спальню.
- С чего бы это? Мы что, мало девок имели вместе?
- Заткнись, Дэмисон. Это не девка. И ты это знаешь. Что у тебя случилось?
Не отвечая на вопрос, Дэмисон с издевкой спросил:
- Я так понял, ты вызывал ее на откровения? Что сказала?
- Ничего необычного. Она боится нас, брат. Не шуми, пусть девочка придет в себя.
Голоса отдалялись, но все еще были слышны.
- Так что у тебя стряслось?
- Моя призналась, что была с каким-то скайкутером. Меня она, видите ли, уже ненавидит, а того – любит.
- Это абсурд. Девушки невинны. Док не могла ошибиться.
- Она и не ошиблась. Я, как ты понимаешь, не сдержался и проверил все лично.
- Ты идиот, Дэмисон. Таких, как они, осталось всего две. Ты же не убил ее?
- А черт ее знает. Там док. И кровищи много. Я не церемонился, знаешь ли…
- Идиот…
Голоса удалялись, а после того, как зашелестела, открывшись и вновь закрывшись, дверь, и вовсе исчезли.
Я рычала и бессильно орала, уткнувшись в матрас. Сжимавшиеся в судорогах пальцы рвали подо мной шелковые простыни. Как же была права моя саламандра, не позволившая мне сделать роковое признание. И мне было невыносимо больно и страшно за дальнейшую судьбу моей сестры.
Глава 38. Саркофаги
Спать. Немедленно заснуть и позвать Лиама. Что я только не делала, пытаясь заснуть. И пыталась рассмотреть пылинки перед глазами. И зажмурившись, считала бредущих человечков. В какой-то миг, вероятно, я все же заснула. Но взлететь над своим телом так, как раньше, у меня не получилось. Сколько бы я ни старалась – все тщетно. Вот только запястья нестерпимо жгло в тех местах, где касались нежной кожи золотые браслеты.
И вдруг мой сон нарушило осторожное прикосновение. Мягкой лаской чужие пальцы прошлись по скуле, шее, немного дольше остановились на затрепетавшем от волнения пульсе. Плечо, рука, кисть. Не было смысла притворяться спящей. Я открыла глаза в тот момент, когда Дэниел поднес кисть к своему рту, прижался мягкими губами к пальцам, внутренней стороне ладони, бешено бьющемуся пульсу на запястье.
- Ты хотела все знать. Я расскажу тебе ВСЕ. Ты- единственная, кто сможет продолжить наш род. Единственная, кто станет родоначальницей новой династии.
Сердце так сжалось от боли, будто его проткнули насквозь. Живот скрутило в такой тугой комок, что тошнота подкатила к горлу.
- Твоя сестра жива, - предвосхитив мой крик, произнес он, - но род продолжить она не сможет.
Я закрыла глаза, не в силах сдержать горячие слезы. Моя сестра находится в руках чудовища. А я ничего не могу для нее сделать.
- Ты – единственная в своем роде и бесценная. Я не могу потакать твоему нежеланию лечь со мной в постель. Но сделаю все для того, чтобы ты почувствовала себя рядом со мной…уютно. Назовем это так.
Не обращая внимания на мелкую дрожь, бившую мое тело, он положил руку на бедро. Провел , поднимая ткань вверх, затем, не спеша, вниз.
- Пойдем, Каприсуэль. Я покажу тебе, кто ты есть на самом деле.
Он помог мне встать на ноги, не выпустил руку из своей, когда повел меня из комнаты. С шелестом закрывшаяся за мной дверь, казалось, навсегда отсекла мою старую жизнь. Почему-то я была уверена, что то, что услышу сейчас, навсегда перевернет все мое мировозрение. Моего прошлого больше нет. Настоящее вселяет в меня ужас. А будущее кажется таким далеким и зыбким.
