Фрида склонилась над одной из кроваток, нежно воркуя с Гародом.
– Хотите, чтобы я присмотрела за детьми? – На ее глаза уже снова наворачивались слезы. – В смысле… пока вы будете в суде…
– Возможно, тебе придется присматривать за ними… – у Савин внезапно пропал голос, и ей пришлось прочистить горло, – после того, как мне вынесут приговор.
Лучше было сказать так, чем «если». Она не осмеливалась сказать «если».
– Но пока этого не случится – в суде, на скамье подсудимых… они будут со мной.
Это был не суд – это было представление. А уж Савин-то знала, как устроить хорошее представление. Никто не знал это лучше нее.
* * *
Адуя скрывалась за возвышением, но огромное облако висящего над ней дыма было видно за несколько миль.
– Горны по-прежнему горят, – заметил Юранд.
– Как ни пытайся, а прогресс не остановить, – пробормотал Лео.
Маршал Форест прищурился, глядя на солнце, от которого наконец-то исходило настоящее тепло – кажется, впервые за много месяцев.
– Мне не нравится идея маршировать вот так, на открытой местности.
– Если это можно назвать маршировкой.
Барабаны отбивали ритм в удвоенном темпе, но деморализованные остатки Народной Армии и выбившиеся из сил остатки Дивизии кронпринца все равно едва тащились. Они давно уже не шли стройными рядами, превратившись в шаркающую ногами толпу; флаги обвисли, флагштоки клонились в разные стороны. Они оставляли позади себя полосу распаханной грязи и набросанного мусора. Гигантский слизень, а не армия, из последних сил ползущий через мокрый ландшафт.
– Они совсем не кажутся готовыми к битве.
– Они и не готовы, – отозвался Гловард. – Мы потеряли больше людей дезертирами, чем потеряли бы в сражении.
Лео бросил взгляд в сторону нескольких хорошо вымуштрованных подразделений кавалерии в темных мундирах, возглавлявших колонну.
– По крайней мере, на инглийцев мы можем полагаться.
– Они будут с тобой до смерти, – заверил Юранд.
Гловард хлопнул Лео тяжелой ручищей по плечу:
– Так же, как и мы!
На какой-то счастливый момент все было совсем как в старые добрые времена.
Форест глядел в сторону дымного пятна в небе, придирчиво оправляя свои обтрепанные обшлага.
– Они не могут не знать о нашем приближении.
– Они считают, что мы убиваем друг друга за много миль отсюда, – отозвался Лео. – А инспектор Тойфель следит за тем, чтобы Народный инспекторат ничего не разнюхал на этот счет.
– Вы ей доверяете? – спросил Форест.
– Нет, – ответил Лео. – Но доверие – плохое основание для альянса. Я выяснил на собственной шкуре, насколько чертовски эффективна эта женщина.
– Пусть даже так, невозможно держать несколько тысяч солдат в секрете, по крайней мере надолго.
– А это еще кто? – Гловард пришпорил коня и выехал впереди Лео, держа руку на рукояти меча.
Пара Форестовых разведчиков вели в поводу растрепанную лошадь, на которой сидел взъерошенный пленник со связанными за спиной руками.
– Вот, лорд-маршал, поймали этого типчика на дороге! – доложил один из разведчиков.
– Поймали? – взвизгнул пленник. – Черт побери, я сам пытался вас найти! У меня послание от капрала Танни!
Форест широко улыбнулся:
– Этого типчика зовут Желток, и как это ни прискорбно, но он на нашей стороне. Развяжите его.
Как только его руки освободились, Желток неловко отсалютовал:
– Лорд Брок! Мне необходимо поговорить с вами. Я хотел сказать… вы ведь теперь снова лорды, верно? Или…
– Давай выкладывай! – потребовал Лео.
– Речь о вашей жене. Она… ну, в общем… нелегко об этом говорить…
– Говори как есть!
– Ее арестовали. Судья отдала ее под суд, обвинив в спекуляциях и измене, и… э-э… – Желток сглотнул. – В общем, там упоминался инцест.
Молчание. Позади них продолжали бить барабаны, топали сапоги, слышался лязг оружия. Лео не знал, что он должен чувствовать. Каких чувств от него ожидали. Он сжал здоровую руку в кулак.
– Когда это произошло?
– Сегодня. На суде будет присутствовать король. Да что я, полгорода будет там! Говорят, что это будет самая зрелищная казнь с тех пор, как Ризинау полетел с башни… ну, то есть…
– Мы успеем, – проговорил Юранд. – Не беспокойся. Мы подойдем вовремя.
– Конечно, – буркнул Лео.
Новости, конечно же, были ужасны. Его жена в опасности! Его дети! Он постарался, чтобы все видели, как глубоко он это переживает. Ужасные новости! Но вместе с тем он не мог не видеть и положительную сторону: сжигатели будут отвлечены. Возможно, это даст им удобный шанс.
Форест подъехал ближе.
– Послушайте, Молодой Лев. Я глубоко вам сочувствую, но вы не должны позволять чувствам вмешиваться в ваши решения. На первом месте должна стоять безопасность его величества.
– Он тоже будет в Народном Суде. Будем спасать обоих одновременно.
Юранд, нахмурясь, поглядел в сторону их падающего с ног воинства.
– Мы не спасем никого, если будем так тащиться.
– Согласен, – сказал Форест.
– Если я что-то и понял под Стоффенбеком, – сказал Лео, – так это то, что ничего хорошего нельзя сделать с плохими людьми. Лорд-маршал, я предлагаю вам выбрать двести человек, которым вы полностью доверяете, с лучшим вооружением и на лучших конях. Самых верных. Когда мы прорвемся через стену Арнольта…
– Если мы прорвемся.
– …когда мы прорвемся, Гловард и ваши офицеры распределят остальных по территории города. Займите все ворота, причалы, мосты, площади и перекрестки; полностью заблокируйте город ради его собственной безопасности. Я с лучшими из своих и ваших людей ударю прямиком по Агрионту и захвачу южные ворота. Мы освободим короля прежде, чем они узнают о нашем нападении!
Форест угрюмо кивнул:
– И заодно вашу жену.
Лео нахмурился, глядя на огромную дымную завесу над горизонтом. Кажется, уже можно было разглядеть самые высокие из адуанских башен – тонкие, словно булавки, они выглядывали из травы на гребне возвышенности… Дом Делателя… Самые высокие из фабричных труб… Возможно, даже верхушку Цепной башни…
– И заодно мою жену.
Савин бы поняла. В конце концов, она всегда любила рискованные игры.
* * *
– Крепче не надо, – пискнул Горст.
Вик закрепила ремень пряжкой и стукнула кулаком по задней пластине его доспеха – это казалось уместным жестом, когда помогаешь мужчине надевать доспехи. Не то чтобы она много знала о таких вещах. Помогать мужчинам надевать и снимать одежду – многие годы она занималась этим гораздо меньше, чем ей хотелось бы.
