– Покончено? – прорычала Судья, окидывая горящим взглядом болтающиеся тела. – Да мы еще даже не начали!
Орсо закрыл глаза. Он вдруг понял, что глубоко внутри надеялся, что все это временно. Какой-то преходящий морок, наваждение, от которого они все вскоре очнутся.
Но, возможно, отныне мир просто будет вот таким.
Возможно, он всегда был таким.
Гадючье гнездо
– Печенкой чую, – прошептала Изерн, – у этой маленькой сучки что-то на уме.
Корлет шагала через толпу перед ними, по скользкой от дождя булыжной улице, ведущей из замка Скарлинга в промозглый город, с холщовым мешком, закинутым за плечо.
– Я это вижу, – продолжала Изерн. – И луна это видит. Единственная, кто этого не видит, это ты!
– Не единственная, – возразила Рикке. – Кроме луны и твоей печенки всем остальным она нравится.
– То есть ты хочешь сказать, что окружена глупцами, ну так я это и сама знаю. Она сказала тебе, что собирается отлучиться?
– Нет. С какой стати?
– Она спрашивала разрешения уйти?
– Нет. С какой стати?
– Что у нее в этом мешке?
– Люди иногда ходят с мешками. Это еще ничего не доказывает.
– Разве я не говорила тебе не задирать нос?
– Примерно тысячу раз.
– И если бы ты хоть один раз прислушалась, мне бы сейчас не надо было молоть языком. – Изерн оскалилась, демонстрируя дырку в зубах и по-прежнему не сводя взгляда с Корлет. – Говорю тебе, от нее неправильно пахнет.
– Кому бы и жаловаться на запахи, но не тебе.
– Погляди, как она украдкой выбирается из замка.
– Мы и сами украдкой туда забрались, и ты вроде бы не возражала.
– Мы туда забрались, чтобы укрыться от наших врагов!
– Ну, мы ведь в некотором роде бросили Броков со спущенными штанами, при том, что незадолго до того приветствовали их улыбками.
– Это ты приветствовала. Ты вообще слишком много улыбаешься. – Изерн скользнула за угол, таща Рикке за собой через горстку людей под прикрытие повозки, откуда они могли наблюдать за идущей Корлет. – Чертовы Броки! Они воткнули бы тебе нож в спину, если бы ты не сделала это первой. Я это вижу, и луна это видит. Единственная, кто этого не видит…
– О нет, это-то и я прекрасно видела. – Рикке засунула палец за изумрудное ожерелье, которое подарила ей Савин, и слегка передвинула. Оно не было тесным. Оно не было тяжелым. Но в последнее время оно ей как-то натирало, с тех пор, как она уселась на трон Скарлинга. – Должно быть, теперь мы все равно уже не узнаем наверняка…
Изерн с отвращением тряхнула своей косматой головой.
– Мы здесь не для того, чтобы почесать мягкое подбрюшье твоей вины – чувство, которое вождь по-любому должен выкинуть в сральник вместе с милосердием, – но для того, чтобы выяснить, с какой стати твоя подружка Корлет крадется через Карлеон, такая вся из себя пугливая и скрытная.
– Вовсе она не крадется, – возразила Рикке. – Просто идет по городу.
И действительно, девочка вовсе не пыталась держаться незаметно, опасливо огибая углы и поглядывая через плечо – что, несомненно, проделывала бы сама Рикке, если бы затевала какое-нибудь темное дельце.
– Это да, но куда она идет?
Изерн прижалась к стене, заглядывая за угол, и Рикке поняла, что непроизвольно повторяет ее движения. Корлет по-прежнему была впереди, непринужденно скача вверх по ступеням по направлению к маленькому домику, ничем не отличавшемуся от сотни других в городе. С карниза обомшелой, крытой тростником крыши сыпались капли дождя.
– Видишь ли, какое дело, она ходит к этому дому через день. Регулярно, как луна.
Рикке нахмурилась. Это действительно внушало некоторое беспокойство.
– Может быть, она нашла себе мужика, который будет греть ее зимой. – Она подула в сложенные лодочкой ладони, думая о Гвозде и о том, чем они занимались этим утром. На ее лице сама собой возникла довольная ухмылка. – Они, бывает, того стоят.
– Любовника скрывать незачем.
Рикке пожала плечами:
– Может, он какой-нибудь урод?
– Тс-с!
Взмахом руки Изерн затолкала Рикке в подворотню. Промозглый холод напомнил ей то время, когда они прятались по лесам от людей Стура Сумрака, и это воспоминание отозвалось в ней уколом страха, который она тогда чувствовала. Впрочем, за ним тотчас последовала теплая волна удовлетворения при мысли, что в настоящий момент ублюдок сидит у нее в клетке с перерезанными поджилками.
Дверь отворилась. Корлет широко улыбнулась – что казалось странным, поскольку она не особенно часто улыбалась. Девочка вошла внутрь, и дверь закрылась.
– Ну ладно, – проворчала Изерн, широкими шагами направляясь к домику. – Сейчас мы доберемся до сути ее происков.
– И кто теперь задирает нос? – прошипела Рикке, поспешая следом. – Что, если девчонка и впрямь что-то скрывает?
Ей представилась комната, набитая головорезами Черного Кальдера, которые все как один поворачиваются к двери, когда туда вламывается Изерн.
– Надо было взять с собой Трясучку и пару его парней…
Но Изерн уже забарабанила по хлипкой двери так, что та заходила ходуном. Дверь распахнулась, и Корлет выглянула наружу. На ее хмуром лице появилось подозрительное выражение, когда она увидела их двоих, теснящихся на пороге.
– Что это вы тут делаете?
– А ты что тут делаешь? – торжествующе взревела Изерн.
Она схватила Корлет за шею и толкнула внутрь, другой рукой вытаскивая кинжал.
– Во имя мертвых, только не зарежь ее! – взвизгнула Рикке, торопливо входя следом.
Насколько она смогла разглядеть, когда ее глаза привыкли к полумраку, это был самый обыкновенный дом. Одна комната, освещенная одним маленьким окошком. Из горшка на очаге плыл аппетитный запах готовящейся еды. Рядом лежал раскрытый мешок, но в нем тоже не было никаких секретов, если не считать нескольких морковок и пары костей. Никакой банды головорезов, всего лишь скрюченная старуха с подслеповатыми глазами и здоровенной бородавкой на щеке, чрезвычайно удивленная при виде размахивающей ножом горянки, ворвавшейся в ее дом.
– Какого хрена? – прохрипела Корлет, распластанная по стене: рука Изерн пережимала ей горло.
Старуха схватилась за метлу.
– А ну отпусти мою внучку!
Рикке вздохнула, чувствуя себя более чем смущенной своим участием в этом фарсе.
– Сдается мне, Изерн, что ты можешь спрятать свой кинжал. Разве что ты хочешь порезать им морковку.
– Это моя бабушка, – буркнула Корлет, потирая покрасневшую шею. – Я прихожу сюда повидаться, когда получается. Приношу ей дрова, всякие объедки на суп.
